Ксорве и Тал переглянулись. – Подожди, – прошептал Тал. – Придерживаемся плана. Забираем Реликварий и валим отсюда. – А как же Малкхая… – начала Шутмили. Остекленевшими глазами она уставилась в одну точку, как будто не верила в происходящее. – Прикажите своим воскрешенным перенести стража в безопасное место. Пусть выведут его на поверхность. Он не должен пострадать. – Прекрасно, – сказала Оранна. Она жестом отдала приказ, и воскрешенные снова подхватили стража, неся его как груз. – Здесь находится еще один из моих людей, доктор Лагри, – сказала Шутмили. Оранна подняла брови, и лицо Шутмили ожесточилось. – Вы знаете, что не сможете сделать это без меня. Помимо доктора Лагри здесь еще двое. Скажите своим людям, чтобы нашли их и убедились, что они в безопасности. Ксорве поморщилась. Было бы куда легче, если бы Шутмили забыла о них. Воскрешенные утащили Малкхаю в сторону дальней лестницы, находившейся на другой стороне арены, позади Оранны. Шутмили пробежалась рукой по волосам, поправляя косы. – Ну что же, – сказала она и выпрямилась. Она вплотную подошла к коленопреклоненному гиганту, будто собиралась наклониться и поцеловать его. Но вместо этого прижалась к нему лбом и закрыла глаза. Первая цепь треснула с отчетливым металлическим звоном. За ней, с ужасным грохотом, другая, еще и еще. Кулаки Шутмили были крепко сжаты. Лопнула еще одна цепь, высвободив руку замороженного. И он пошевелился. Ксорве не верила своим глазам. Массивная, угловатая, бледно-голубая от холода ладонь пару раз выгнулась в воздухе, стряхивая кристаллы льда, и схватила Шутмили за запястье, выворачивая ей руку. Шутмили вскрикнула, как будто прикосновение обжигало, но не двинулась с места. Оранна пробормотала что-то, но Ксорве не расслышала. Она вспомнила слова Оранны, которые та произнесла восемь лет назад. Поначалу она испытывала страх, но в назначенный день она была спокойна. Ксорве честно пыталась в это поверить. Этой веры хватило, чтобы беспрекословно подняться к Святилищу. Она не знала, что есть другой путь, кроме принесения себя в жертву. Она не знала, что можно было выбрать борьбу. Было бы легче, если бы Шутмили плакала. Но вместо этого Ксорве и Тал, съежившись в темноте, смотрели, как Шутмили тихо дрожала, будто для этой боли крика было уже недостаточно. Это по вине Ксорве Шутмили оказалась здесь. Это она уговорила карсажийцев остаться, когда они собирались бежать. А Шутмили осталась, потому что хотела закончить работу, завершить то единственное задание, в котором она могла проявить себя. Цепи продолжали лопаться раз в несколько секунд. Человек у обелиска освободил вторую руку и разогнул пальцы, разламывая ледяную корку. Затем обнял ладонью лицо Шутмили, словно утешая. И тогда Шутмили закричала. Не осознавая, что делает, как будто внутри ее распрямилась какая-то пружина, Ксорве выпрыгнула из тени с обнаженным клинком в руках. Она не могла этого допустить. Она не слышала криков Тала за спиной. Она вообще ничего не слышала и не видела кроме Оранны и Шутмили – Оранна нервно улыбалась, Шутмили мучительно кричала. Схватив Оранну за талию, Ксорве потянула ее на себя и приставила клинок к ее горлу. А потом все стало очень просто – по крайней мере для Ксорве. Оранна перестала сопротивляться, как только поняла, что Ксорве в любой момент может перерезать ей глотку. Ксорве наклонилась к уху Оранны. Волосы той пахли ладаном и пчелиным воском. Она замерла у Ксорве в руках, не сопротивляясь. – Скажи ей, чтобы она остановилась. Скажи, что все кончено. Она не должна этого делать. – Боюсь, это невозможно, – ответила Оранна. Усилив хватку, Ксорве погрузила клинок в мягкую кожу на шее Оранны. По лезвию сбежала струйка крови. – Даже если ты убьешь меня, – сказала Оранна, – ты уже не сможешь это остановить. Даже если убьешь ее. Печать открывается. – Ты знала, что ей будет больно, – заметила Ксорве. Голос ее дрожал. До этого момента она и не подозревала, как сильно она разозлилась. – Она и сама это знала, – сказала Оранна. – Она очень умная. C ужасным лязгом цепи лопнули. Раздался грохот металла, послышались крики. Печать раскололась. Из обелиска хлынул поток энергии – невидимой, сокрушительной, ледяной, безжалостной и могучей, как зловонное море. Казалось, время остановилось. Это было похоже на физический удар. С громким и мучительным треском – Ксорве тут же вспомнила, как был сломан ее клык, – земля начала разверзаться. Шутмили согнулась, и только хватка замерзшего гиганта удерживала ее на ногах. В ушах у Ксорве зазвенело. Только что она стояла на твердой земле, а теперь та расходилась трещинами словно лед. Обелиск задрожал у основания. Ксорве отвлеклась, пытаясь удержать равновесие, Оранна вырвалась из ее хватки и перепрыгнула через расселину. – Я же говорила, – сказала она, одернув мантию. – Это невозможно остановить. Советую бежать. От следующего толчка Ксорве упала. Поднявшись, она увидела, что гигант выпустил запястье Шутмили. Девушка пошатнулась, поскользнулась и упала. Последняя из цепей разорвалась, и замерзший освободился. Он