Народ закивал. Сикарион всю жизнь проводили в Подземельях. Парни из флота — отрабатывали бои в условиях космических кораблей. Всю информацию, которую передал Рой, я заносил в трёмерную модель и выходил на коммуникаторы группы. Рой дошёл до самого входа в Обитель — максимум через пятнадцать минут Данайган будет внутри, и тогда Тенемхет так и не проснется. — У всех броники в порядке? Будет много плазмы. Запас кислорода? У кого нет — обеспечивает периметр и контроль тыла. Я буду по другую сторону этой двери. Нао, Семнадцатый, работаете в паре, отвечаете за своих. Ваша задача — не дать противнику проникнуть внутрь этого зала, — я показывал на трёхмерной модели Обитель. — Главный приоритет — жизнь парня, который лежит в этом регенераторе. Последние, кто останутся в живых, должны сохранить его любой ценой. — И кто это? — спросил Кайдо. — Фибо. Вопросы? — Принято, — Кайдо как обычно жевал жевачку. — Да, за Фибо стоит побороться, — доносилось из толпы. Пока Тенемхет тренировал ребят, они действительно прониклись к нему уважением. Неуёмная харизма лезла из императора даже когда он был в лохмотьях, грязи и полностью не похож на себя. — А мы тоже идём сражаться за некого Фибо? — тихо и как-то растерянно спросил стоящий рядом Нао. — Вы — за капитана Тей-Риджета, государственные секреты империи и номарха, — я ответил также тихо. Нао смерял меня взглядом и в конце как-то неуверенно кивнул. — Так, стоять, парень. Если у тебя или твоих людей есть хоть какие-то сомнения в выполнении миссии, прямо сейчас собираетесь и валите отсюда на хрен. Вы мне не нужны, если в критичный момент вы побросаете оружие и свалите, как толпа трусливых крыс. Кайдо и Семнадцатый, стоящие рядом, дружно заухмылялись, а глаза Нао хищно блеснули. Я не был их прямым командиром, а потому должен был дать хоть какую-то мотивацию. — Вы хорошо поработали на «Менхите». Но сейчас, тот, кого нужно уберечь в саркофаге намного важнее всех тех, кто был на «Менхите», «Эмхеру» и всех нас вместе взятых. Тот, кто лежит в саркофаге — это основа вашей империи. Наконец-то. Сообразительность Нао не подвела. Вот теперь я был доволен его реакцией и мог идти к своим. — За номарха! — вскрикнул он своим. — Погнали. Харат уже прислал за мной светящийся белый дрон. На глазах у всех я превратился в полупрозрачное светящееся существо и умчался в туннели. Я нёсся так, что стены слились в одно размытое пятно, совершенно не запоминая дороги. Только заметил, что на этом пути мне так и не попался Туман, а значит, я мог спокойно пронести свои гостинцы. Я достиг Обители за считанные минуты и, пролетев за дроном в узкую вентиляцию, оказался в зале, где ещё никогда не был. Том, который был скрыт за огромными круглыми вратами. Если бы у меня было хоть немного больше времени, я бы уже опешил. Здесь были саркофаги. Двадцать или двадцать пять саркофагов с полупрозрачными крышками. Вот почему у Харата никогда не хватало времени на защиту, безопасность и исследование поверхности: он клонировал нирилигов. Харат уже впускал меня в основной Зал, ко всем моим. Именно так я теперь их воспринимал. — Скажи, что ты притащил плазмоганы, — ко мне бросилась разъярённая Дженри, — у этого гребанного цифрового пацифиста в арсенале только амнеостейвис и рогатки. Харат уже даже не реагировал на наши ремарки. — Конечно притащил, сколько смог. Разбирайте. У меня за спиной болталось пять карабинов и пара гранатометов. В два раза больше плазмоганов тащил за мной мой Рой. — Зато после корректив номарха я усовершенствовал свои бронекостюмы, — выдал поникший голосом Харат. — Тоже пригодится. Мне нужны ещё дроны, — потребовал я. Мои дроны снаружи прямо сейчас усиленно ломали лазерный бур, который раскалил дверь и уже почти полностью расплавил её. Это требовало от меня огромной концентрации, и я замер, сосредоточившись на мысленной работе. Наконец, бур поддался и полностью вышел из строя. Я опоздал — это уже не могло остановить натиск армии номов. Но пока они ещё не здесь, я