Постоял на границе светового пятна, мерцая темными глазищами, в которых расширившийся зрачок оставил моховой зелени на откуп лишь тонкую полосу. И прижался ко мне вплотную. Да. Все же я выглядела достаточно соблазнительно. Иначе эти изменения в мужском организме, если верить студенткам Академии, не объяснить. Нервная дрожь пробежала по телу, запуталась в пальцах и коленях. Я не боюсь, но… но мне страшно! Ох, и зря же я не интересовалась этой стороной жизни раньше — всё как-то времени не было, всё думала, вот выйду замуж, и потом! А теперь — какой кошмар, надо работать развратной женщиной, а я не готова! Ни практически, ни хотя бы теоретически! ... зато темный, очень похоже, готов… Неспешно, словно смакуя и растягивая удовольствие, он расстегивал мелкие, частые пуговицы на блузке. Расстегнул. Развел полы в стороны. Вздохнул. И, прикрыв глаза, наклонился и поцеловал меня в полушарие груди, едва приподнимающееся над корсетом. Потом во второе. Потом лизнул, поочередно, оба, и снова поцеловал. Дрожь обосновалась в конечностях. Я, прикрыв глаза, старалась отвлечься, но горячие искры, загорающиеся под кожей после каждого поцелуя, отвлечься не позволяли. Блузка стекла по коже шелковым ручьем и легла на полированный камень распахнутым белым крылом. Шнуровка корсета осыпалась, уничтоженная заклинанием, а сам корсет сдал доверенные ему позиции, каким-то образом — тайной эльфийской магией, не иначе! — оказавшись в руках у темного, а не на мне. Всё. Теперь мою наготу отделяла от темного только тонкая нижняя рубашка — настолько тонкая, что почти прозрачная. Настолько тонкая, что почти не в счет. ...но всё же, пока еще отделяла — и я порадовалась, что она есть. Возможно, темный продлит этот досмотр-раздевание ещё десяток минут, и красные рубцы, надавленные на коже жесткой поддержкой, разойдутся. Благо, корсет заинтересовал моего пленителя надолго — он его щупал и сканировал, и разве что на зуб не попробовал. — Зачем вы это носите, лирелей? — с искренним недоумением обратился он ко мне. — В нем же… ничего нет! — Вериалис, вы впервые столкнулись с дамским корсетом? — участливо поинтересовалась я, и эльф чуточку, едва заметно смутился: — Нет, я пару-тройку раз сталкивался с подобным на других шпионках, но… — он откинул изученную вещицу в сторону и снова шагнул ко мне вплотную. А я поняла, что он все же из Теней дома Алиэто, раз уж регулярно встречается с корсетами шпионок. — Но у них эта деталь гардероба была более функциональна. Заточенные спицы там, удавка здесь, стержни артефактов… Легкая броня, опять же, — его горячий шепот обжег мне ухо, и несколько невесомых, легких поцелуев коснулись многострадальной ушной раковины, живо выбив из головы начатый анализ. — Я ношу его, потому что это эльфийское требование к форме одежды человеческого персонала женского пола в мирах, находящихся под рукой Перворожденных, — пробормотала я, собравшись с силами и взяв себя в руки. Далось это с трудом: дыхание сбивалось и язык пересох. — Что? — осторожно уточнил темный и даже отвлекся от второго моего уха. — Эльфийское… требование? — Да. — Я с энтузиазмом восприняла передышку и поддержала разговор. — Без корсетов человеческие женщины, на эльфийский взгляд, выглядят непристойно. Особенно на фоне прекрасных эльфиек с изящными пропорциями. Студенты называли подобное изящество словом “плоскогрудые”. Но этого мы вслух не скажем. Невозмутимая физиономия темного до этого момента выражениями не баловала, и его эмоции я определяла, как бы не сказать “угадывала”, а то и вовсе “придумывала” по богатым модуляциям прекрасно управляемого голоса. Но написанное сейчас на его лице изумление идентифицировалось абсолютно точно. — Лирелей, — проникновенно произнес он, и взгляд его, весомый и какой-то плотный, медленно отправился в путешествие по моему лицу, стек ниже, задержался на груди с ее бесстыдной рубашкой, пополз ниже. Я буквально почувствовала, как этот взгляд облизал подвязки чулок, коленки и почему-то щиколотки. — Вам эта конструкция совершенно не нужна. Вы прекрасны. И прозвучало это с алмазной, мифриловой просто убежденностью в своей абсолютной правоте. Что ж, будем иметь в виду: на комплименты дамам эльфийская нелюбовь ко лжи не распространяется. А темный, отстранившийся было немного, вновь оказался близко — избыточно