— Кланы — это крайм. Они вне системы. У некоторых даже нет айдишек. Мотаются по окраинам, зачищают брошенку. — Брошенку? — Ну, Мегаград сейчас уже не такой «мега», как раньше. Отец говорит, население сократилось только за последние десять лет на треть, а когда он был как я — город чуть не в два раза больше был. Кроме воздушки была подземка, в ней, говорят, было столько народу, что аж давились. Потом ездить стало некому, её закрыли, с окраин люди съехались в центр, а там никто не живёт. Брошенка. И кланы её чистят — снимают всякое оборудование. Кондеи те же, оптику, коммутаторы, движки лифтов, да мало ли ещё что. Когда город был больше, то было много всякой электроники, которую сейчас уже не делают. Как этот нот. Кери открыл нот, запустил программу видеозахвата. В окошке появилось изображение с камеры. Наш дом выглядит так же, как выглядел. Дмитрий его специально снаружи не ремонтировал, чтобы не выделялся, так что пыль на окнах, мусор на крыльце и облезлые разрисованные понизу стены ничуть не изменились. — Приблизь дверь, как можно крупнее, — попросил я. Изображение начало скачками расти. — А почему сейчас не делают? — А я почём знаю? — пожал плечами Кери. — Не нужно, наверное. Раньше комп в каждом модуле был, а то и не один, а сейчас ни одного. Никто пользоваться не умеет. Дай вашим нот — и что они с ним делать будут? По голове друг друга бить? — А раньше умели, значит? — спросил я, разглядывая через камеру печати на дверях. На вид целы, никто внутрь не заходил. — Давай, на окна наведи. — Умели, видать, — согласился он, двигая пальцами по тачпаду. — Раньше, папа говорит, кибераренды меньше было, люди просто работали. Ехали каждое утро с окраин в центр, вечером обратно — потому и подземка нужна была. А сейчас киберы фигачат круглые сутки, ездить некому. А киберу комп не нужен, у него прошивка есть. — А из кланов, значит, не арендуются? Окна закрыты, внутри днём видно плохо из-за пыльных стёкол, но, похоже, никого. Движения, во всяком случае, нет. — Я точно не знаю, — вздохнул Кери, — я клановых почти не видел. Но у некоторых есть импы, это точно. Значит, одну аренду отмотали. — Ясно, — кивнул я, хотя ничего пока не ясно. — Скажи мне, нет ли у тебя каких-нибудь ходиболтаек? — Чего? — Переговорных устройств. Без сети, по радиоканалу. — А зачем тебе? — Хочу навестить наш дом. Я схожу, а ты тут посидишь, в камеру посмотришь. Если вдруг увидишь, что сюда кто-то нацелился — полиция или ещё какая неприятность, — просигналишь мне, и я свалю через чёрный ход. — А зачем тебе туда? — Тебе токи нужны? — Ещё как! — И мне нужны. А там, может быть, есть. Была у брата заначка, вдруг не нашли. Если поможешь — не обижу. — Серьёзно? Ты мне дашь токи? А как? Нас же спалят по айди сразу. — Есть такая штука — предоплаченные карты. — Серьёзно? Не, я знаю, что есть, просто это же чисто для вершков штука! Никогда не видел, и даже не видел того, кто видел! — Не, ты уже видел того, кто видел. Потому что я их видел. И даже пользовался. — Круто! И мне дашь? — Если они там ещё есть, — сказал я честно. — Потому что фиг его знает, может, обыскали и всё выгребли. Но я так не думаю, тайник хороший. — Блин, у меня никогда в жизни не было своих токов! — Сколько той жизни, дро! Так что, есть? — Я сделаю! Есть, из чего, и знаю, как. Мне просто незачем было. — А как ты натаскался электронику чинить? — Сначала отец показал, он умеет. А потом по книжкам. У отца на компе старые справочники и мануалы для техников. Сейчас такие уже не найти. — А в сетевых протоколах тоже разбираешься? — Не, что ты. По ним книг не бывает. Этому нигде не учат, а начнёшь сам ковыряться — огребёшь моментально. Любая информация по сетевым протоколам — жуткий крайм. Отец говорил, его приятель как-то купил у старьёвщика флешку со старыми учебниками по сетевой безопасности, просто хотел почитать. Но, как только он одну на компе открыл — через пять минут полиса его мордой в пол уложили. Больше отец его не видел. — Страсти какие, — покачал я головой скептически. — Хочешь верь, хочешь — нет… — Долго тебе говорилки делать? — К вечеру управлюсь. — Тогда я к вечеру и вернусь. А то твой кондей скрипит так, что мне как будто сверло в ухо заворачивают. — Да? — спросил он рассеянно, перебирая электронный хлам в ящике. — А я привык, не слышу. *** В комнате, к своему удивлению, обнаружил, кроме Нагмы, Лиранию и её сестру, Онию, или просто Оньку. Девчонки азартно визжат, скачут на нашей кровати, бесятся. Лирания сидит на краю, лицо преисполнено смирения, но детей не затыкает. Я бы и получаса не выдержал, башка же лопнет. — Привет, —сказал я громко, перекрикивая детский визг. — Братик-братик-братик! Уи-и-и-и! Ы-ы-ы-ы! А-а-а-а! — взвыла пикирующим бомбардировщиком Нагма и прыгнула с кровати мне на грудь. Папа Док в таких случаях ловил её на лету и раскручивал, но братец Док оплошал — слишком мало веса. «Произведение массы и скорости», то есть импульс, он же «количество движения», победили мою способность к прямохождению, и я позорно грянулся задницей об пол на глазах девушки, которая мне нравится. Отлично, в общем, выступил. — Ну, Нагма, блин! — сказал я с чувством. — Прости, братик! Я думала, ты поймаешь. — Ну, некоторым образом поймал, да… — вздохнул я. — Не ушиблась, колбаса? — Нет, я же на тебя упала! — радостно заявила Нагма. — А что такое кабаса? — спросила Онька. — Еда! — сообщила громко Нагма. — Вкусная! Эх, сейчас бы бутербродик! На батончике! С маянезиком! М-м-м-м-м… — Я принесла тебе еды, — сказала Лирания. — Прости, не эту вашу кабасу. — Э… Спасибо, но… — Твоя сестра сказала, что у вас нет айдишек. А Онька всё равно не съедает лимит, у нас накопилось. — А у вас, значит, есть? — я встал с пола, отряхнулся и сделал вид, что ничего не случилось. — Да, мы же дети командировочных. Нам выдали. На моей даже немного токов, но я их не трачу. Берегу, не знаю, зачем. — Круто, — сказал я, не зная, как это комментировать. — А не боитесь, что вас по ним найдут? — Сначала боялась, — призналась Лирания, — но потом надоело. Не помирать же с голоду? До сих пор никто не нашёл. Я думаю, мы просто никому не нужны. Куда мы денемся с низов? — Спасибо, — сказал я ещё раз, и развернул питательный батончик, из тех, что несладкие. Сладкие я оставляю Нагме, она их, пусть кривясь, но ест. — Я пойду с тобой, — внезапно сказала Лирания. — Нипонял, — я чуть не подавился батончиком. — Твоя сестра сказала, что ты пойдёшь искать брата. Я пойду с тобой. — Зачем? — Я подумала, ты прав. Пропажа твоего брата связана с пропажей моих родителей. Тогда есть шанс, что они ещё живы. — Это может быть опасно, — сказал я с неохотой, косясь на Нагму.