Той ночью Нео раскрылся перед ней. Так доверительно и так трепетно это было. Она слушала и боялась пошевелиться, лишь бы этот миг не заканчивался. Только бы не спугнуть. Он рассказал ей, что родился в Ночлеге. Его мать и отец были Спящими… Но он родился другим. У него были эмоции и чувства. С самого рождения. И смотрящие сразу заметили это. По словам Нео, в репродуктивном отделении работают засланные из лагеря люди, которые умело изображают из себя Спящих, принимая роды у женщин. Именно для того, чтобы выявлять детей, которые не лишены эмоций от рождения. Такое случалось, и случалось часто. Почему? Никто не знал. Таких детей, как Нео, тут же забирали из Ночлега и переселяли в Лагере, к сиделкам. Потому что в Ночлеге им было не место. А с родителями таких детей проблем не возникало. Конечно, ведь им было все равно. Они не могли чувствовать. Им было плевать, что у них забирают ребенка. И Летта заметила, что это доставляет Нео больше всего боли. Он узнал о том, где родился очень рано. И с тех пор начал сбегать из лагеря, чтобы украдкой заглядывать в окна безжизненного Ночлега, в надежде хотя бы раз увидеть там своих маму и папу. По началу сиделка пыталась пресекать его несанкционированные вылазки. А после махнула на это рукой и отдала его на обучение Искателям. Мол, раз уж рискуешь своей головой, то хоть умей за себя постоять. И в тот день — день, когда они встретились — он, как и всегда прятался за камнями, наблюдая за окнами. Он высматривал там своих родителей. А увидел девушку, выходящую в разбитое окно. Летта открыла глаза и спрыгнула с подоконника. Ее не покидало ощущение чего-то мистического. Магического, нереального. Будто все эти события — начиная с рождения Нео — были не случайны. Так много совпадений, и все только для того, чтобы они однажды встретились. Чтобы он поймал ее и накинул на шею веревку с собственным кулоном. А затем и вовсе впустил в свою жизнь. В любом случае, она была рада тому, что все сложилось именно так, и в итоге она оказалась здесь. Теперь это ее дом. Здесь живут ее друзья, она трудится вместе со всеми за одно общее дело. И она чувствовала себя ценной. Именно поэтому у нее снова не было времени, чтобы просто посидеть и подумать. Нужно было двигаться дальше. Нужно было что-то делать. Несмотря на то, что голова снова начала кружиться, а мысли путаться. Все благодаря сильному обезболивающему. Переодевшись и спустившись вниз, она вдруг осознала, что очень хочет снова увидеть Нео. Это внезапное желание стало для нее неожиданностью, отчего она пропустила ступеньку и едва не полетела вниз. Но сумела удержаться на ногах, и даже бок не напомнил о себе. Лекарство начало работать. — Я не знаю, о чем ты говоришь! Из ушей словно вытащили вату. Полностью погруженная в свои мысли, она осознала, что внизу что-то происходит только тогда, когда увидела все собственными глазами. Стол был перевернут на бок, по полу разбросаны сигареты и подушки с дивана. Лиам стоял посреди комнаты, схватив за грудки человека. Летта уже видела его раньше. Он был худощав, с длинными вьющимися рыжими волосами. В старой дырявой широкополой шляпе и круглых очках. Она была так ошеломлена, что так и застыла у основания лестницы, с раскрытыми от удивления глазами. — Не прикидывайся идиотом, Энди, только не со мной, — привычно закатил глаза Лиам, чувствуя свое явное превосходство в сложившейся ситуации. Занеся сжатый кулак, он встряхнул мужчину так, что тот невольно вскрикнул. — Мы оба знаем, что это могли сделать только двое. И уж поверь, — врезавшись кулаком ему в лицо, он совсем не весело расхохотался, — во втором я уверен. Остаешься ты. — Но он убьет меня, — заскулил рыжий, совершив тщетную попытку разжать пальцы Лиама. — Делай со мной, что хочешь! Я не идиот! — Как скажешь, — зло процедил сквозь зубы Лиам и сделал шаг назад, отпуская мужчину. — Делаю, — не успел мужчина подняться на ноги, как Лиам врезался ему в грудь ногой, поваливая его на пол и нависая