близко, недопустимо близко. Поднял руки — словно обнял — но на самом деле всего лишь коснулся волос и перекинул мою косу вперед. Черная на белом, она резко выделялась на нижней рубашке. И столь же контрастно-яркими казались длинные пальцы темноэльфийского борца со шпионками, которые медленно, с явным чувственным наслаждением стаскивали простенькое колечко-зажим с ее конца. Он расплетал строгую уставную прическу, перебирал пряди, волнистые после косы и откровенно млел от процесса. А меня от этой картины начало меленько потряхивать. Дрожь, затаившаяся в кончиках пальцев и в коленях, начала расползаться по телу: захватила живот, заставила поджать пальцы ног… Я снова прикрыла глаза, чтобы избавиться от этого ощущения, но и с закрытыми глазами прекрасно чувствовала, как тонкие пальцы ворошат и гладят мои волосы. Как от этого слегка дергает и покалывает затылок и макушку... О, Оракул, всесильный и всеведущий, за что мне это?! ...нет, я знаю — за что. Просто с отмеренным не согласна! А темный теперь увлеченно целовал открытую кожу в вырезе нижней рубашки, и без сомнений чувствовал, как частит мой пульс и как мое сердце бьется в его губы. Чтобы отвлечься, я перебирала в уме засечки и закладки на спасение, повторяя, примеряясь к сложным формулам и убеждаясь в очередной раз, что справлюсь, что не посрамлю себя, лишь бы выпал шанс, лишь бы хватило времени… Этот способ отвлечения перестал работать, когда руки темного скользнули под мою рубашку. Я сглотнула, а его пальцы принялись выписывать узоры, скользя то по тонкому шелку чулок, то по голой коже, оставляя горящий огнем след, смешивая воедино непристойную ласку и магию. Я чувствовала, как скользит по моей коже его сила, поднимая дыбом все крохотные волоски на теле, тая и оставляя едва читаемое магическое эхо. Я разбирала, что и для чего он применил. Я умирала от смущения, от одной мысли (и ощущения), где именно он это применил. Я не доживу до конца. Я не выживу. Я сгорю от стыда и рассыплюсь прахом по его роскошной пещере. Не открывая глаз, я снова, в который раз, сглотнула, смачивая пересохшее горло, стремясь взять себя в руки, попыталась сжать пальцы в кулаки — и не смогла, вспомнив, что мысленно разложенное мной на составляющие заклинание всё еще меня держит. — Потерпите, лирелей, — выдохнул темный мне в шею, холодя дыханием влажные следы своих же поцелуев. Пальцы темного легко, медленно погладили мою кожу над полосой чулок, уже без всякой магии, только лаская. — Остались только туфли, — и он легко провел языком по моей шее, заставив дернуться всё внутри. Туфли? Какие туфли? Мысли суматошно метались в голове, а я наблюдала, как темный эльф (гордость, спесь и вишенка пафоса сверху) плавно опускается передо мной на колени, скользя грудью и руками по моему телу. Оракул… Нет, Оракул тут не поможет, тут нужны силы могущественнее. Тау, спаси меня! Широкие ладони, проскользив до щиколоток, огладили их и переключились на мою обувь, сплетая вокруг нее узоры чар, а сам темный, нимало не стыдясь своего униженного положения, покрывал поцелуями мои ноги от бедер до колен. Сердце, которое и до того вело себя нервно, теперь колотилось в горле, нагоняя кровь в голову и порождая шум в ушах, оглушая. — Ну надо же, — выдохнул он куда-то в область подвязок моих чулок, — Даже в обуви ничего нет. Фантастическая безалаберность. Его ладони поползли по моим икрам вверх, то сжимая, то гладя. — Это того, кто отвечал за ваше внедрение, нужно казнить. Ну, знаете ли! Я не для того тут продала свои тело и честь, чтобы потом меня казнили! Горячие пальцы скользили по краю чулка, и подвязки развязывались сами по себе, одна за другой. — Это просто вопиющее небрежение своими должностными обязанностями, — продолжал делиться мнением с краем моей рубашки тот самый темный, что предложил одной опасной преступнице (да еще и предположительно шпионке!) спасение жизни в обмен на секс. По поясу для чулок он пробежал пальцами совершенно формально — и эхо чужой силы лишь чуть щекотнуло кожу живота. Видно, в моем мифическом работодателе разочаровались совершенно и уже не ждали от него никаких достойных шпионского начальства поступков. Расстегнул и отбросил в сторону, к прочим предметам гардероба. Склонился к туфлям. Бережно придерживая меня за талию, стянул правую, заботливо предупредив: