— Почему это? — удивился Кузнецов. — Самые настоящие. У меня действительно плохое зрение. — Человека преследуете, а сами не шифруетесь, — посетовал Миша. — А смени вы очки на контактные линзы, то и встречи нашей, возможно, не было бы. — Но она состоялась. А к линзам я так и не привык. Да и очки мне идут больше, — улыбнулся Кузнецов и посмотрел на свой паспорт, который я все еще держала в руках. — Вы только не потеряйте его, пожалуйста. Он мне дорог. И удостоверение частного сыщика тоже. — Какого сыщика? — не понял Миша. Я молча протянула ему ксиву Кузнецова. Миша внимательно изучил документ. — Подделка, что ли? — спросил он. — Какой частный сыщик, откуда? — Из Тарасова, — спокойно ответил Кузнецов. — И вы только что вмешались в процесс. Снимите ваши стяжки с моих запястий — мне больно. Да и не нужно оно. Мише требовались объяснения. — Тань, что происходит? Я и сама не понимала, что происходит. Но в том, что паспорт и удостоверение Кузнецова были настоящими, у меня были причины сомневаться. В ответ я вынула из сумки свое удостоверение и поднесла его к лицу мужчины. — Сравним? Кузнецов переводил взгляд с моей фотографии на меня, потом обратно. Кажется, он тоже начинал впадать в ступор. А потом он расхохотался, и его смех, наверное, слышал весь район. — Ладно, — сказал он, когда успокоился. — Если так уж вышло, что вы меня раскрыли, то я, наверное, обязан сообщить некоторые подробности. — Обязан, обязан, — подтвердил Миша. — Но начну с вопроса, — не слушая его, произнес Андрей. — Ваше расследование имеет какое-либо отношение к Инессе Локтевой, уроженке города Тарасова? Вопрос формальный. Ответ мне известен. Но вы все-таки скажите. Миша сел на скамейку по другую сторону от Андрея Андреевича. — Имеет, — ответила я. — А какое отношение к ней имеете вы? — А я, знаете ли, пообещал одному человеку позаботиться о ее безопасности, — ответил Кузнецов. — Чем и занимаюсь теперь. — Назовите имя этого человека, — потребовала я. — Его уже нет в живых. — Назовите имя, — повторила я. — И если я думаю о том, о ком и вы, то я сниму наручники. — Обещаете? А то у меня нос чешется, — с подозрением посмотрел на меня Кузнецов. — Обещаю. — Я следил за Локтевой по просьбе ее покойного родственника, которого звали Борис Семенович Игнатьев. Он сделал ее своей единственной наследницей и сильно сомневался в том, что ей дадут спокойно наследство получить. — Чем же были обоснованы его сомнения? — спросила я. — Обеспеченный и одинокий человек, после смерти которого остается недвижимость в Москве. Довольно известный в своих кругах специалист. Он предполагал, что после его смерти найдутся те, кто захочет отжать квадратные метры, и был очень осторожен. Инесса — его единственный кровный родственник, и он хотел, чтобы наследство досталось ей, а не мошенникам. Игнатьев заплатил мне внушительную сумму за то, чтобы я после его смерти дал Инессе Локтевой возможность вступить в права наследования. Иными словами, расчистил дорогу. Я должен обеспечить ее безопасность. — Безопасность? Кто ей может навредить? Те самые охотники за хатами умерших одиноких стариков? Вы ее от них спасали? Вы уже вышли на кого-то? — зачастил Миша. — У меня пока нет точных сведений насчет охотников, — уклончиво ответил Кузнецов. — Разве только в виде предположений. Но если сейчас все спокойно, то нет гарантии, что все останется, как прежде. Так что сообщить мне вам нечего. Он вопросительно взглянул на меня. — А со скованными руками я вообще могу утратить желание общаться. Миша озвучил мои мысли. Еще десять минут назад я была уверена, что очкарик, который преследовал мою клиентку, имеет в отношении ее самые нехорошие намерения. И оберегала ее изо всех сил. Оказалось, что Кузнецов занимался тем же самым. Слабо верилось в такое совпадение. Но он сказал, что опасность для Инессы все же существует в лице мошенников, которые могут отследить тот факт, что хозяина квартиры нет в живых. Значит, можно будет попробовать запугать законную наследницу. В его словах был определенный смысл, и я решила поверить всему, что он рассказал. Но прежде чем освободить Андрея Кузнецова от наручников, я задала ему еще один важный вопрос. — Вы сказали, что Борис Семенович Игнатьев скончался. — Да, — подтвердил Кузнецов. — Когда? — Чуть больше полугода назад. — Почему я должна вам верить? — Я был у него дома, — сказал Кузнецов. — Кутузовский проспект, дом в десять этажей. Шестой этаж, квартира номер шестьдесят семь. Три комнаты, кухня, раздельный санузел. Окна смотрят на проспект. И, поверьте, я не так хорошо разбираюсь в квартирных планировках, чтобы заранее знать, как выглядят квартиры в том или ином жилом доме. Это я к тому, что такие подробности выдумать не мог. Перед тем как заключить со мной договор, он взял с меня расписку о том, что я вправе прекратить свои действия, если буду знать, что Инесса стала владелицей его квартиры и при этом никак не пострадала. — Откуда вдруг к вам такое доверие? — засомневалась я. — Он был знаком с моими родителями, когда жил в Тарасове. По молодости дружил с моим отцом, оба позднее пересекались по работе. Вместе работали в Германии. Отец был советником в нашем посольстве, а Игнатьев состоял в штате переводчиков. Позже отец вернулся в Тарасов, а Игнатьев осел в Москве, но частенько звонил нам и передавал мне приветы. Отец жив и здоров, у нас прекрасные отношения, и у меня не было мысли как-то обмануть Бориса Семеновича. К тому же, повторюсь, он хорошо заплатил за работу еще при жизни. Поверьте, я мог бы уйти в отставку прямо сейчас. Но я все-таки не скользкая сволочь, которая свалит, срубив бабла на проблемах больного человека, который к тому же мне не чужой. Он почти убедил меня. Хотя я могла бы отвести его в ближайшее отделение полиции, чтобы там пробили личность этого якобы частного детектива. Но все дело в том, что я посчитала его объяснения вполне логичными. С какой целью, кроме той, что он озвучил, он мог бы следить за Инессой? Может, у него был свой собственный меркантильный интерес? Думал, что провинциальная девушка, вдруг разбогатев, слетит с катушек от счастья? А тут он и подвалит, весь такой красивый, запудрит ей мозги россказнями о дружбе собственного отца и ее дяди? Но рядом с Инессой уже был другой человек — Владимир-Широкие-Плечи. Попробуй, отбей у такого женщину. Это будет последним, что ты попытаешься сделать в своей жизни. — Вероятно, он сохранил договор, который мы заключили, — вспомнил Андрей. — Один экземпляр у меня, а другой должен был остаться у него. Там данные моего паспорта. — Как давно вы следите за Инессой? — Начал вскоре после его смерти. О том, что он скончался, мне сообщили в справочной больницы, где он лежал. Я представился его бывшим учеником и сказал, что у него нет родственников. Попросил известить о его кончине. Мне позвонили сразу после того, как он умер. Я решила не раскрывать карты. Всему свое время. А пока что просто не буду сводить с него глаз. А как это будет сделать удобней всего? Правильно. Если Андрей будет находиться у меня на глазах. Привлеку его к сотрудничеству, а там посмотрим. * * * Кузнецова мы взяли с собой. Со стороны могло показаться, что я дилетант, впускающий на свою территорию совершенно чужого человека, не проверив на подлинность ни одно из его заявлений. В рассказе Кузнецова было несколько непонятных мне моментов, но ни один из них не требовал детального подтверждения. Кроме того, от него я узнала много нового о покойном Борисе Семеновиче. А еще рядом был Миша, который тоже внимательно слушал Андрея. И если бы его что-то задело, он бы сразу дал мне знать. Кузнецов оказался человеком курящим. Избавившись от наручников, он попросил сигарету. Моя зажигалка пошла по рукам. — Нет, я не потерял бдительность, — сказал он. — Ну, я про то, что вы меня заметили. Сначала спалила Инесса, потом и вы. Просто