Ноги Кэти, приготовившиеся к разбегу, вмиг оцепенели. — Что-то серьезное? С этой женщиной? Босс пожал плечами. — Она вылила банку красной краски на премьер-министра. Причины не известны, потому что она отказывается отвечать а вопросы. Мимо Кэти с Гловером быстро прошли трое мужчин. На белой рубашке одного из них алело большое влажное пятно. У парадного входа их уже ждал блестящий черный автомобиль. В ту же секунду рядом остановились две патрульных машины. Премьер поморщился и, быстро переговорив с сержантом, сел на заднее сиденье. — Мне кажется, мистер Браун не заинтересован в громком скандале? — Поинтересовалась Кэти, на что Гловер согласно кивнул. — Да, реклама такого рода ему не нужна. Полагаю, полиция постарается составить протокол как можно быстрее. И сплавить женщину через черный ход, минуя ожидающих около участка журналистов. — Дайте носовой платок, пожалуйста. — В ее руку лег квадрат белоснежной ткани. — Спасибо, мистер Гловер, — Кэти подняла на него глаза. — Больше мне ничего не нужно. Когда Гловер улыбался, определить это можно было только по тому, насколько углублялись вертикальные морщины вдоль щек. — Пожалуй, я задержусь. Гордон Браун сегодня разговаривать со мной уже не будет, так что позвольте понаблюдать. Прибавив шаг, Кэти успела на пять секунд обогнать полицейских. — Вам надо вытереть руки, — сказала она, обращаясь к женщине. — Позвольте, я помогу. Та послушно протянула ей испачканные краской ладони. Палец за пальцем, Кэти начала тщательно стирать алые пятна. — Мисс, прошу вас отойти, — произнес над ее головой голос все того же сержанта. — Эта леди едет в участок. — Да, конечно. — Кэти постаралась, чтобы ее готовность сотрудничать не вызывала сомнений. — Я подъеду вслед за вами. Это обещание заставило уже готового идти к машине полицейского обернуться. — Зачем, мисс? — Просто подожду в приемной, когда вы закончите. Не беспокойтесь, — она постаралась вложить в улыбку все свое обаяние, — я буду сидеть тихо, как мышка. Вы ведь не задержите эту леди надолго? — Ээээ… — сержант выглядел озадаченным. — Мы имеем право оставить ее в участке на сорок восемь часов. — Чтож, к тому времени у выхода ее будет ждать толпа журналистов с камерами и микрофонами. Полицейский непроизвольно поморщился. — И еще они будут бросаться за комментариями к каждому, кто появится в дверях, — нажала Кэти, почувствовав слабину. Ответом ей был тяжелый вздох. Гловер не ошибся, премьер-министр не желал огласки. Следовало ковать железо, не отходя от кассы. — Я могу подождать, а потом сама отвезу ее домой. Что-то говорит мне, что премьер-министр не будет подавать заявление, не так ли, сержант? Его голос заметно подобрел. — Не могу ничего гарантировать, мисс. Участок в пяти кварталах отсюда. Кэти вложила платок в руки женщины и отступила в сторону. Щелкнули наручники: — Пройдемте, мэм. Уходя, женщина обернулась и посмотрела в лицо Кэти. Трудно было определить, понимает ли она, что с ней происходит. Проклиная высокие каблуки, Кэти засеменила к выходу. Надо было срочно искать такси… впрочем, нет не надо. Стекло припаркованного у края тротуара мерседеса опустилось, и к ней повернулось все то же невозмутимое лицо Индейца. Ясно, глупые вопросы можно было не задавать. Кэти опустилась на сиденье рядом с водителем. — Мне нужно в полицейский участок. Если вы будете так любезны… — Буду. Через пять кварталов он остановился перед кирпичным зданием со скромной вывеской «ПОЛИЦИЯ» над дверью. — Минутку, — Гловер обошел машину, распахнул дверцу около пассажирского сиденья и протянул Кэти руку. — Спасибо. — Кажется, он не собирался отступать в сторону, поэтому пришлось добавить: — Больше мне ничего не нужно. Морщины на щеках снова углубились. Ну, да, кажется, других слов для Индейца у нее нет. Пискнула сигнализация, и Кэти удивленно оглянулась на машину. — Я вас провожу, — пояснил Гловер. — Но… — Не думаю, что это займет много времени. — Но… — Наверное, эту леди потом нужно будет отвезти домой. — Но… — Сегодня вечером я как раз совершенно свободен. В конце концов, если владелец медиа-холдинга, миллионер и один из самых желанных холостяков Британии твердо решил покатать Кэти на своей большой блестящей машине, кто она такая, чтобы возражать? Через минуту в приемную вышел офицер в мундире (кажется, суперинтендант, сообразила она), поздоровался за руку с Гловером, о чем-то быстро с ним переговорил, а затем удалился. Сколько придется ждать, никто не сказал. Кэти попыталась вдохнуть поглубже в туго стянувшем бока корсете. Бесполезно. Пошевелить пальцами ног, зажатых в узкие тиски туфель. Не получилось. Перед ней остановились блестящие черные ботинки, и девушка подняла голову. — Хотите кофе? Она кивнула. Через пару минут ей в ладони опустился накрытый белой пластиковой крышечкой картонный стаканчик. Держа в руках второй, босс сел на соседний стул. Кэти была благодарна ему за молчание и надеялась, что оно продлится как можно дольше. — Вы уверены, что сможете ее разговорить? Кэти пожала плечами, затем покосилась на Гловера. Он сидел неподвижно, закрыв глаза и прислонившись затылком к стене. Нельзя было не оценить этот красивый профиль, к тому же вот такой, как сейчас — немного усталый и расслабленный — босс смущал ее гораздо меньше. — Не уверена. Но эта женщина явно нуждается в помощи. Он кивнул. — Мистер Гловер… — Да? — Вам не обязательно… Он едва заметно поморщился: — Я же сказал, что останусь. — Тогда вам лучше подождать в машине. Извините, но у вас слишком официальный вид. Она примет вас за одного из них. Что полностью соответствовало истине. Он действительно был «одним из них». Прежде чем сесть на водительское место, Александр бросил пиджак на заднее сиденье, затем с наслаждением развязал узел «бабочки», оставив концы галстука висеть под воротничком, и, наконец, закатал рукава белой рубашки. Откинувшись на спинку водительского кресла, он сделал первый глоток из своего стаканчика. Как и ожидалось, кофе был плохой и порядком остывший, но удовольствие от удачно заканчивающегося дня это не испортило.