— И что вы решили? Она не была уверена, какой ответ хотела услышать. С одной стороны, демоны значительно облегчили бы им задачу, которая и без того была невыполнимой. С другой же — такая помощь могла вылиться потом в еще большие проблемы. Как, должно быть, тяжело было Лексе и другим главам лагерей принимать решение. — Я хотела собрать всех здесь, чтобы рассказать об этом, но поняла, что нас слишком много, — было видно, что Лексу что-то ужасно беспокоит, и это волнение передалось и Летте. — Пришла сюда, чтобы что-то придумать, а тут Викки и все это… Поможешь мне, собрать всех на улице? Надо придумать что-то, чтобы всем было меня слышно и еще… Лекса прервалась на полуслове, и для Летты это выглядело странно. Ведь она не слышала голоса Телепата в голове их лидера, повторяющего одну и ту же фразу, с каждым разом все больше теряя самообладание: «Он идет с северо-запада. Повторяю, Бог приближается к нам с северо-запада! Лекса… Он уже здесь…» Глава 38 Три секунды Война — это довольно романтично, не так ли? Она рождает героев. Никогда не узнаешь, на что действительно способен, не окунувшись с головой в это незабываемое приключение, пронизанное адреналином насквозь. Здесь дружба проходит свое финальное испытание. Здесь чувства заставляют совершать невозможное во имя того, кто дорог. Здесь чувствуешь себя частью чего-то большего, сплоченного, значимого. Здесь общая цель и уютные посиделки у костра перед боем. Здесь острее обычного ощущаешь, как жизнь бежит по венам. Здесь вкус победы особенно сладок… * * * Все, кто рассказывают о войне в подобном ключе — никогда на ней не бывали. А те, кто был там, никогда не расскажет о том, что война — это чистая победа животных инстинктов над разумом. О том, что там нет кнопки повтора и сохранения. Только слепая паника, где проще всего потерять самого себя, чем вспомнить, ради чего столько бессмысленной крови. Война — это три простых слова. Слезы, страх и смерть. * * * Лиам понятия не имел, что должен говорить, когда переступал порог собственного дома. Но острая потребность сделать хотя бы что-то была гораздо сильнее сомнений. Уже давно он не чувствовал себя виноватым в подобном ключе. Обычно, если уж он косячил, то косячил наверняка. А в этот раз он не считал, что в чем-то виноват, но вину все равно ощущал. Вот такой вот парадокс. Нео он застал сидящим на диване. Его единственный друг уперся локтями в колени и, не моргая, смотрел себе под ноги. Он о чем-то сосредоточенно думал, что за ним наблюдалось крайне редко. Да и вообще, подобные разговоры были не в их стиле. Поэтому, вместо всего того, что вертелось у него в голове, что он обязан был сказать, Лиам резко выпалил: — Выглядишь, как дерьмо. Лениво, будто потратил на это последние силы, Нео усмехнулся, так и не подняв головы. — Чувствуется так же, — заверил он. Лиама злило то, как неловко он начинал чувствовать себя, переступая с ноги на ногу у двери и понятия не имея, куда себя деть. — Поговорим? — Мы уже говорим, — наконец, Нео поднял голову и взглянул на друга с легким прищуром. Успокаивало то, что никакой агрессии и ненависти Лиам в его взгляде не встретил. — Ты нахрена приперся? Меньше всего сейчас мечтал увидеть твою тупую рожу. — О, признаки жизни обнаружены, — усмехнулся Лиам, расслабляясь. — Уже хорошо. А то я начал бояться, что ты прямо тут помрешь. Сделав три шага вперед, он повалился на диван — на противоположную от Нео сторону — и стек по подушкам вниз, расслабляясь — но только внешне — и закидывая руки назад. А после вдруг произнес: — Отстойно получилось. Извини. Нео удивился ничуть не меньше самого Лиама, поворачиваясь в его сторону и удивленно вскидывая брови. — Изви… чего? — наконец, на губах Нео застыла улыбка. Да, немного издевательская, но и на том спасибо. — Чего слышал, — буркнул Лиам, прикрывая глаза и откидываясь на подушки, чтобы Нео не смог заметить его дебильного смущения. Нео многозначительно хмыкнул, отчего захотелось откатить время немного назад и просто молча двинуть ему в живот. Хорошая драка на их языке обычно означала то же самое, что он только что сказал. Только краснеть после этого не приходилось. — Зря извиняешься, — после