— А может, это не он звонил, — не сдавалась Маринка, — а его помощник? — Марина, пей кофе, — мягко посоветовал Сергей Иванович. — Ну и пожалуйста, — недовольно пробурчала Маринка и демонстративно отвернулась, показывая, что оскорбилась самым сильнейшим образом. — Так, а теперь давайте с другой стороны посмотрим, — продолжил Сергей Иванович. — Мариночка была в ванне, входная дверь, я думаю, была заперта, — Сергей Иванович покосился на Маринку за подтверждением этого тезиса. Маринка, не поворачиваясь к нам, хмыкнула. Сергей Иванович кивнул: — Следовательно, в квартиру скорее всего кто-то зашел, открыв дверь ключом или отмычкой. Вопрос первый: у кого мог быть ключ? — Вопрос, конечно, интересный, — я встала со своего стула и прошлась по комнате, — и ответ на него мы знаем: у Виталика! — Ну, вы сейчас договоритесь неизвестно до чего! — воскликнула Маринка, но все промолчали. — Это вы, вероятно, совсем от безысходности придумали. Что он, дурак, что ли, так подставлять свою… девушку? — агрессивно спросила она. — Нужно будет побольше разузнать о Виталике, — миролюбиво сказала я. — Тебе же самой, Марина, будет это интересно. Маринка посопела, но ничего не сказала, пронзив меня нехорошим взглядом. — Как называется магазин твоего бойфренда и где он находится? — спросила я Маринку, и она сухо ответила: — Минимаркет «Салют» на Горького, угол Никольской. Но Виталик здесь ни при чем, так и знай! — Согласна, — энергично кивнула я, — но неужели ты думаешь, что мне самой неинтересно, где водятся такие шикарные парни, как твой Виталик? Маринка серьезно посмотрела на меня, и в ее глазах зажегся подозрительный огонек. Я, довольная тем, что провела такой удачный отвлекающий маневр, объявила совещание законченным. Когда все вышли, я набрала номер телефона своего старого и верного друга Фимочки Резовского. Фимочка, а если официально, Ефим Григорьевич Резовский, был адвокатом и работал в конторе своего папы, тоже адвоката. Наши с ним отношения вот уже несколько лет балансировали на грани хороших и отличных — отличных в мужском понимании этого слова, — однако я не собиралась переступать эту грань, разумеется, ничего об этом Фимочке не говоря, чтобы не обидеть хорошего человека. Фимочка несколько раз оказывал мне очень нужные услуги по своему прямому профилю — адвокатскому, но в некоторых случаях он служил мне как бы справочником по сложным вопросам. Фимочка был таким человеком, который просто не умел говорить «не знаю», потому что считал, наверное, эту фразу жутко унизительной для своего имиджа. Зная эту его слабость, я ею и пользовалась. Не выходя за рамки приличий, конечно. Сегодня был как раз тот самый случай, когда можно было напомнить Фимочке о его необходимости в моей работе. Конечно, он при этом не преминет подумать о своей необходимости в моей жизни. Поговорив по телефону с секретаршей, сидящей в конторе Фимочкиного папы, я сумела добраться и до своего приятеля, изложив ему свою проблему. — О, свет очей, — тяжко вздохнул Фимочка в трубку, — но я же всего-навсего лишь адвокат, а не сыскное бюро… — Фимочка, ну пожалуйста, может, хоть что-нибудь о маленьком таком магазинчике «Салют» и его хозяине, некоем Виталике… — беззастенчиво заныла я в трубку, — если можно, конечно. Моя благодарность не будет иметь границ в пределах возможного. Ты же знаешь! После последних слов Фимочка вздохнул еще тяжелее, буркнул, что он все уже знает и надеется на мою благодарность только из врожденного упрямства, и пообещал сделать все, что удастся. Теперь оставалось только ждать, разбираясь с текущими делами. Правда, долго этим заниматься мне не дали, потому что очень