– У Игната Владиславовича так и хранится, – кивнув, подтвердил Ковалевский, присаживаясь к ним за стол. – Ну слава богу. А то я опять считай без документов. Мой паспорт подмочило водой. Мне он нужен, чтобы в местном полицейском управлении предъявить. Ну и двое свидетелей потребуются, чтобы подтвердить личность. – Сделаем. А дальше ты куда? – Так с вами, на «Тюльпан». Только теперь уж пассажиром. – Добро. Каюту организуем. Не первый класс, но ты с товарищем останешься доволен. – А с товарищем мы здесь расстаемся, – глянув на угрюмого городового, произнес Борис. – Артем, не дури, ладно. Я все одно нашел бы возможность избавиться от твоей опеки. – Так ты с ним не добром? – дернув усом, произнес боцман, а двое из матросов, бывших с ним, тут же подобрались. – Нормально все. Он просто на службе, – поспешил их успокоить Борис. – Ты во что влип? – поинтересовался боцман. – Закон не преступал. Остальное потом расскажу. – Ясно. Вещи есть? – В принципе, все при мне. Только, Артем, половину денег мне отдай. И револьвер с ножом. – Зря вы так-то, Борис Николаевич, – покачав головой, произнес городовой. Вот так. Спас его Измайлов или нет, не имеет значения. Есть присяга и долг. К гадалке не ходить, был бы у него приказ устранить Бориса в случае угрозы попадания в чужие руки, то непременно убил бы. А может, и есть. Только он видит, что беглец не уходит ни под чью руку, а всего лишь опять подается в бега. Ну что же. Как там говорил персонаж известной сказки: «Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…» Главное не забывать, что на Колобка нашлась своя Лиса. Ну и не бегать с транспарантами, возвещая о своем местонахождении. Пора уж за ум браться. Глава 26 Попутчик Просто так отмахиваться от Елисея Макаровича Борис не стал. Причина – и в Дорофее Тарасовиче, доверявшем ему, и в том, что сам парень узнал о боцмане. Надежный, как скала, и слово его столь же крепко. Опять же, не завязан ни на кого. А так, глядишь, еще и удастся к себе сманить. Ведь Рыченков и Носов не ротозеи какие, а уже готовы идти с ним плечом к плечу. Может, потом и под руку пойдут. Это в двадцать первом веке вассалитет воспринимается как нечто неприемлемое. Здесь же такова структура общества, а потому у многих это едва ли не цель в жизни. Причем для подавляющего большинства – недостижимая. Команда своя нужна. Именно своя, а не какие-то мутные типы. Поначалу Борис еще рассматривал на роль вассала Алину. Денис предстал в образе эдакого перекати-поля, которому мирная жизнь попросту противопоказана, а потому сразу воспринимался всего лишь как попутчик. У Бориса, конечно, шило в заднице свербит, но не настолько, чтобы все время пребывать на грани. Однако он ошибся в их оценке. Они уже состояли на службе, причем, скорее всего, приняли вассалитет. И все было за то, что это если не сам царь, то кто-то из царской семьи. Просто иначе объяснить радение Бочкаревой о государственных интересах не получалось. Опять же, она находилась на службе в российском загранпредставительстве, а они все были под рукой Александра Третьего. Словом, посвятил он боцмана в то, что является одаренным, и поведал о своих злоключениях. Елисей Макарович конечно же сильно удивился, не без того, но в общем и целом новость воспринял вполне спокойно. Понимал, что Рыченков обратился к нему не просто так, а по весьма серьезному поводу. Хотя, конечно, об одаренности Бориса даже не догадывался. Думал, просто нужно укрыть парня, натворившего дел по молодости и глупости, а не по умыслу. Разумеется, Измайлов позвал его присоединиться к себе. Тот не стал сразу же цепляться за перспективное предложение. Пообещал подумать. Ну и заверил, что пока Борис на «Тюльпане», переживать ему не о чем. Боцман на корабле – это не просто так. У него непременно есть свой круг, на который он может положиться целиком и полностью. Прав был Рыченков. Жизнь – штука такая, что пока имеешь, особо не ценишь. Ковалевскому только сорок восемь, мужчина в самом расцвете сил. И уж тем более при наличии возможности использовать «Аптечку». Дорого, не без того, но в принципе доступно всем. Практически у каждого доктора есть артефакт, а то и не один. К тому же в запасе у Елисея Макаровича все еще есть одно возрождение. Словом, его ничто не подпирает, и сегодняшнее положение вполне устраивает, а потому и о высшем образовании с еще одним возрождением он и не задумывался. Боцман сохранил все пожитки Бориса, плюс капитан вернул деньги, хранившиеся в его сейфе. Итого у Измайлова в кармане оказалось порядка трехсот рублей. Не сказать, что великие деньги, но это смотря с чем сравнивать. Его побросало вверх и вниз, так что умел ценить и копейку, не говоря уж о большем. Каюта ему досталась маленькая, это если сказать очень мягко. Самая натуральная клетушка, как на «Стриже». Теснота необыкновенная, небольшой иллюминатор, дающий скудное освещение. Однако имелись и плюсы. Она была одноместной, а недостаток освещения компенсировался электролампой. Причем, по просьбе Бориса, мощной. Терять во время перехода время попусту он не желал. А так как у боцмана сохранились все его вещи, то он мог позволить себе как рисовать акварелью, так и лепить. Правда, вскоре выяснилось, что вся эта возня с освещением была напрасной тратой времени. Без самоучителя и даваемого им теоретического курса прогресс изучения «Науки» в результате рисования был мизерным. Со скульптурой положение еще плачевней. Можно, конечно, продолжать грызть кактус, но на выходе получалась совсем уж печальная картина. А тут еще и невозможность работать с маслом ввиду отсутствия всего необходимого. Поэтому Борис предпочел отложить краски и пластилин в сторону, вооружившись уже привычной доской и мелком. За час ему удавалось заработать порядка ста очков. За день выходило никак не меньше тысячи. Да, неинтересно. Да, вымораживает от однообразной работы. Зато опыт, как свободный, так и избыточный, пополнялся исправно. Как известно, запас карман не тянет. Кроме того, Ковалевский вновь начал натаскивать Бориса по рукопашному бою. Мало того, боцман выставлял против Измайлова матросов для работы в полный контакт. А тут уж капало не как за тренировки, а куда серьезней. Правда, только при условии победы. Проигравший получал все ту же тренировку. Победы случались не всегда. Вот и выходило, что огребал Борис по-взрослому, а получал как за занятие. Всего же за четыре дня ему удалось заработать три сотни очков. Так себе рост, тем более учитывая, что он мог влить в эти умения куда больше свободного опыта. Впрочем, справедливости ради, не стоило забывать, что ступени – это далеко не главное. Они подспорье, бонус, костыли. Но все это должно применяться к чему-то. Так что учился он далеко не только по цифрам, а реально изучал единоборства. – Часа через три пристанем, – подойдя к Борису и облокотившись о перила, произнес боцман. Измайлов стоял на верхней палубе, рассматривая приближающийся берег. Все же приятно стоять вот так и наблюдать за пейзажем, когда на тебе нет никаких обязанностей. Сам того не замечая, он увлекся созерцанием, представляя себе, как запечатлеет этот вид. А поглядеть было на что. Лазурное море, белая полоска песчаного пляжа. Убегающий по склону лес, переходящий в луга, и, наконец, двуглавая вершина, покрытая ледниками. Чем-то похоже на Эльбрус. – Я так и понял, – кивая в знак согласия, ответил парень. – Что ты решил, Елисей Макарович? – Странный ты, Боря. Ты ведь зовешь меня в никуда. – Это пока в никуда. Уже в этом году у меня будет свой корабль. И пусть на мостике буду стоять не я, это мало что меняет. К тому же прямо сейчас мне нужно только знать, готов ли ты принять мое предложение. Ведь понятно, что с «Тюльпаном» ни тебе, ни твоему кругу не развенчаться, пока замену не поставите. – Говорил я с мужиками, – огладив усы, неторопливо заговорил он. – Пятеро готовы дать свое согласие. Но обождать придется самое мало полгода. Получится найти замену раньше – хорошо, да только сомнительно. И учти, как прознает Владиславович, кто сманил у него костяк команды, врага лютого ты заполучишь. – Мне не привыкать, – довольный полученным согласием, улыбнулся Борис. – Адрес Рыченкова тебе ведом. Куда телеграфировать, знаешь. – Добро. Кстати, ты бы не задерживался на Кигали. Не ровен час, нагонят тебя. – Брось. «Русалка» наверняка будет несколько дней искать нас в море и на близлежащих островах. Кстати, нас хорошо так отнесло в сторону не обозначенным на карте течением. Я узнавал у штурмана. Потом минимум сутки телеграмма будет идти через промежуточные станции до Морозовска. Столько же обратно. Пока доберутся до Марсабита, подхватят Артема и двинутся следом. – Маршрут «Тюльпана» узнать несложно. Достаточно справиться в порту. Это не тайна, так что твой «сторож» уже сообщил своему боярину, куда ты направился. – Согласен. Они могут выиграть на этом сутки. В любом случае у меня будет около недели. Но я не собираюсь настолько задерживаться и покину остров с первой же оказией. – Может статься и так, что пароходов не будет несколько дней. – Может, конечно. Но тогда я воспользуюсь услугами контрабандистов. Тропинка мною уже хоженная, и по ней меня отследить не смогли. – Не обольщайся. Ребята эти