— Странно, — я позволила ехидству просочиться в мой голос, — то есть, по-твоему, когда женщина выходит замуж за незнакомого мужчину, у них априори все должно сложиться? Ну там домик у моря, стадо толстощеких детей, любовь до гроба? — А ты ехидна, — оценил мое выступление архимаг. — Почему же сразу до гроба? — Ну, до погребального костра, — предложила альтернативу я. — В конце концов, такое бывает только в сказках. И то не во всех. — У тебя пессимистические взгляды на жизнь. — Архимаг объехал меня по широкой дуге и выехал вперед. — У нормальных людей это называется реализмом, — буркнула я, пристраиваясь в хвосте нашей короткой процессии. Спереди раздался смешок. — Теперь уже ты, кажется, забыла. Я вскинула голову: — Что? Архимаг повернул голову, являя мне свой профиль. — Здесь нет нормальных людей. От утоптанной дороги, по которой, судя по отпечаткам, часто ездили телеги, отходила еще одна, поуже. Последняя пересекала небольшой луг и терялась в березовом молодняке. — Да, нам сюда, — сверился с загодя вытащенной картой архимаг. Я, хранящая молчание еще с момента нашего последнего разговора, очнулась от тяжких дум. — Пожалуй, теперь поинтересуюсь, куда ты меня везешь? — Так я тебе и сказал, — усмехнулся архимаг. Карта, сама собой свернувшаяся в трубочку, исчезла во внутреннем кармане куртки. Коварство я оценила. — А ехать долго? — Меньше часа, — сообщил Рейгран и, подавая пример, первым ступил на дорогу. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Березы приветливо зашумели, стоило нам только въехать под их гостеприимную сень. Проезжая мимо, я провела ладонью по одному из тонких стволов и тут же отдернула руку, которую обожгло неожиданным теплом. Желтый лист, сорвавшись с ветки, упал на седло передо мной. — Интересная роща, — сказала я архимагу, вдевая лист в волосы — почему-то именно так показалось мне правильней всего. — Сейчас тебе все будет казаться интересным, — обернулся он, скользнув по мне взглядом. — Я серьезно, — не оценила неоднозначную шутку я. — Я тоже, — кивнул он. — После пыльцы ты видишь все объемно — так, как видят лишь дети… и нечисть. Незамутненное сознание. Объяснение показалось мне логичным, хоть и заумным. Поэтому, не желая терять драгоценных минут, как выразился Рейгран, «незамутненного сознания», я отдалась во власть своих пяти чувств и на какое-то время растворилась в них, с наслаждением глазея, вдыхая, осязая… Резкий укол заставил меня вздрогнуть и разом выпасть из расслабленного состояния, известного только блаженным и алкоголикам. Нянча руку, я взглянула на палец, обнаружив на нем стремительно набухающую каплю крови, и, быстро слизав ее, огляделась по сторонам. Перед нами расстилался огромный луг. Заросший цветущей медуницей, он весь был занят шмелями, выполнявшими тяжкую работу по добыче меда. В центре же луга стояла высокая игольчатая изгородь, увитая диким виноградом. — Приехали, — как ни в чем не бывало сообщил Рейгран. Приглядевшись, я различила в ограде широкие створки. Поддавшись всеобщей мимикрии, они также были укутаны непослушными побегами. Почти созревшие гроздья мелких темных ягод яркими пятнами выделялись на фоне начавшей желтеть лозы. — Нам туда? — задала я риторический в общем-то вопрос. — Ага, — кивнул герцог, спешиваясь, — теперь внутрь — и все. Лошадей оставим здесь. Впрочем, я уже и сама видела низкую коновязь и длинное выдолбленное корыто, доверху наполненное чистейшей водой. Я недоуменно огляделась, не обнаружив, как и ранее, следов человеческого пребывания. — Откуда… — Не спрашивай, — усмехнулся Майлс, подводя своего коня, — здесь так всегда. — Подозрительно что-то, — не уступала я, но, видя, что Гори устремился к воде, не стала его останавливать. Майлс набросил поводья на коновязь, этим и ограничившись. — Они не уйдут, — сообщил он, — здесь за всем глаз да глаз. Чей глаз будет присматривать за лошадьми, мне предлагалось, по-видимому, догадаться. Поэтому, оставив