скоро в мой кабинет влетела Маринка с глазами филина: — Оля, — громко зашептала она, — это они! Я сразу узнала! — Кто они? — я подняла голову от своих бумаг и решила, что Маринкин разум не выдержал перегрузок. — Я хотела спуститься вниз, а там на улице стоит черная машина, прямо у нашего входа, и из машины вышел самый натуральный гоблин и… и я, конечно же, скорее обратно. — Прекрати, — не выдержала я. — Или это все-таки ты грохнула дедулю? Колись, я все знаю! — Да ты что?! Я… Договорить Маринке не дали, потому что в мой кабинет просунулась Ромкина голова: — Марина, там тебя спрашивает мужик, он говорит, что он следователь из РОВД. — Рома, — занудно произнесла я, — мало ли кто и что говорит, ты документы попроси, а потом и… — Понял! — ответил Ромка и исчез. Через минуту он аккуратно зашел в кабинет и тихонько прикрыл за собой дверь. — Точно, следователь, настоящий! — прошептал он. — Тогда приглашай, — ответила я и повернулась к Маринке: — А ты молчи, говорить буду я… Пока меня будут слушать, — добавила я тише. Совершенно обреченно Маринка закивала головой и села на стул около окна. Ромка распахнул дверь и вышел. В кабинет зашел симпатичный молодой человек лет двадцати пяти, высокий, коротко стриженный шатен. Все в нем было бы хорошо, вот только выглядел он каким-то обреченно уставшим и глядел на этот мир с тоскливой безнадежностью. Мне даже стало его немного жалко. Увидев нас с Маринкой, молодой человек представился: — Следователь Фрунзенского РОВД Безносов Геннадий Юрьевич. Теперь-то я понимаю постное выражение его лица. Если бы у меня была такая фамилия, то я или срочно вышла бы замуж, или повесилась, что почти одно и то же. Безносов вопросительно смотрел на нас, но мы с Маринкой молчали, обе совершенно растерявшись. Геннадий Юрьевич вздохнул и, обратясь почему-то ко мне, спросил: — А вы Марина Широкова? Я отрицательно мотнула головой и, пользуясь тем, что сидела в своем кресле, за своим столом, в своем кабинете, почувствовала себя неожиданно решительно и смело. Кашлянув, я произнесла очень независимым тоном, который прозвучал, наверное, достаточно противно, но мне было все равно. — Я — Бойкова Ольга Юрьевна, главный редактор данного издания. Вы что-то хотели? — поинтересовалась я и, не дожидаясь ответа, потому что и так было ясно, чего хочет этот блеклый юноша — Маринку утащить в узилище, сделала приглашающий жест рукой: — Прошу вас, садитесь, пожалуйста. Сев на стул для посетителей, Геннадий Юрьевич повернулся к Маринке, совершенно игнорируя мое присутствие. — Следовательно, это вы Широкова Марина? — уточнил он. Маринка молча кивнула и взглянула на меня. — У меня к вам несколько вопросов, — все так же обращаясь к Маринке, сказал Безносов. — Я могу узнать, что здесь происходит? — попробовала я перевести внимание гостя на свою начальствующую персону, но у меня это не получилось: Безносов даже не обернулся на мой голос. Он достал из кармана пальто удостоверение и, положив его на стол, невероятно любезно поинтересовался у Маринки: — Это случайно не ваше? Маринка, вытянув шею, посмотрела на стол, а я просто взяла удостоверение в руки и раскрыла его. Только сейчас Безносов соизволил обратить внимание на меня. Я закрыла удостоверение и положила его на прежнее место. Оно на самом деле было Маринкино, и я пока не знала даже, как реагировать на такой сюрприз. Маринка встала со своего места, подошла и тоже посмотрела удостоверение. Безносов молча ждал ответа на свой вопрос. — Да, это мое, — растерянно пролепетала Маринка. — А откуда оно у вас? А, поняла! Я его где-то выронила! — И где же вы его выронили? — ласково спросил Безносов.