увидел, что в дом зачастили какие-то незнакомые люди. Я знаю, что моя… хм… подопечная не отличается крепким здоровьем. Решил быть начеку и держаться поближе. Ее парень частенько отсутствовал, и заступиться за нее, если что, было бы некому. Я мониторил каждого, кто заходил в дом. — Хорошо вы подготовились, — заметил Миша. — И кем же были те незнакомцы? — Свидетели Иеговы, — ответил Кузнецов. — А как вы узнали, что у Инессы слабое здоровье? — поинтересовалась я. — Выкрали ее медицинскую карту? — Это было не так трудно, как казалось. У Инессы есть свой сайт, она ведет блог, имеет аккаунты в соцсетях. Некоторые люди на сетевых просторах очень неосторожны. Комментируют, что-то репостят, выкладывают опусы — и везде оставляют свои следы. Я без труда нашел в ее блоге запись о том, что она наконец-то пошла к врачу. Значит, болезнь не опасна для жизни, поэтому она тянула с посещением. Позже она написала в блоге, что ее недуг врачей не заинтересовал, но чувствовать она себя лучше не стала. Значит, заболевание перешло в хроническую форму. Я усилил наблюдение. Районную поликлинику в последнее время она действительно посещала, и довольно часто. Но с ней был сопровождающий — ее парень. — Почти что муж, — внес уточнение Миша. — Совет да любовь. Он мне никак не мешал. Я просто стал более осторожен, но все равно был где-то поблизости. А этот ее почти что муж далеко не всегда находился рядом. Ей могло стать плохо на улице. На нее могли напасть, когда она поздно вечером возвращалась домой. А он на работе, а она на темной улице одна, понимаете? Инесса работает дизайнером интерьеров. А это значит, что часто посещает своих клиентов, и встречи происходят на их территории — ей же надо осмотреть помещение. Однажды я улучил момент и прицепил к ее куртке «жучок». Дело было в автобусе, и все прошло удачно. Меня не заметили. Я знал о каждом ее шаге три дня подряд. Узнал даже то, о чем мне знать не положено — «жучок» был сверхчувствительным. Однако вскоре он «замолчал». И я понял, что «жук» безвозвратно утерян. Такое случается, увы. — А чего же не прицепили новый? — спросил Миша. — Возможности не представилось. Итак, я был в курсе, что Борис Семеныч скончался. Значит, Инесса в скором времени должна была отправиться в Москву. Но я не знал, когда это случится. И тут сработала психология — не уверенная в себе девушка, скромная, не избалованная… Вряд ли она станет тянуть с отъездом. И вряд ли отправится в Москву одна. На расстоянии такие дела за нее никто не решит, тут личное присутствие нужно. — Так как же вы узнали, когда она собирается в Москву? — перебила его я. — Она сама мне сообщила. Я позвонил ей, представился клиентом. Назвал дни, когда я бы хотел с ней увидеться. Она и сообщила, что уезжает в Москву, но может мне позвонить после возвращения. — Вот ведь, — чертыхнулся Миша. — Нет, Тань, гляди-ка. Мы сами выбалтываем кому-то там свою подноготную, а потом удивляемся, почему же нашу квартиру обчистили, когда мы были в отпуске. Ужасно. Ужасно. — А ты будто бы не знал об этом, — хмыкнула я. — Знал, конечно, но не придавал значения. Андрей слушал Мишу и откровенно потешался над его открытием. — Так и есть, — сказал он. — Только вот врагов все же меньше, чем тех, кто действительно хочет иметь с вами дело. Я — не враг. Ни вам, ни богатой наследнице. — Что ж, — я затушила сигарету о край урны, стоявшей сбоку от скамейки. — Теперь надо решить, как представить вас моей клиентке. Что-то мне подсказывает, что сделать это будет не так уж и легко. Вы уже знаете, что девушка она чувствительная, неуверенная в себе, мнительная. Я бы не стала рассказывать ей о том, что дядя беспокоится о ней и после собственной смерти. Накрутит себя. Наверняка. Кузнецов был со мной согласен. — Она очень доверчивая. Не знаю, как ей удалось стать бизнесменом. Везение, не иначе. Думаю, что она меня не узнает. И еще одна просьба. Может быть, перестанем «выкать»?