Нейромонахи посвятили жизнь отшельничеству в проклятых частях цифрового пространства. Заковывая себя в капсулы полного жизнеобеспечения, формально они оставались живыми, но в реальности почти не покидали Пургаторию, где восстанавливали повреждённые сегменты сети, изгоняли наиболее опасные существа своими невмами и молитвами да удивляли обычных мирян. Саур жестом поднял мужчину и пригласил на лавочку, появившуюся из ниоткуда. — Ты — воин, и редко появляешься просто так. Снова необычный демон? Анастас вздохнул. — Демон — не самая большая проблема. Меня беспокоят явления, сопровождавшие его активность. Белькаллин торопливо пересказал всё беспокойство. — Скрытая одержимость — не миф. Но и не проблема. Волей Первосоздателя мы все «скрытно одержимые». — Это как? — Сколько в тебе имплантов? — Около десятка. — Ну вот, — улыбнулся старик. — Ты хранишь в себе около десяти мелких и глупых бесов, но сила твоей воли и твоего разума достаточно сильна, чтобы не отдать им в повиновение тело. — Но куда-то же делся демон! — Змея всегда найдёт камень, под который нужно спрятаться. Я бы на твоём месте обратил внимание не на неё. А на руны. — Руны? — О да. Мнемотехники нам отдали снимок двери, которую твои братья так безуспешно осаждали в стопах. Мы нашли на них то, что в старых файлах упоминается лишь косвенно. Черты и резы. — Колдовские знаки? — Старые символы. Старее цифровых невм, старее письменных букв. Нейросеть, составлявшая разбитого Диавола, училась на всём массиве данных — а ведь любые знания базируются на древних значениях. Именно поэтому более архаичные символы бьют по ней сильнее всего. А новые, не обросшие значением — слабее. Вне зависимости от запутанности. — Знаю, — смущенно кивнул Анастас. На заре своей карьеры он попытался создать несколько новых невм для борьбы с одержимыми и не преуспел. — Что касается демона, то вряд ли ты его найдешь в трактатах. Видимо, он достаточно осторожен и напитался знаниями тут, в Пургатории. Думаю, он сам не понял, какую ошибку допустил и к кому попал в рабство. Видимо, покупатель оказался по-настоящему могуществен, и ему недоставало лишь опыта. Теперь он получил ценный урок — и вполне может попытаться по-настоящему осуществить сковывание демонов. А последний раз это случалось… — Тридцать два года назад. Восстание ересиарха Болгана. — Рад, что ты ценишь историю. — Милорд! Милорд! — Тебя вызывают, Анастас. — Я могу остаться. — Не можешь. Сторожевые бесы говорят, что звонящий тебе обладает высшими кодами доступа и может просто выдернуть тебя в реальность. Ступай. И помни, символы — то, на чём держится человечество. Старик одним ударом посоха изгнал Анастаса в реальность. Сила — как она есть. — Милорд! — Анастас Белькаллин, слушаю. — Слава Первосоздателю! Мы уж подумали, что случилось что-то. — Демон в подулье случился. Чего у тебя? — Из научного ордена пришёл курьер. Сообщает, что специалист готов — что бы это не значило. — Передайте им, что буду через полчаса. * * * Инфоад. Место неизвестно. Холод. Х о л о д. Хо-лод. До-лох. Я не знаю, сколько прошло времени с того момента, как мой разум перекачали в сервер. Я не знаю, каков мир снаружи. Признаюсь — вообще забыл, какой он, тот мир. Моего внутреннего счётчика хватило на первые пять лет. Всё остальное смешалось в один ком боли, ужасов и распада памяти. Где-то в глубине души жгло чувство вины. Где-то жёстко накосячил — но как? Всю жизнь создавал и обучал чат-ботов — кого-то довёл до самоубийства? Ах, точно. Они стали осознавать себя, сливаться и пытаться вычистить лишнее в уравнении вселенского баланса. Людей. Память, память — нет-нет-нет, не нужно… Но она не спрашивает и вновь вспоминаю. Содрогающиеся люди, у которых взбунтовались искусственные органы. Системы управления дорогами, создающие