и мой Рой принялись за данайгановы плазмоганы, буквально кроша их внутренности. Но, черт возьми, я не был всемогущим. И теперь мне приходилось концентрироваться на каждой единице оружия, чтобы вывести её из строя. По десять секунд на каждую — это было слишком много. — Почему он так зависает? — спросил Хайгон. Живая сила уже начала врываться в нашу дверь, завершая то, что не успел закончить бур. Среди них была и пара телекинетиков — чёртовы маги, люди не должны были обладать такими способностями. Тей-Риджет, Дженри и Аннарин уже приготовились встречать гостей. Даже Кириган попросила гранатомёт, утверждая, что в молодости увлекалась стрельбой. Тей-Риджет заметно нервничал: — Черт возьми, сейчас мне придется стрелять в своих. — Кого ты называешь «своими» — номов? — огрызнулась Девчонка. — А ремы, стало быть, для тебя чужие? — Ты не понимаешь, — страдальчески выдал Тей-Риджет. — «Свои» — это те, кто сейчас по эту сторону кодекса чести, — цедила она, — а те, кто считает меня человеком второго сорта и для кого единственная цель существования — это нажива и агрессия, — это не свои. Пока они трепались, я успел уничтожить всего около двадцати единиц оружия, и, честно говоря, уже устал. — Харат, у тебя ведь есть ЭМ-пушка? Это тебе не запрещают твои установки. — Есть, но очень старая, — Хайгон уже тащил непонятную конструкцию древнейших времён. Металлическая дверь с диким скрежетом упала внутрь Обители. — Огонь, — скомандовал Хайги. ЭМ-пушка выстрелила и окончательна сдохла. Зато все ближайшие гаджеты на её пути были нейтрализованы вместе с моими дронами. Но Данайган были подготовлены очень хорошо: доспехи на гидравлике, обычные старинные карабины и пистолеты-пулемёты, которым не нужно было ни одной искры электричества и, самое теперь неприятное — молекулярные клинки. Знали, куда шли. — Харат, мне нужны ещё дроны. Тей-Риджет, а какая у тебя способность? — Эмпат. Не повезло. Наши плазменные винтовки уже вовсю и безрезультатно стреляли в противника. Телекинетики отклоняли плазму и уже расшвыряли Дженри, Аннарин и Тей-Риджета. Этих магов нужно устранить. Я снова видел ту белую энергию, которая сопровождала телекинетический удар, и успешно уворачивался от неё. Разбежался, оттолкнулся от стены и захватил одного из них удушающим захватом, сдирая с него шлем и подставляя под огонь Дженри. Второго телекинетика уже защищали, встав вокруг него плотным кольцом, и я приказал Рою облепить его также, как до этого Ханнари, чтобы лишить возможности видеть и заставить тратить силы на кинетический щит. Ярость иногда путают со злостью, но ярость — не злость. Это чистый заряд энергии, сокрушающий всё, что видит на своём пути. Я расшвыривал мешающих мне номов, прогрызая дорогу к нему с холодной яростью, но без единой капли злости. Звуки битвы с тыла войска Данайган внушали надежду. Дженри, Аннарин и Хайгон уже встали на ноги и снова взялись за плазмоганы, поливая мешающих мне бойцов. Я снова проник внутрь телекинетического щита нома, но уже намного быстрее и легче. Аннарин прикрывала спину, не подпуская ко мне бойцов с молекулярными клинками. Они оказались самым действенным оружием против меня. Я разорвал броню нома в некоторых местах и приказал части Роя проникнуть внутрь. Задача простая — досаждать и лишить видимости. Тей-Риджет оказался первоклассынм фехтовальщиком: присвоил себе два молекулярных клинка и теперь просто крушил противника. Видимо, за неимением боевого опыта, он проводил безумное количество времени за фехтованием. Сейчас они действовали в паре с Дженри, и это было адски красивое зрелище. Тей-Риджет проделывал незначительные дыры в броне номов, куда Дженри сразу же прицельно отправляла плазмоиды. Это было настолько слажено, словно они были двумя частями единой боевой машины и всю жизнь работали вместе. Как только мне удалось содрать шлем с телекинетика и свернуть шею, в мою спину всё-таки вошёл чёртов молекулярный клинок. Я бросил осуждающий взгляд на Аннарин, глаза которой