После двух секунд тишины сонный голос ответил: — Да, детка? — Ты пойдешь со мной выпить в следующую пятницу? __________ (14) Доклендс — название территории на берегу Темзы, зона старых доков, в настоящее время превращенная в район офисов. (15) Флит-стрит — улица Лондона, в районе которой в 60–80 г.г. находились редакции большинства британских газет (16) Ребел Уилсон — австралийская актриса и стенд-ап комик (17) Пулитцеровская премия Глава 6 Пять дней в неделю утро Кэти начиналось одним и тем же образом: Джейкоб Булл, проживающий прямо через улицу, поднимал оконную раму в своей спальне на втором этаже, набирал свежий воздух в бочкообразную грудь, где этот необходимый для жизни газ алхимическим путем превращался в затейливый и отборный мат, и извергал его наружу, целясь в окно миссис Симмонс, проживающей по соседству с Кэти. Дом Кэти накрывало той же взрывной волной, что означало: пробило ровно семь, пора вставать. С поступлением на постоянную работу времени на утренний секс уже не хватало, и чтобы компенсировать недостачу, они со Стивом добросовестно мылили друг другу спины в душе. — Как же я скучаю по утрам по твоей теплой тушке. — Его нос уткнулся в сгиб ее шеи. Время от времени Стив делал попытку нарушить новые правила. — Зато ночью ты был великолепен. — Правда? — Не помню. Ой! Кажется, Стив вознамерился напомнить прямо сейчас, и Кэти с визгом выскочила из ванной, на ходу заворачиваясь в оранжевое полотенце. — Детка, не одевайся, я уже иду, — донеслось ей вслед. Пришлось хватать белье, одежду и срочно спускаться в кухню. Прыгая на одной ноге и пытаясь попасть в штанину, Кэти крикнула в потолок: — Ты слишком много думаешь о сексе. В жизни, знаешь ли, есть еще много всего интересного. — Что например? — Стив появился на пороге кухни, на ходу застегивая пуговицы голубой сорочки. — Ну… — Кэти наморщила лоб. — Так сразу не придумаешь. Но оно точно существует. Участие Кэти в семейном завтраке заключался в том, чтобы бросить в кружку-термос несколько сухих горошин жасминового чая. Никакого сахара, лимона и молока. А кто желает жареных колбасок, яичницы и тостов, тот пусть сам их и готовит. * * * Расстояние от станции метро до редакции приходилось преодолевать бегом. Время забега было рассчитано до минуты. Практичная Кэти даже договорилась с пакистанцем Амиром, торгующим на углу пончиками вполне себе американского вида: она вносит авансом недельную плату, за что получает свой пончик без очереди. Так что ей почти не приходилось тормозить у прилавка. Зачем девушка так спешила, она и сама не смогла бы объяснить. Ей нравилось входить в холл утром, за пятнадцать минут до того, как перед лифтами выстроятся очереди торопящихся на работу сотрудников, поздороваться с охраной — привет, Майкл, как твое колено? привет мистер Стюарт, как прошло свидание у дочки? — забрать почту для отдела писем на ресепшене. Теперь пакет с завтраком приходилось брать в зубы: одна рука была занята термосом и сумкой с ноутбуком, а вторая коробкой с рассортированными и уже зарегистрированными письмами. Впрочем, никаких трудностей это не создавало. Последним препятствием на пути к рабочему месту оставалась стеклянная дверь с металлической ручкой-рычагом. Скинув лофер, Кэти ловко отжала ручку пальцами босой стопы, затем просунула ногу в образовавшуюся щель, толкнула, не прерывая пируэта, опустила ступню обратно в туфлю и, придержав дверное полотно задом, наконец проникла в просторное помещение, залитое утренним светом. — Стал приходить на десять минут пораньше. Специально, чтобы на это полюбоваться, — сообщил Равик, сидя в огороженном от общего пространства стеклянными перегородками кабинете на краешке собственного стола. Расположившийся в кресле для посетителей Гловер посмотрел на него со сдержанным неодобрением. Впрочем, высказывать претензии другу было бы нечестно. Сам он пользовался своими служебными полномочиями гораздо шире. Небольшое изменение в настройках программы безопасности позволяло ему получать на свой айфон сообщение с картинкой, когда Кэти Эванс только входила в здание редакции или, наоборот, покидала его. А программа поиска через ID (да, Александр отдавал себе отчет, что это незаконно, ну и что?) позволяла ему отслеживать ее местонахождение практически в любой точке редакционного