долгого молчания, без капли шутки или сарказма, заговорил Нео. — Если бы я обижался, то сломал бы тебе нос сразу, с порога. — Кстати да, что-то давно мне никто не ломал нос, — Лиам будто сбросил в пропасть огромный камень, открывая глаза и выпрямляясь. — Значит, все путем? — Послушай, — Нео снова положил локти на коленях и то сжимал, то разжимал кулаки, тщательно подбирая слова. — Летта не моя собственность. Конечно, мне погано, но виноват в этом только я сам. И скоро это пройдет, так что забей. Я взрослый мальчик. — Она очень переживает. — У нее всегда были проблемы с эмпатией, — покачал головой Нео, вдруг тепло улыбнувшись. — Наверное, это из-за того, что она долго спала… Я поговорю с ней, когда все немного… уляжется. — Ага, — стараясь вложить в свой тон как можно больше безразличия, Лиам начал задумываться о том, как бы ему отсюда повежливее свалить. Все, что хотел, он уже сказал. Но тут Нео вдруг хлопнул себя по коленям, выпрямляясь, будто что-то решив. И этот решительный хлопок не предвещал ничего хорошего. — Меня больше волнует другое, — в глазах Нео горела слегка враждебная серьезность. — Ну что еще? — простонав, Лиам закатил глаза. Дурацкая привычка. — Скажу прямо, — Нео чуть наклонился вперед. В его волосах — Лиам готов был в этом поклясться — всполохнул огонь. — Если у тебя с ней так же, как с Сарой… лучше сразу отвали от нее. Я серьезно. Лиам дернулся, как от пощечины. Это тема считалась у них запретной. И в любой другой момент он без раздумий дал бы ему по лицу. Но в этот раз только сдавленно спросил: — О чем ты? — Ты знаешь, о чем, — Нео упрямо скрестил руки на груди. Он прекрасно видел, как тяжело Лиаму говорить об этом, но прошло уже достаточно времени. И сейчас это было важно. — Ты никогда ее не любил. Но позволял ей любить себя из жалости, — каждое слово, как удар головой об асфальт. — Она чувствовала это, поэтому и колебалась. Поэтому и… — Нео запнулся, почувствовав, что наступил носком ботинка на допустимую границу. — Не поступай так же с Леттой. Я вижу, что она и правда тебя любит. Но как только она почувствует, что ты ее обманываешь… Это точно ее убьет. Потому что она чувствует все намного острее, чем мы. Нео начал говорить что-то еще, но Лиам перебил его тихим: — Я люблю ее, — а после еще раз. Уверенным и твердым голосом. — Я люблю ее. Нео замолчал, пораженный искренностью своего неразговорчивого друга. Он не понимал, что испытывает сейчас, услышав от него эти три слова. Облегчение или осознание окончательного поражения? На этом серьезный разговор двух друзей был закончен. Лиам уселся у окна, закурив сигарету, о которой мечтал все утро. А Нео завалился в гамак, планируя наконец выспаться. Но богиня сна сегодня была не на его стороне. Потому что входная дверь вдруг с грохотом распахнулась, и на пороге застыла виновница недавнего непростого разговора. * * * Летта даже не поморщилась, когда в нос ударил горький запах сигарет. Даже не опустила взгляд, увидев взъерошенного Нео. Это все не важно. Все это было уже совсем не важно на фоне того, что должно было случиться. Не говоря ни слова, она несдержанно всхлипнула и рванула в их сторону. А парни будто бы что-то поняли, поднимаясь ей навстречу. Оставив все лишнее и ненужное позади, он порывисто обняла их обоих, пряча лицо на плечах двух людей, которые были ей дороже всего на свете. — Сколько у нас времени? — понял все без слов Нео. — У нас больше нет времени, — ее голос хрипел из-за слез, которым она запретила вырываться наружу. Она не имела права плакать сейчас. Но липкий страх сдержать никак не получалось. И сейчас, так по-детски, изо всех сил прижимая Лиама и Нео к себе, она отчетливо понимала, что не столько боится погибнуть сама, как потерять кого-то из них. Этот бесконтрольный страх вырос до таких размеров, что ее маленькое тело перестало вмещать его. Она отдала бы все на свете, лишь бы найти еще два кольца, способных подарить им второй шанс. — Да не трясись ты так, куколка, — так, будто ничего и не произошло, хмыкнул ей в волосы Лиам. — Он один. Нас больше. Он понимал, что ему не обмануть ее — теперь уже нет — но больше не придумал, что еще сказать.