– Выходит, телеграфную линию починили? – спросил я. – Нет, – ответил Кармайкл. – По-прежнему отключена, но я отправил сообщение в понедельник ночным поездом до Джарсугудаха, а оттуда в Дели послали телеграмму. Письмо, отзывающее вас, подписал лично вице-король. Я взял на себя смелость заказать вам купе в вечернем поезде. – Как это любезно с вашей стороны, – сказал я, передавая письмо Несокрушиму. – Взгляните, сержант, и скажите, все ли в порядке. – Разумеется, там все в порядке, – воскликнул Кармайкл. Лоб его вновь покрылся каплями пота. – Это же писал лично вице-король. В Индии нет власти выше. – И все же, – пристально смотрел я на Несокрушима, – лучше удостовериться. Сержант поднял взгляд и кивнул. – Отлично, – констатировал я. – Если это все, мистер Кармайкл, уверен, у вас сегодня забот полон рот… Или вы еще не в курсе? – В каком смысле? Мы с полковником Аророй переглянулись. – Мистер Кармайкл, – сказал полковник, – вам, пожалуй, лучше сейчас отправиться во дворец и испросить аудиенции у дивана. Я смотрел вслед Кармайклу и полковнику, потом загасил окурок в серебряной пепельнице. Мрачное настроение накрыло меня. Мое время в Самбалпуре подошло к концу. Два человека зверски казнены; юная махарани арестована; махараджу хватил удар – формально дело завершено. На миг я истово взмолился в душе, чтобы оно и в самом деле было раскрыто. Иначе кровь, пролитая прошлой ночью, и та, что еще может пролиться, окажется на моих руках. Я встал. – Куда вы идете, сэр? – спросил Несокрушим. – Собирать вещи, – отрезал я. – И тебе предлагаю сделать то же самое. – А как же Голдинг? – вопросительно приподнял бровь сержант. – Я думал, вы хотите его найти. – Это было до того, как мы получили письмецо от вице-короля, – вздохнул я. – Но как быть с отчетами, сэр? Мы знаем, что происходит нечто предосудительное. Вы же сами сказали, что, отыскав Голдинга, мы получим ключ ко всей истории. – Голдинг мертв, – покачал я головой. Несокрушим словно получил пощечину. – Вы не можете знать это наверняка, сэр. – Его пилюли, – сказал я. – Я нашел пузырек в его ванной. Тиоцианат натрия применяется при сердечных заболеваниях. Похитили его или он скрылся по своей воле, в любом случае без этого лекарства он умрет. Несокрушим плюхнулся обратно на стул. – Но как же, сэр… – Голос его увял. – У нас есть только версия, – продолжал я, – что Голдинг обнаружил затеянные Даве махинации. Нет никакой связи его исчезновения с убийством ювраджа. У нас нет никаких доказательств. – То есть мы сдаемся? – Ты ведь читал письмо вице-короля. Он приказал возвращаться в Калькутту – возможно, даже под угрозой депортации. По крайней мере, был чертовски краток. Несокрушим снял очки, протер их уголком салфетки. – Следующий поезд отходит не раньше десяти вечера, – проговорил он наконец. – Вы предлагаете до тех пор смирно сидеть по своим комнатам? – А что вы предлагаете делать, сержант? – Вы, конечно, старший офицер, сэр, – осторожно произнес он, – но мы ведь можем следовать первоначальному плану и изучить черновики в офисе Голдинга? Парень был прав, черт побери. Что-то тут было не так, и Несокрушим это понимал. У нас не оставалось иного выбора, только продолжать копать. Сорок один Я велел Несокрушиму приступать и сказал, что через час присоединюсь к нему в кабинете Голдинга. Но прежде мне нужно кое-куда заглянуть. На пустынных улицах смотреть особо было не на что. На месте катастрофы с пурда-мобилем остался только покосившийся телеграфный столб. Я проехал мимо и остановился около «Бомонта». За стойкой торчал уже другой клерк. Не обращая на него внимания, я поднялся по лестнице и постучал в дверь двенадцатого номера. Затаив дыхание, я ждал, когда ответит Энни, но секунды тикали, и тысячи мыслей, одна другой хуже, проносились в моей голове. Я постучал еще раз, погромче. – Минутку, – донесся приглушенный голос, и я с облегчением выдохнул. – Кто там? – На этот раз ее голос прозвучал более отчетливо. – Это я. Сэм. Дверь открылась, и меня встретил аромат ее духов и сама она, в шелковом банном халате, с замотанными полотенцем волосами. Как бы я хотел, чтобы этот вид был мне так же знаком, как и запах духов. – Все в порядке, Сэм? – Не совсем. – Ты про вчерашнюю ночь? – Так ты в курсе? – Я постарался скрыть удивление. – Пунит рассказал тебе, что случилось? – При чем тут Пунит? Я говорю о твоем внезапном исчезновении. А ты о чем, Сэм? Что произошло? Это имеет отношение к полковнику Ароре? – Что именно? – Вчера вечером я слышала, как полковник искал Пунита. Мы танцевали, когда вдруг его позвали к телефону. – Когда именно это было? Она сделала шаг в сторону: – Тебе лучше войти. Номер у Энни был почти как у мисс Пемберли, за исключением того, что здесь в вазах размером с ведро стояли пять огромных букетов роз, перевязанных красными шелковыми лентами. – Увлекаешься садоводством? – поинтересовался я. – Это от Пунита, – небрежно бросила она. – Все пять? – Все пять. По букету каждое утро и каждый вечер. – Несколько чрезмерно, на мой взгляд. Ты не проверила – нет ли на листьях тли? – Может, тебе лучше подождать снаружи? – огрызнулась она. – Может, и так. У меня жуткая аллергия. Поскорее рассказывай, что там произошло, пока у меня глаза не начали слезиться. Я уселся в кресло рядом с ее кроватью, демонстративно отодвинув подальше вазу, стоявшую на прикроватном столике. – Итак, – начала она, придвигая вазу на место, – было уже за полночь, кажется. Мы еще танцевали в гостиной – Пунит, Даве, Кармайклы и я, – когда вдруг влетел гвардеец. Как раз звучал фокстрот, Пунит был крайне недоволен, что его прервали, но все же пошел к телефону. Вернулся спустя несколько минут и объявил, что вечеринка окончена, потому что важные дела требуют его присутствия. И тут же вышел. Веселье сразу сошло на нет. Я отправилась искать тебя, но безуспешно. Кстати, куда ты сбежал? – Неважно, – бросил я. – А теперь вспомни как следует. Каким был Пунит, когда вернулся? – В каком смысле? – Он был удивлен или потрясен? Энни задумалась, потом медленно покачала головой: – Нет. По крайней мере, мне так не показалось. Послушай, Сэм, что происходит? – Махарани Девика арестована, – сказал я. – Есть вероятность, что она и главный евнух пытались расчистить путь к трону для принца Алока. Энни в изумлении прижала ладонь ко рту. – Поверить не могу. Это правда? – Мотив у нее был, – вздохнул я. – Факты сходятся.