за кадром тяжкие догадки о тайной личности надсмотрщика, я привязала Гори и отошла на пару шагов, всем своим видом показывая, что готова к дальнейшему развитию событий. Едва заметная среди наглых зарослей желтых цветов тропинка идентификации не поддавалась лишь вначале. Однако, ловко найденная зорким глазом архимага, все-таки открылась, пропуская нас к странной ограде. Первую странность я заметила уже через несколько шагов. Пахнуло прохладой. Крошечные пылинки, не замеченные мною ранее, заполнили воздух. Гудение насекомых стихло. Я подняла руку, наблюдая, как пылинки садятся на кожу, облепляя ее плотным слоем. — Что это такое… — начала я и тут же осеклась: в условиях странностей окружающего мира голос звучал донельзя глухо. — Охранники. — Мужчина, шедший впереди, не обернулся, но я настолько отчетливо услышала его голос, будто он звучал у меня в голове. — А дальше? — Я тряхнула ладонью, сгоняя непоседливую пыль. Последняя, возмущенно вспорхнув с руки, рассерженным облачком закружилась у меня над головой. — Увидишь. — Кажется, красноречием архимаг не блистал. Особенно в этой ситуации. Я пожала плечами, словно широкая, затянутая в кожаную куртку мужская спина могла это видеть. Пылинки, словно чувствуя, что я перестала артачиться, предприняли вторую, более удачную атаку на мою руку. Еще через несколько шагов мир померк и лишился всех красок, кроме всех оттенков серого. От неожиданности я резко затормозила и огляделась по сторонам, с каждым мгновением охреневая все больше. С неба падал снег. Впрочем, подставив руку, я тут же отдернула ее, стоило только крупной снежинке упасть на ладонь. Где вы видели горячий снег? Плитка под ногами исчезала на глазах, покрываясь ровным слоем серого пепла. Мир скрылся в густой серой пелене. — Йена, ты где? — словно издалека донесся до меня мужской голос. — Здесь, — откликнулась я, неимоверным усилием воли отрывая глаза от безумного с точки зрения логики зрелища. — Иди сюда, — позвал Рейгран, и я с радостью подчинилась. Спустя несколько метров в мир начали возвращаться краски. Тускло-зеленый. Бледно-красный. Лимонно-желтый. И, наконец, ярко-голубой — над головой. Рейгран ожидал меня у самых ворот, привалившись к ним спиной. И вид имел спокойный, будто каждый день блуждает в непонятных дебрях с черно-белым окрасом. — Что это было? — Напряжение, не оставлявшее меня все это короткое, не неимоверно насыщенное путешествие, прорвалось истерическими нотками в голосе. Архимаг усмехнулся. — Поздравляю с успешным прохождением испытаний. Голос мгновенно заглох и потерялся в дебрях возникших вопросов. — Каких испытаний? — решила начать я с самого простого. Но герцог отвечать не спешил. Наоборот, покачал головой и приложил палец к губам, призывая к молчанию. В моей жизни случалось всякое — ссоры, свары, и даже до драк дело доходило. Но один урок я усвоила крепко — молчать, когда нужно. Наверное, именно это побудило меня сдержаться и сейчас, задраив все вопросы в самую малую каюту своего корабля благоразумия. — Мы пришли. — Рейгран говорил тихо, хотя я слышала каждое его слово. — Сейчас ворота откроются, и мы войдем внутрь. — В чью нутрь? — поинтересовалась я почему-то шепотом. — Увидишь, — успокаивающе улыбнулся он. — Дотронься до ворот. Ветви винограда зашевелились, расползаясь в стороны и обнажая черный, испещренный непонятными символами металл. Пара знаков была мне знакома и смысловой опасности, насколько я знала, не несла. Но тем не менее прикоснуться к воротам я решилась только после того, как к ним прикоснулась широкая ладонь архимага. Металл был неожиданно теплым. И мягким. Я задумчиво пошевелила пальцами, а затем с нажимом погрузила ладонь в податливый материал, с удивлением опознав в оном марилонскую сталь. Послышался щелчок и неприятный скрежет. Створки поползли внутрь, и я бы упала, не подхвати меня архимаг. Хоть в чем-то от него польза. Глава 17