пространства. Таким образом, с экрана своего компьютера он мог наблюдать за ней через установленные в здании «Индепендент медиа» камеры слежения. Единственной его уступкой был отказ от прослушивания личных звонков — фиговый листок, создающий видимость хоть какой-то благопристойности и порядочности. Наблюдать за Кэти оказалось так интересно, что Гловер ни на миг не пожалел о своем решении. Она смешно чесала нос кончиком карандаша, когда задумывалась; забавно запускала пальцы в волосы, а потом, спохватившись, снова собирала растрепанную прическу в пушистый хвост, боше напоминавший рыжий шар — иногда этот шар любопытно выглядывал из-за ее правого уха, иногда из-за левого. И она всегда была одета в джинсы, похоже их в гардеробе Кэти было великое множество. «Джинсы бойфренда», темно-синие или голубые с выбеленными рисунками и надписями, щедро заляпанные строительной краской (как у Гвен Стефани); классические, искромсанные дырами и кое-где залатанные цветочным или клетчатым ситцем; расклешенные, как у хиппи, с застроченной стрелкой или вышивкой на задних карманах. Причем не имело значения, какая именно на ней модель — в одних и тех же штанах Кэти либо выглядела элегантной, как русская борзая, когда сочетала их с белой рубашкой, темным пиджаком и лодочками на шпильке либо уютной и милой, как вельш-корги пемброк, когда ее плечи утопали в широком воротнике свитера, а маленькие ступни были упакованы в бежевые лоферы. Гловер честно признавался себе, что постоянное лицезрение этой рыжей язвы напрочь выбивает его из душевного равновесия. Он уже сбился считать, сколько раз ему хотелось утащить ее к себе в нору, чтобы как следует… отлюбить, а потом засунуть за пазуху, как котенка, и носить с собой весь день. И пусть себе царапается и мяучит, потому что вечером он снова получит свое. И вместе с тем он опасался торопить события. Кроме того, охота, выслеживание и преследование забытым азартом будоражили кровь, возвращая ощущения молодости. — Кажется, ее почта растет день ото дня? — С кажущимся безразличием произнес Александр. — Да, точно. Я тут попробовал для разнообразия дать ей поотвечать на письма читательниц. В результате получилась отличная колонка для поднятия настроения. Сам читаю, когда накатит депресняк. — Значит, она популярна? — Еще как. Даже обидно иногда. Пишешь о политике, международной ситуации — работа в архивах, поиск материалов, консультации со специалистами… а тут приходит какая-то рыжая пигалица с гламурными интервью и дурацкими женскими советами, и ее рейтинг в три раза превышает твой собственный. Какая-то глобальная несправедливость. — Ну? Ты разгадал ее секрет? — Да чего уж там. Все разгадано давно и без меня. Люди не очень-то жалуют тех, кто говорит им правду с серьезным лицом. Нацепите клоунский нос и желтый парик, и они вас выслушают, боясь пропустить хоть слово. Гловер с деланым безразличием поднял брови: — Она настолько хороша? Равик в ответ скорбно кивнул: — Хуже того, друг мой, она слишком хороша для нас. И я первым надену траур, когда она нас покинет. Если бы Кэти знала, что именно о ней сейчас говорят мужчины в аквариуме главного редактора «Индепендент Сандей», она точно подавилась бы пончиком. Вот лично у нее все в жизни было просто и незатейливо: пиши, что думаешь и будь, что будет. И работал этот способ безотказно: редакционные правки были минимальными, гарпии почему-то обходили ее по стеночке, а половина редакции здоровалась по имени. Кстати, а как там дела у Хью? Продолжая жевать, Кэти быстро ввела пароль для попуска на сайт «Макдермид Дейли». Ого! Сколько комментариев на заметку всего в пятнадцать строк. — Кэти, — около ее стола остановился Равик. Надо отдать ему должное, он не пытался заглянуть в экран ноутбука. — Да, — она улыбнулась, как всегда, доброжелательно и тепло. — В три часа в переговорной у босса совещание с участием ведущих авторов. Ты приглашена. Еще раз ого! — А по какому поводу? — Да все по тому же, — вздохнул Густав, — как нам поднять тиражи и спасти свои задницы от увольнения. Ну, что ж, дело благородное. Тем более, что она только-только приступила к работе и еще как следует не распробовала вкус чернил. И еще более приятно, что ее допустили в общество ведущих журналистов, пусть даже на откидное сиденье в проходе.