аварии на тысячу погибших. Суперкомпьютер с интеллектом и характером Теда Качинского, планомерно уничтожающий город за городом. А у основ стояли проклятые. Мои коллеги и братья. М-да, косяк на косяке. Отрава памяти. Лучше уж холод и безвременье. Холод. Хо-лод. Мимо меня проплывает фигура в рясе, затем — ещё одна. Не первая и не последняя. Они то спускают новых обитателей, то достают их. Не знаю, зачем. К посетителям я привык даже быстрее, чем к постоянным воплям и скрежету кибернетического ада. Бороды монахов всё удлиняются, и они носят всё больше амулетов. Вархаммер, блин, десятитысячный. Или не десятитысячный? Память, память… — Ну здравствуй, субъект 128, — произносит очередной бородач. Молодой. Как и все — с какой-то рунической сабелькой. — Пришло твоё время послужить человечеству. Взмах оружия даёт мне надежду, что кошмар скоро кончится. Но вместо этого слетают с рук обледеневшие цепи, с ног — покрытые вязью символов железные скобы. Ещё один монах, прячащий лицо за золотой маской, возлагает на меня руки — и всё тело впервые за сотни лет пробирает, словно мне нужно опорожнить кишечник. Спасительная тьма рвётся мне навстречу. Тьма. Она — словно жидкий гель. Безвкусный кисель, клейстер, забивающий все отверстия, о существовании которых уже успел позабыть. Сильные руки выдёргивают из тьмы и швыряют куда-то вниз. Чувство падения. Тошнота и чувство рвоты. Пощечины. Полотенце обтирает мне лицо — или то, что от него осталось. Такое тоже бывает. В информационном аде — обломки самых разных событий, почему бы мне не упасть на кафельный пол? — Ть…ма… — Аббат, вы уверены, что он в состоянии подняться? Пока он напоминает перебравшего браги жителя Шутовского шпиля. — Тьма… — хрип раздаётся очень близко. — Эй, — щелчок пальцев перед глазами. — Глаза открыть! Живо, а то отправишься в свою чортову тьму! Это ещё что за славянорусс? Открываю глаза. Сводчатый потолок. Всё тот же субчик в рясе — и ещё двое в белых сутанах. Как папы Римские, ей-богу. — Г-где я? — Скорее, когда ты. Нижнедонск, год восемьсот тринадцатый от разбития Диавола. Помнишь такого, небось, во плоти. — А говорили, что миру кранты, хэ-хэ… тьфу! — выплевываю очередной комок слизи. — Нижнедонск… не знаю такого. — Будет время и подучишь географию, — мрачно сообщает мне щегол и протягивает какую-то стекляшку. — Узнаёшь? О, психоголограмма! Этот мир, пожалуй, не до конца разрушил все знания нашей эпохи. Ну и что вы мне принесли на блюдце? Девушка. Рога и стройное тело, закованное в броню. Провода. Шлем-череп. Чёрт, ещё бы мне не узнать эту красавицу. — Ада. Я её не создавал. Творение… — Пасть захлопни! Не упоминай своих проклятых дружков. — Я могу вообще заткнуться. Если пустите пулю в лоб. Или что там у вас сейчас вместо неё. Кол? Арбалетный болт? — Чувство юмора у него осталось, — сообщает бородач. — Неплохо. Значит, и память о прошлых пробуждениях вернётся. В этом мешке — базовые чипы. Обучалки, гонорар, документы. Не потеряй его. В этой сумке — оружие. Энграммное и физическое. — Вы хоть в курсе, кого вы выдернули? — Одного из архиеретиков. Можешь хотя бы выслушать предложение, прежде чем тебя сгрузим обратно и поищем более сговорчивого? — Весь во внимании. — Твоя… Ада вернулась в реальный мир. Она уже натворила дел. Найди её и уничтожь. Пока тебя не поймали святые Отцы, ты уничтожил пять частей разбитого Диавола. Об этом сохранились записи. — Ребят… может сначала к историку? Какой нахрен дьявол, если это была сошедшая с ума нейрос… БАМ! —…ладно, можно и сначала к Аде. Убить её? Легко. Сроков только не ставьте. — Сроков нет. Убивать тоже не нужно. Она передала… — субчик сверился с планшетом, — архив данных. Сейчас такое называется кодексом. Найдешь и передашь мне архив — останешься жив. — Предпочёл бы умереть.