будут хранить молчание недолго. Твои угрозы где-то там, а проблемы или копейка – вот они. И, скорее всего, тебе уже будет не до них. И вообще, это насколько нужно быть стукнутым головой, чтобы возвратиться и посчитаться с контрабандистом? – Может, и так. Только для начала нужно будет этого контрабандиста найти. Когда же выйдут на другой остров, там будет либо другой контрабандист, либо я сяду на пароход. А то и вовсе обзаведусь каким-нибудь катером. Научился я с ними управляться. Словом, та еще задачка. – Вот что, Боря… Отправлю-ка я с тобой Гришу Травкина. С виду он, конечно, балагур, но парень надежный. Со мной уже два года ходит. Его Игнат Владиславович спишет без претензий. – Выходит, все же крепко ты думал о моем предложении. – А с одаренными нельзя иначе, – пожав плечами, ответил он. – Понятно. Только… Словом, за те месяцы, что пробыл на «Тюльпане», я толком так и не узнал Гришу сколь-нибудь близко, – с сомнением произнес Измайлов. – Оно и неудивительно. Скрывается он, потому как по молодости и дурости сунулся в бомбисты, а там и душегубство на себя повесил. – Мило. Только террориста-социалиста мне и не хватало. – Брось. Говорю тебе: по дурости. Когда понял, что бомбу метать нужно будет не просто в князя, а в кофейню, где полно народа, отказался. Только ее все равно взорвали. Куча побитых и покалеченных. С князя как с гуся вода. Он, конечно, тут же всех на уши поставил, «Аптечек» натаскали. Кто-то возродился. Но троих деток вытащить не смогли. Бомбистов накрыли, ну и Гриша, ясное дело, проходит по делу. А прежде чем в бега податься, он порешил тех, до кого полиция и жандармы еще не добрались. Теперь в сторону социалистов и не глядит. Только если порвать нужно. – Силенок-то хватит? – Повоевал малость. – Только не говори, что партизан, – хмыкнул Борис, легонько тряхнув головой. – Не партизан. Но в драке злой, как черт. Думаешь, отчего я ни разу его против тебя не выставил? Не сладить тебе с ним. И никому на «Тюльпане». Не гляди, что не особых статей. – Допустим. А к чему ты мне об этом говоришь? Рупь за сто, что ни капитан, ни кто иной из офицеров о том знать не знают, ведать не ведают. – Правильно говоришь. Только я ему и о тебе рассказал. Потому как если доверия промеж вас не будет, то и до беды недолго. – Логично. Ладно. Пойду собираться. – Давай, – согласился боцман и направился по своим делам. Борис хотел было окликнуть его и поинтересоваться относительно возможности обзавестись бланками паспортов, что выписывают капитаны, но по здравом размышлении отмел эту мысль. Сомнительно, чтобы Ковалевский стал преступать закон настолько откровенно. Пройдя в каюту, Измайлов начал собирать вещи. Получилось не так чтобы и много. Не нажил имущество. Все, что попадало ему в руки, столь же успешно уходило сквозь пальцы. Вот интересно, оно у него всегда так будет или он все же наконец прекратит эти метания? Покончив с вещами, взялся инспектировать оружие. Стрельбой тут никого не удивишь. Пассажиры порой выходят на корму палить по гонгам. Оно даже не столько ради опыта, сколько для развлечения. На корабле под это дело даже определенные часы выделены. Вот и Борис раз в день выходил со своими револьверами. В Батлере «Тюльпан» простоял сутки, так что, получив от капитана свои деньги, парень предпочел посетить оружейный и пополнить свой арсенал парой «бульдогов». Повезло, нашлась нужная марка с подающимся вперед барабаном. Как и в прошлый раз, прямо в оружейном рассверлили казенники стволов. По боеприпасам получалась полная унификация. Все три образца были под один девятимиллиметровый патрон, что серьезно облегчало жизнь. Опять же, нет нужды покупать дополнительную оснастку для переснаряжения боеприпасов. Будь иначе, и Борис предпочел бы избавиться от нагана, сдав его за бесценок. А так выходила экономия на патронах. Хотя если откровенно, то экономия тут ни при чем. Ему попросту нравилось возиться с оружием. В прежней жизни подобной тяги не наблюдалось. Пострелять, как и любой мужик, любил, это да. Но снаряжать даже охотничьи патроны желания никогда не возникало. Тут же, напротив, появился интерес. Причем настолько, что вопрос относительно того, стоит ли брать оснастку, в его голове даже не возник. Купил он и памятные патроны к легкому карабину с оправкой, как и все необходимое для изготовления глушителя. Возиться с железом в каюте не вариант, однако он был не обычным пассажиром, а некогда служившим на «Тюльпане» и находившимся в фаворе у боцмана, поэтому имел куда больше простора и мог посещать судовую слесарную мастерскую. Вот там-то он и возился со своим оружием.