– Ну и ну, – покачала головой бабушка. – Как ты жил без мытья посуды, не понимаю. Это отличный способ подманить дельные мысли и хорошее настроение. Когда Никита доел яичницу и посадил мышонка в карман, бабушка отвела его на кухню, выдала губку и бутылку с ядовито-зеленой жидкостью и сказала: – Намыливаешь, оттираешь то, что прилипло, и смываешь. Шум воды успокаивает, а превращение грязного в чистое радует. Главное, не думай много про грязь – думай о какой-нибудь интересной задаче, которую тебе надо решить. Никита двумя пальцами держал мокрую губку и с кислым видом слушал бабушку. У него не было никакой интересной задачи, которую надо решить. – Например, как назвать мышонка, – напомнила бабушка и развернула Никиту лицом к раковине, где лежали их тарелки, вилки, нож и сковорода с прилипшими остатками яичницы. – Бе, – буркнул Никита. Бабушка включила воду. Сперва Никита думал только о грязи, которую приходится оттирать. Потом попробовал придумать имя для мышонка, но ничего не придумывалось, и он бросил это занятие. Надув губы и нахмурив брови, он вяло возил губкой по сковороде. – Еще вот тут, – указала бабушка пальцем на следы яичницы. – И тут. Никита нарочно посильнее громыхнул сковородой о раковину. – Набери на губку еще немного моющего средства, – подсказала бабушка. Никита бросил сковороду, схватил бутылку и, перевернув, вытряхнул на губку лужу резко пахнущей жидкости. – Непонятно, что это за бабушка такая, – шептал он еле слышно, оттирая сковороду. – Караул, а не бабушка. Средство пенилось и никак не смывалось. Никите надоело, он выключил воду и поставил сковороду в белых ошметках пены на стол. – Надо ополоснуть, – невозмутимо сказала бабушка. Никита, издав долгий стон, снова включил воду. Когда пена наконец смылась, Никита грохнул сковороду на стол, сердито закрутил кран и с вызовом взглянул на бабушку. – Я поработаю, а ты гуляй, – сказала она, развернулась и вышла в сад. * * * Никита походил по дому, держа мышонка в ладонях и разъясняя ему, что такое лампа, холодильник, печка, дрова, точильный брусок (он обнаружился в корзине с дровами) и часы. Больше в доме делать было нечего. В саду Никита посадил мышонка в траву и сел рядом. Бабушка трещала ветками в зарослях малины. Похоже, собралась выломать полмалинника. Мышонок покрутился на месте и вдруг так быстро побежал прочь, что Никита еле успел его поймать. – Ты что? – воскликнул Никита, поднося мышонка к лицу. – А вдруг кот придет? Мышонок не мигая глядел на него черными глазками-бусинами. У Никиты мелькнула мысль, что мышонок бежал на свободу, но он тут же эту мысль отогнал. Все-таки бандитский кот может вернуться. Пусть мышонок будет под защитой Никиты. Да и папа вчера сказал, что Никита за мышонка отвечает. – Пойдем погуляем, – сказал Никита, поднимаясь на ноги. Но у ворот он замедлил шаг. Вспомнился белобрысый Протоня. А вдруг он там сейчас стоит, за воротами? Никита на цыпочках подошел к воротам, приоткрыл их ровно на сантиметр и прильнул к щели одним глазом. На дороге стояла Оля. То есть не стояла, а сидела верхом на трехколесном велосипеде. Точно в такой же позе, как утром. И с интересом смотрела на ворота. Почти что в Никитин глаз. Никита задержал дыхание. – Как там Лиза? – громко спросила Оля из-за ворот. «Какая Лиза?» – с недоумением подумал Никита. Он попытался вспомнить, как же все-таки зовут бабушку, но безуспешно. – Она с тобой? – вновь подала голос Оля. – Ой, ну выходи уже! Никита осторожно надавил ладонью на воротину, та медленно отошла в сторону. Никита сделал шаг и вышел на дорогу. – А, вот она! – обрадованно вскричала Оля. Она вскочила, перепрыгнула через велосипед и подбежала к Никите, который так и держал мышонка на ладони. Оля наклонилась, и Никита почувствовал у себя на ладони ее дыхание. – Какая крошка! – запищала Оля восторженно. – Лиза! Лизун! Никита наконец понял, кого Оля называет Лизой. – Какой еще Лизун, – возмутился он. – Это не девочка, ясно? – Мальчик тоже может быть Лизун, – заметила Оля, не отводя глаз от мышонка. – Хватит звать его Лизуном! Никита отодвинул ладонь с мышонком от Олиного носа. Оля выпрямилась и примиряюще улыбнулась. – Хорошо-хорошо, – согласилась она. – А ты как его зовешь? – Просто мышонок. Оля шагнула вперед и снова уткнула нос в мышонка. – Привет, просто мышонок, – пробасила она, дурачась. – Слушай, а ты что на таком велосипеде? – спросил Никита, чтобы сменить тему разговора. Оля обернулась, поглядела на свой велосипед и пожала плечами. – У тебя двухколесного нет, что ли? Оля снова поглядела на свой велосипед и сунула руки в карманы шорт. – Хочешь, дам покататься? – неожиданно для самого себя спросил Никита. Оля повернула к нему веснушчатое лицо и удивленно уставилась на него большими серыми глазами. Никита застыл на мгновение под взглядом этих глаз, а потом бросился к воротам. – Я сейчас! Держа мышонка в ладонях, он добежал до крыльца, где стоял его велосипед. – Пойдешь в карман? – торопливо спросил Никита мышонка. – Или лучше в банку? Нет, лучше в карман, – решил он и осторожно посадил туда мышонка. – Будет весело! – пообещал он. Потом схватил велосипед и бегом вывел его за ворота. Оля ждала его и, когда он появился, захлопала в ладоши. Поставив велосипед перед ней, Никита выдохнул: – Вот. – Только я совсем не умею! – радостно сообщила Оля. * * * Оля оказалась бесстрашной: она падала – то на дорогу, то на обочину, – и каждый раз велосипед падал на нее сверху, это было больно, но Оля поднималась, ставила велосипед и вновь на него залезала. «Держи меня!» – командовала она, и Никита хватался за седло сзади. Когда Оля трогалась, он какое-то время бежал за велосипедом, держа седло и помогая ей сохранять равновесие. Но потом Оля неизбежно разгонялась настолько, что Никита уже не поспевал за ней. Он выпускал седло, и Оля несколько секунд ехала сама, а потом заваливалась вправо или влево, падала – и все начиналось сначала. – Перерыв! – объявил выбившийся из сил Никита, но Оля упрямо замотала головой. – Меня скоро обедать загонят, – сказала она. – Надо научиться, пока я на свободе! – Давай сама, – устало махнул рукой Никита. Он опустился на дорогу и начал рассеянно перебирать щебенку. Оля свалилась с велосипеда в очередной раз, встала и, громко воскликнув «эх!», снова полезла на велосипед. На дороге показался уже знакомый Никите пес с вопросительным хвостом. Что делаете? Как настроение? – А это кто? – спросил Никита, указывая на пса. – Где? – закрутила головой Оля. – А, этот. Он за коровником живет. – За коровником? – На том конце деревни, – махнула Оля рукой.