рухнул на землю, отпрянул и разбился, осколки окаменевшей плоти разлетелись во все стороны. Грудная клетка раскололась, и Реликварий откатился по земле к расселине. Он был так близко. Почти в пределах досягаемости. Ксорве бросила попытки удержать равновесие, кинулась на землю и протянула руки. Но Оранна оказалась ближе. Она схватила Реликварий и отползла. Расселина посреди арены с каждой секундой становилась все глубже и шире. Кровавая вода из жертвенной ямы пролилась на землю. Спящий просыпался, едва слышно для смертных завывая от ярости. Ксорве находилась с одной стороны от трещины. Оранна, с Реликварием в руках, с другой. Где-то вдалеке Тал, пытаясь устоять на ногах, закричал: – Хватай ее, хватай ее, хватай эту хреновину! За спиной Ксорве находилась лестница, ведущая на следующий этаж, и путь к ней был свободен. Если она побежит сейчас, то сможет выбраться. Это место рухнет с минуты на минуту. Она должна выбираться. Оранна смотрела прямо на нее. Гнев и решимость не делали ее менее красивой, скорее подчеркивали черты лица. – Скажи Белтандросу, что он проиграл, – заявила она. А затем побежала – потолок начал обрушаться. Ксорве уже собиралась броситься вслед, под падающие камни и осколки льда, лишь бы приблизиться к Реликварию, как вдруг огромный отколовшийся валун упал возле ног Ксорве и разлетелся на куски. Вокруг Реликвария Пентравесса всегда роятся, как мухи возле туши, неприятности и невезение. Возможно, это была очередная неприятность или невезение, а может быть, что-то еще. Ксорве увернулась от падающего камня и заметила Шутмили. Та лежала без сознания, и ее голая рука почти касалась мыса сапога Ксорве. И все снова обрело ясность. Ксорве взвалила Шутмили на плечи. Она оставила Реликварий Оранне и побежала прочь, спасая свою жизнь. 11 Полное истощение Боги больше не присматривали за Ксорве, но все-таки кто-то наверняка направлял ее: им удалось выбраться до того, как рухнул Монумент. Чашевидная долина смялась как яичная скорлупа, на поверхности показались гробницы. Пограничная стена накренилась, и Ксорве побежала к ближайшей трещине, почти вдвое согнувшись под весом Шутмили. Они выбрались на каменистый склон холма, где стояли окаменевшие черные деревья без листьев. Ни следа Оранны, Тала, Лагри Арицы или Дарью Малкхаи. Возможно, выжили лишь Ксорве и Шутмили. Ксорве продолжала бежать, положив одну руку на меч, а другой удерживая Шутмили на плечах. Она продиралась сквозь лес, и под ее ногами хрустели остекленевшие побеги. Шальные ветви цеплялись за одежду и царапали кожу. Прикрывая лицо, она пробивалась вперед, сдерживая нарастающую панику. Она протиснулась сквозь заросли тростника, напоминавшего колокольчики, проскочила мимо замерзшего ручейка, пронеслась по пустынному склону и уже вбежала в окаменевший лес, как вдруг споткнулась о камень. Они кубарем скатились по замерзшему склону холма и – в голове у Ксорве все смешалось – шлепнулись о землю. Ксорве судорожно пыталась отдышаться, ошеломленно глядя на небо над деревьями. Небо было золотистым с прожилками. Шутмили лежала совершенно неподвижно и спокойно, будто отдыхала. Ксорве подползла поближе и осмотрела ее, но Шутмили была цела и невредима. Не то что сама Ксорве, у которой, несмотря на плотную зимнюю одежду, на бедре зиял порез. Что она наделала? Реликварий был прямо перед ней. Ей всего лишь нужно было правильно выбрать момент, а она все провалила. Она прошла столько испытаний, но когда пришло время, в единственный по-настоящему важный момент, она проявила слабость. И теперь Реликварий у Оранны. Шутмили застонала, лежа на ледяной земле. Этого хватило, чтобы отвлечь Ксорве от самобичевания. Она приказала себе собраться. Скоро наступит ночь. Им нужно отдохнуть и найти укрытие, или они не выживут. Она в последний раз напряглась и, подняв Шутмили, отнесла ее к небольшой пещере. Не идеально, но это хотя бы защитит их от стихии и укроет от чужих глаз. Свернувшись рядом, Ксорве накинула на них обеих плащ в попытке сохранить тепло. У нее не осталось сил, чтобы принять другие меры предосторожности. Сон навалился на нее как падающий камень. Просыпалась она медленно и тяжело. Сначала она ощутила ноющую боль где-то глубоко в челюсти – там, где когда-то рос клык. Реальность возвращалась к ней неровными осколками. Она замерзла и поняла, что сидит спиной к чему-то очень жесткому и еще более холодному. Уже рассвело, и кто-то привязал ее к дереву. В нескольких футах от нее Шутмили молилась на коленях, положив на землю плащ и повернувшись лицом в сторону солнца. Ксорве не сразу осознала, что произошло. – Это ты связала меня! – воскликнула она. Шутмили выпрямилась и посмотрела на Ксорве. В ее лице не было ни следа благодарности. Казалось, она проверяет, надежно ли прикована бешеная собака. – Да, – ответила Шутмили. – Но почему? – Ксорве была слишком озадачена и измучена, чтобы злиться. Она ничего не понимала. – Ты солгала. Я знаю, что ты не та, за кого себя выдаешь. Ты кто угодно, только не студентка. Наверняка ты работаешь на эту женщину, – сказала Шутмили.