Глава 1. Live fast, die young — Эй, пацан! Ты, с девчонкой! Сюда иди! — Они мне не нравятся… — Не обращай внимания, не они наша проблема. Уличные хулиганы. Не подростковая банда, но очень стараются выглядеть, как она. Немного скучают, немного под кайфом, немного туповаты и умеренно — для компании «с низов» — агрессивны. — Я кому сказал? Сюда бегом, пацан! Проблем ищешь? — Мне страшно! Мне кажется, они злые. — Просто не очень умные. Давай ещё там посмотрим, с заднего хода — может, какие-то следы остались? Не могли же они просто исчезнуть? Нам пригодится любая подсказка. От компании отделился вертлявый худой подросток и разболтанной походкой направился к нам. В моём первом детстве таких называли «шнырями». Правый подползающий к левой пятке атамана. Осторожное щупальце, выдвинутое безмозглым социальным простейшим вида «дворовая компания». Малозначимая ложноножка, которая будет провоцировать casus belli, и которую, если что, не очень жалко. — Ты чо, чужак, глухой? Тебя Пупер зовёт! — Не глухой, — ответил я равнодушно, внимательно осматривая стену под окном дома, который ещё вчера был нашим. Ага, это уже интересно. Характерные следы. Если это то, о чём я думаю, то дело скверное. — Так чего не идёшь? — На хрена? — Так Пупер зовёт! — У него что, ножек нет? Или жопка к забору прилипла? — Чо? — Через плечо! Если твоему Пупырю чего-то надо, пусть оторвёт жопку и идёт ножками. — Это Пупер тебе оторвёт жопу! И не только! Я игнорирую. Шнырь мухой метнулся обратно и начал что-то эмоционально втирать главному — высокому крепкому парню постарше других. Докладывает, что того назвали жёлтым земляным червяком? — Смотри, видишь вон те царапины? — показал я. — Я вижу, что сейчас у нас будут неприятности. — У нас уже неприятности такие, что дальше некуда. Ах, да, не забудь, я твой брат. — Да, братец Док! — И ничего не бойся. — Не буду, братец Док. — Умничка, Нагма. Пока я рассматривал следы на стене и окнах, Пупер решает восстановить свой авторитет, который, разумеется, не допускает оскорбительного игнорирования со стороны чужаков, особенно если они ниже ростом, младше и вообще не выглядят серьёзными противниками. Отлепился от низкой оградки, кою попирал седалищем, и вразвалочку направился к нам, на полшага опережая соратников по ничегонеделанию. Осмотрев стену, я перешёл к дорожке и забору. — Вот здесь он спрыгнул, — показал я Нагме след на газоне. — Кто? — она продолжает тайком коситься на приближающихся подростков и не очень внимательно меня слушает. — Неважно кто, важно — в чём! — И в чём же? — Сестрёнка, не тупи. Она наконец смотрит туда, куда я показываю. — Ой! — Вот именно, что «ой». Пупер с компанией неторопливо, каждым шагом подчёркивая свою значимость, дошагал до нас, встал, уперев руки в бока, и уже открыл рот, чтобы выразить своё недовольство недостатком уважения к его персоне. Сказать ничего не успел, я повернулся, молча ударил его под ложечку и развернулся обратно к Нагме, не обращая больше внимания на собравшихся. — Зато мы знаем, кто их увёл, — сказал я ей. — А значит, несложно догадаться, куда. — И это плохо? — Хуже некуда. Пупер лежит на замусоренной дорожке и пытается вспомнить, как дышать. Ему немножко не до личного авторитета сейчас. Остальные стоят над ним и тупо смотрят вниз. — Эй, Пуп, ты как? — спрашивает один из ближников павшего атамана. Как-как… Погано он сейчас. От таланта моего осталось хрен да ни хрена, но сходиться со мной врукопашную по-прежнему не стоит. — Жить будет, — поясняю я. — Ещё вопросы есть? — Вы же из этого дома, да? — спрашивает один из них, на вид посообразительней остальных. — Как звать? — перебил я его сержантским тоном. — Кого, меня? — растерялся он. — Как меня — я знаю! — Зоником называют. — Так, Зоник, все разговоры потом. Если не хотите действительно серьёзных неприятностей, хватайте этого недоумка и быстро тащите. — Куда? — Это ты у меня спрашиваешь? Кто тут местный? Есть у вас какая-то нора, куда вы забиваетесь, когда не подпираете жопами заборы? — У нас есть штаб… — смущённо сказал парень. Штаб у них. Детский сад, штаны на лямках. Вон, даже Нагма хихикнула в кулачок. — Ноги в руки и бегом марш, штабисты! Да не свои! Его ноги! Он ещё минут двадцать ходить не сможет, тащите! Я подхватил Пупера за плечи, натужившись, поднял, и только тогда мне, наконец, помогли остальные. Мы подхватили парня в восемь рук, за руки — за ноги, и скрылись в лабиринте проулков. Как говорил Дмитрий, «ушли в низы». *** — Ха, Пупер-то обоссался! — презрительно сообщил давешний шнырь. Зовут его Ойпер, прозвище «Пегля», что означает мелкого местного грызуна. Прозвище так себе, потому что пегли эти — сущее наказание. Всё грызут, везде гадят. Если в каком кондоминиуме связь пропала — будь уверен, пегли кабель зажевали. — Если б я тебе врезал, — одёргиваю я его, — ты бы ещё и обосрался. И ёжика поперёк шерсти родил. — Кого? — удивляется Пегля. — Тебе лучше не знать, — напускаю я многозначительного тумана.