сверху. И что есть сил ударил его по лицу. — С тобой, — снова удар. — Что, — еще удар. — Хочу. Дальше Летта действовала чисто интуитивно. Сорвавшись с места, она подскочила к Лиаму и повисла на его руке, которую он уже занес для нового удара. В глазах задвоилось от разлетевшегося по всему телу адреналина. Но даже в таком состоянии она смогла разглядеть окровавленное лицо мужчины, лежащего на полу и пытающегося прикрыться руками. — Какого черта ты делаешь, дура? — растеряв все свое коронное ледяное спокойствие, взревел Лиам, пытаясь скинуть ее со своей руки. — Ты убьешь его! — только и смогла выкрикнуть Летта. — Пожалуйста… — послышалось приглушенно со стороны пола, и оба — и Летта, и Лиам — замерли на месте. — Пожалуйста… — Может быть он и успеет убить тебя, — напрочь позабыв о девушке, все еще висящей у него на руке, Лиам обернулся к Энди. — А может и не успеет. Зато я уже здесь, и я не в духе, чувак. — Я скажу… — прохрипел парень, а Лиам грубо отшвырнул Летту себе за спину. Понимая, что Лиам перестал убивать человека голыми руками непонятно за что, она перестала сопротивляться и сама разжала пальцы. — Только пожалуйста… — Говори уже! — Он угрожал мне, — Энди сплюнул на пол сгусток крови. — И он бы убил меня, это точно. — Избавь меня от этих предисловий, говори по делу. И так уже весь пол нам уделал. — Да, это я подделал то письмо. Он даже Монолит мне принес. Чтобы я сделал это при помощи своей магии, — Энди опустил глаза в пол, а до Летты начало доходить, что здесь все-таки произошло. — Кто это был? — не выдержав, спросила она. — Скажи… пожалуйста. — Пожалуйста, — хмыкнув, передразнил ее Лиам. — Морган. Он просил меня об этом лично. * * * Пока Энди умывался в их ванной, Лиам демонстративно отвернулся от девушки, делая вид, что ее здесь вообще нет. В своей обычной манере — размеренно и самоуверенно. Удивительно, но даже его движения излучали полнейшую наглость и наплевательство ко всему, что его окружало. Даже несмотря на то, что здесь только что произошло. То, как плавно он развернулся, как расслабленно приблизился к шкафу на кухне, откидывая при этом темные отросшие волосы с лица. В этот момент он напоминал Летте хищника. Дикого зверя, который лишь пытается выглядеть спокойно и безразлично. Но на самом деле все, что он представляет из себя — опасность. И в этом была своя особенная красота. — Ты совсем с ума сошел, Лиам? — бросила она ему в спину, невольно выпрямившись. — Ты мог убить его! — Прости, детка, не помню, чтобы спрашивал твоего одобрения. И снова эта безграничная небрежность в голосе, которая заставила Летту разозлиться еще сильнее. Он будто специально подливал масла в огонь. А обернувшись к ней, он сделал еще хуже своим насмешливым взглядом, бесстыдно пробежавшимся по ней с ног до головы. — Неужели нельзя было как-то помягче? — не отступалась она. Подойдя ближе, она положила ладони на торец столешницы перевернутого стола и сжала пальцы. — Слушай, избавь меня от этих лекций, ладно? — он скривился, усаживаясь верхом на кухонную тумбочку и прикуривая сигарету. Чужая кровь продолжала алеть на его костяшках. Летта не могла отвести от нее взгляд. — Что я должен был сделать? Вежливо попросить? Если ты думаешь, что это сработало бы — то ты точно идиотка. Затянувшись сигаретой, он выпустил изо рта серый дым. Теперь Летта видела его лицо сквозь пелену. Но изучающий прищур на своем лице она видела прекрасно. Его слова вызвали в ней противоречивые чувства. С одной стороны ее пугала его жестокость, его радикальные методы и его безразличие. С другой же стороны, она не смогла, не нашла слов, чтобы возразить ему. Как бы ей не хотелось признавать этого, но он был прав — иначе Энди ни за что не признался бы. И от этих мыслей ей самой от себя становилось тошно. Поэтому она решила просто сменить тему: — Как ты узнал, что это сделал он? Откинувшись назад, Лиам не спешил отвечать. Сперва дважды затянулся сигаретой. Летту так и подмывало развернуться и уйти