Честно говоря, ей был больше по душе проект с серией интервью с военными, ветеранами войн в Афганистане и Ираке. Да, эти разговоры были мучительны даже для нее, не говоря уже о списанных по инвалидности парнях. Но, хоть и говорят, что на войне правда погибает первой, эта работа была честнее и даже чище многого, что приходилось делать журналистам. Вот только за нее уже взялся Эдриан Броуди, тот самый одноклассник брата. И у него неплохо получалось, надо признать. Трудно сказать, что больше способствовало его успеху, тот ли факт, что к ветеранам обращался такой же как они брат по оружию, которого не утратившая своих амбиций бывшая империя наградила инвалидным креслом, но парни были с ним откровенны. Вряд ли хорошенькая девочка, не нюхавшая еще ни дерьма ни пороха, смогла бы завоевать их уважение и доверие. Поэтому Хью предложил пока придержать амбиции и начать с дерьма. Дерьмо это в настоящее время пребывало в тюрьме города Рочестер и звалось Оливер Рэмзи. — Какой еще Рэмзи? — Кэти невольно поморщилась при упоминании «профессии» Оливера. — Вот так проходит слава мирская, — притворно вздохнул Хью. — Семь лет назад его имя, можно сказать, гремело. В определенных кругах, конечно. — Не помню, — пожала плечами девушка. — Конечно, — согласился Макдермид, — ты была еще маленькая и не интересовалась сутенерами. Все больше на учебу налегала, помнится. — Хью! Ты отправляешь меня к сутенеру? — Смех победил возмущение. — Бери выше, нашего Оливера можно было назвать художником своего дела. Это тебе не грязный поц, нелегально импортирующий в Англию румынок и украинок, чтобы потом подсадить их на наркоту и отправить на улицу. Наш клиент был птицей высокого полета. А вот это уже было интересно. Кэти поставила свою чашку на стол и наклонилась вперед, не желая пропустить ничего из того, что Хью собирался сказать. — Хочешь сказать, что он аристократ среди отбросов? — Именно. И водил знакомство с самыми настоящими аристократами… — Крррасавчик. — … и с крупными бизнесменами… — Везунчик. — … и с политиками. — Счастливчик. — И все эти люди до сих пор у власти. Понимаешь, к чему я веду? Кэти понимала. Через два года Рэмзи ждало освобождение, и на пенсию он пока не собирался. Он никого не сдал, не позволил ни журналюгам ни полиции добраться до припрятанного компромата и теперь рассчитывал на справедливую компенсацию своих потерь. Гарантией его здоровья и жизни должна была стать книга воспоминаний. А вспомнить Оливеру Рэмзи было что, уж поверьте. — Ты понимаешь, что все эти люди не бросили своих привычек? Просто они нашли себе других поставщиков белого дерева. А так же черного и желтого. — Понимаю… — И сведения, которыми располагает Оливер дадут нам возможность начать расследование самостоятельно. Это хорошая сделка: ему книга, нам новый материал по его наводке. Все, что мы сможем раскопать сами, будет принадлежать нам. — А Гловер в курсе? Посвящать Индейца в эти раскопки говна мамонтов совсем не хотелось. Слишком велика была вероятность, что он попытается оттереть Кэти от такой работы. — Ему я ничего не говорил и не скажу. Он близок со многими из этих людей, а, как известно, ворон ворону глаз не выклюет. Кэти невольно подумала, а не был ли ее босс и сам клиентом Рэмзи? Не то, чтобы она была уверена в порядочности и, хе-хе, нравственной чистоте Гловера. Просто при его, как бы это сказать, способностях, вряд ли ему нужно было покупать женщин. Кстати, о способностях… нет, сегодня она поедет домой. Надо сосредоточиться и укрепиться духом, прежде чем, зажав нос, ступить в расстилающееся перед ней бескрайнее море пороков человеческих. Поддавшись малодушию, Кэти жалобно проскулила: — Почему все скандалы с политиками обязательно связаны либо с коррупцией либо с сексом? Никакого разнообразия. Макдермид понимающе ухмыльнулся: — Хотелось бы списать все на недостаток воображения человека-мужика, но истина не менее банальна. Для чего люди вообще идут в политику? — Полагаю, не для того, чтобы отдать сирым и убогим свое горящее сердце. — Прекрасный образ, — одобрил Хью. — Оливеру понравится. Кэти поморщилась. — Власть открывает путь к деньгам, а деньги дают новую власть. Кто вступил в этот круг, обратно уже не выйдет. По доброй воле, я хочу сказать. Ну, что ж. Если им удастся дать пинка некоторым особо зарвавшимся, пусть так и будет. И все же, почему…? — Но как они не боятся связываться с проститутками? Ведь мы как были пуританами пятьсот лет назад, так и остались. Попадись один раз, и тебя закопают навсегда. Хью насмешливо подмигнул: — Знаешь, наше общество само себя загоняет в ловушку с этой нравственностью. Я бы вообще не судил неверных мужей так строго. Тем более, если они занимаются политикой. Ничего себе! А ей казалось, что она хорошо знает старинного отцовского друга. — Это почему же? — Очень просто. То, что власть предержащие не могут делать со своими женами, они делают со своими странами. * * * Кэти продолжала размышлять над словами Хью, когда закрыла за собой дверь собственного дома. — Я пришла! Есть кто живой? Сбросив туфли и положив сумку на подзеркальный столик, она уже собиралась первым делом пройти на кухню, как раздался звонок в дверь. Кого еще принесло так не вовремя? Упс. На пороге стояла Лидия Мелвилл — элегантная, надменная, невозмутимая. — Добрый вечер. Вы ко мне? Мелькнула идиотская мысль, что эта женщина разыскивает Гловера и решила начать с Кэти. — Да. Нам нужно поговорить. Кэти сильно сомневалась, что ей нужно разговаривать со старшей любовницей ее босса, но ее мнением, кажется, не интересовались. Лидия явно намеревалась войти внутрь. Девушка уже собиралась отодвинуться в сторону, когда та неожиданно замерла на пороге с приоткрытым ртом. Кэти быстро обернулась через плечо. Между гостиной и кухней стоял задумчивый Микеланджело в одних спортивных брюках. — Кэти, ты не видела мой свитер? Парень собирался на вечернюю пробежку. — Не мой размер, не интересуюсь, — ответила она и повернулась к Лидии. Та так и стояла с открытым ртом и остекленевшими, как у мороженой трески глазами. Да уж, подумала Кэти, полуголый Мик — зрелище не для слабонервных. Надо уводить Лидию, пока Лео не выцарапал ей глаза. — Через квартал отсюда есть итальянская кондитерская, давайте побеседуем там. Сглотнув, Лидия кивнула и быстро спустилась на дорожку. Сумка, туфли — через десять секунд Кэти присоединилась к незваной гостье. В конце концов, если придется услышать что-то очень неприятное, она возместит нервные затраты одним эклером. Или двумя. * * * Начинать Лидия не торопилась. Вероятно, чтобы компенсировать недавнее замешательство, она с подчеркнутым безразличием разглядывала Кэти. Ее собранные в хвост волосы, пушистым помпоном выглядывающие из-за правого уха, серый пиджак с закатанными до локтей рукавами, тонкие пальцы без колец, обнимающие чашку чая.