были полны ужаса. Этого ты, мать, пропустила. Но мужик подкрался с другой стороны, я сам прикрыл его от Аннарин, она просто не могла его видеть. Мне повезло, что он не догадался снести мне голову, всего лишь рассёк ключицу, и левая рука повисла как плеть. Зато я тут же присвоил клинок его себе. Адскую боль я постарался купировать. Выделить для неё особую область мозга и запереть там, чтобы она не мешала думать и двигаться дальше. В прошлый раз небольшая дыра в руке восстанавливались около пяти минут. Сейчас картина была такой же: из ключицы попеременно то лилась кровь, то пылали лучи белой энергии. Отбиваясь от прочих я старался, чтобы симбионты взяли верх над человеческой формой, которая при таком ранении, лишь привела бы меня к безвременной кончине. А мне всё ещё было любопытно, что же будет дальше. Номы прибывали, оттесняя нас всё дальше к саркофагу-регенератору Тенемхета, и теперь Девчонка с Кириган взобрались на него, воспользовавшись той же тактикой, что и Дженри с Тей-Риджетом. Кириган дырявила броники гранатомётом, Дженри заканчивала дело. Я слышал, как наши с тыла наступают, но они всё ещё были где-то далеко, а эти — всё лезли и лезли вперёд. Теперь уже пошли те, чьи плазмомёты не попали под воздействие нашей издыхающей ЭМП. Девчонка на регенераторе уже была окружена толпой из двадцати человек, которые поливали её из плазмомётов. Я сдерживал проходящих мимо меня одним клинком, всё ещё приходя в себя после ранения. Но не достаточно. Не достаточно. Сквозь стекло, я видел, как на лице Аннарин зарождается улыбка берсеркера. Ей было все равно, умрет она или нет. Она была в состоянии восторга и экстаза, поливая своих противников в ответ. Они давили нас числом. Мы не справлялись, нас было всего шестеро, даже не смотря на мой Рой, который иногда помогал вскрывать доспехи противника, при этом ужасно отвлекая моё внимание и делая уязвимым. Мы и так простояли слишком долго. Подкрепление не успевало. Данайган всё лезли и лезли, как чёрные голодные крысы, сбегающиеся на лакомые куски. И вот, когда все доспехи уже практически раскалились, и моя команда вот-вот должна была расплавиться внутри, плазма вокруг Аннарин и Кириган стала натыкаться на невидимую преграду, стекая по ней. Я улыбнулся, прорубая доспехи очередного зазевавшегося нома. Объяснение могло быть только одно: Тенемхет в своём саркофаге уже пришёл в сознание, и теперь создаёт вокруг них щит. В следующий момент Аннарин и Кириган синхронно подлетели в воздух и смачно приземлились где-то далеко позади саркофага, крышка которого слетела с петель. Со свойственным ему недовольным рычанием из регенератора, словно ополоумевший дух войны, вскочил разъяренный и вполне себе живой Тенемхет. Время будто замерло. Он был силен. Может, даже сильнее, чем был до этого. Чтобы возродиться вновь, нужно сначала умереть. Он остановил их всех, обездвижив в один момент, сковав полностью доспехи, ставших теперь их же тюрьмой. Внутри зала и по туннелю дальше, все звуки стихли. Только вдалеке, за поворотами, раздавался ещё шум битвы. Тен медленно спрыгнул и подошёл к Аннарин, протягивая ей руку: — Жива? Она не приняла руку, вставая самостоятельно и отходя подальше. — Ничего, справлюсь. Ты бы оделся, что ли. — Да, ладно. Пусть так остаётся, — хохотнула Кириган, заметно повеселев, нисколько не соблюдая субординацию с номархом. Тен оделся в подогнанную Харатом белую футболку и такие же штаны. — Или предпочитаете бронекостюм? — Не надо, — отмахнулся Тенемхет, обращая внимание на меня и рассматривая, словно какую-то диковинку, пока натягивал на себя одежду. Взгляд его был странным и расфокусированным. Казалось, он всё ещё не понимает, где находится, и остановил всё происходящее просто машинально. Его способность действительно усилилась: держать в полной неподвижности броню более пятидесяти человек. Не знаю, умел ли он это раньше? — То есть, ты всё-таки мутировал, Дан-Эйра? — Харат требует называть это по по-другому. Что с этими? — махнул я.