от него куда подальше. — Просто знал, что он это умеет, — наконец ответил Лиам, больше не смотря в сторону девушки. — Ты говорил, что есть еще второй, кто мог это сделать? Кто он? Вдруг, и он замешан? От этого вопроса он едва заметно дернулся, после чего скривился, потушив сигарету о заполненную под завязку пепельницу. Спрыгнув со столешницы, он сунул руки в карманы и прошел к двери в ванную, ударив по ней кулаком. — Эй, ты там захлебнулся? Летта подумала, что Лиам решил проигнорировать ее вопрос. Но как только хмурый Энди вышел из ванной, не поднимая глаз, он вдруг в пол оборота развернулся к Летте и произнес: — Я уже сказал, что второй здесь не при чем, так что выброси это из головы и больше никогда не вспоминай, — он говорил спокойно, но Летта показалось, что он немного напряжен. — Спасибо за помощь, чувак. Надеюсь, что в нужный момент ты не забудешь о нашем разговоре. Лишь когда Энди поклялся, что расскажет все публично и за ним закрылась дверь, Лиам снова развернулся к девушке. — Знаешь, что меня раздражает больше всего? — Мечтаю узнать, — хмуро отозвалась Летта, на что Лиам невесело хмыкнул. — Люди обожают громко рассуждать о благородстве, чести и доброте, — не обращая внимания на ее тяжелый взгляд, Лиам подошел ближе, сунув руки в карманы. — И чем громче, тем лучше. Чтобы все слышали, какие они правильные и хорошие. А как только доходит до дела, сразу вспоминается поговорка «на войне все средства хороши», да? — Летта прижалась к столешнице, стараясь отстраниться от него. Но он и не пытался подойти ближе, не отводя от нее свой колючий взгляд. — Ненавижу это лицемерие. Терпеть не могу лгать самому себе. Поэтому, если цель оправдывает средства, я не буду сомневаться и корчить из себя благородство. Запомни это, куколка, и больше никогда не пытайся читать мне нотации. — Кто решает, оправдывает ли цель средства? Ты? — нахмурилась Летта. — Тогда это тоже самое, что сказать «делаю все, что захочу, и плевать мне на других». — Да что ты, — усмехнулся Лиам, скривив губы. — А не твоей ли идеей было ворваться в чужой лагерь в личных целях? Летта открыла было рот, чтобы возразить, но тут же закрыла его. А Лиам чуть наклонил голову, скривив губы, и продолжил, смотря ей прямо в глаза. — Бедные Лесные. Они ведь просто защищали свою территорию, как сделали бы и мы. Но тут пришла какая-то девка и решила, что ее цели важнее всего, что они там себе напридумывали, — почувствовав, что попал в самую точку, он наигранно выразительно вздохнул, обдав ее лицо запахом сигарет, и выпрямился. — И к чему же это привело? Часть лагеря сожжена и уничтожена. Пострадали люди. А ведь они даже отношения не имели ко всей этой истории с Лексой. И чем же ты лучше меня? А, куколка? — Я… — растерялась девушка. Ее лицо запылало, а желудок свело спазмом. — Я тогда так… чувствовала, и… — Если я еще раз услышу слово «чувства», мне придется все же выучить, как оно пишется, — закатив глаза, Лиам отвернулся и прошел к двери, сдернув с ржавого гвоздя свою кожаную куртку. — Ставить свои цели превыше других — это нормально, — накинув ее на плечи, он взялся за ручку и обернулся к Летте. — Затыкать вечно орущую внутри совесть — нормально. Думать в первую очередь о себе — нормально. Совершать аморальные поступки, когда это необходимо — тоже нормально. Я просто хочу, чтобы все перестали делать вид, что так не думают. Думают. Все. Но никто не признается. Открыв дверь, он вышел на улицу, оставив ее одну. Наедине с терзающими изнутри чувствами и угрызениями совести. Но что поразило ее больше всего, так это то, что она даже не думала об этом в таком ключе. Прижав руки к груди, она опустилась на пол, борясь с желанием разрыдаться. Внутренняя боль ощущалась ею на физическом уровне. Грудь сдавило, стало тяжело дышать. Кто она? Судя по всему — чудовище. Чудовище, которое тщетно пытается притворять ангелом. Но ведь она не хотела, чтобы все так закончилось. Не хотела причинить никому зла. Но причинила.