– Я там был, – ответил я, жестом предлагая ему сесть и закончить завтрак. – Где? – В городе. И смотрел, как их казнят. А тебе кто рассказал про Девику? – Одна из служанок. Она говорит на хинди. – Выходит, ты теперь можешь говорить с женщинами, а? Он смутился: – Я никогда не испытывал неловкости в общении с прислугой. Я сел напротив него, тут же рядом возникла девушка, чтобы принять мой заказ. Возможно, та же самая, что доложила Несокрушиму о ночных происшествиях. – Что там случилось? – нетерпеливо спросил он. – Долгая история, из тех, которые не хочется вспоминать. Однако лицо Несокрушима выражало напряженное ожидание, и я, не упоминая о своем участии в событиях, вкратце рассказал, что произошло. – Все, что тебе нужно знать, – всем руководит Пунит. И, кажется, наш друг полковник Арора все же не участвовал в заговоре, – сказал я. – Его всего лишь посетила идея, что лучше не приговаривать этих двоих к тюремному сроку, а возложить правосудие на слона, который просто раздавит им череп. – Слона? Я кивнул: – Отлично выдрессированного. Даже разбирающегося в человеческой анатомии. – Это сказки, – не поверил Несокрушим. – Оказывается, нет. Если верить полковнику, здесь практикуют эту методику веками. Ну, как омлет? – Что? – Омлет, – повторил я. – Вкусный? Он вытаращился на меня как на психа. – Чили маловато. Я махнул официантке и заказал омлет и черный кофе. – Мисс Грант не появлялась? – Не видел ее, сэр. Надеюсь, она в «Бомонте». – Несокрушим посмотрел на часы. – Который час? – Почти восемь. Что делаем теперь, сэр? Я вытащил из кармана помятую пачку сигарет, предложил ему одну. – Теперь придется потянуть за единственную ниточку, которая у нас осталась, – ответил я, закуривая. – Отчет Голдинга. С улицы донесся рев мотора. Выглянув в окно, я увидел подкатившую к зданию красную «альфа-ромео». * * * Полковник и мой омлет прибыли одновременно, но если бы омлет был таким же холодным, как физиономия полковника, я бы вернул его на кухню. – Капитан Уиндем, – приветствовал он меня. – Полковник, – кивнул я, не потрудившись встать. Махнул, указывая на свободный стул. Некоторое время мы сидели молча. Я глубоко затянулся сигаретой, медленно выпустил колечко дыма. – Полагаю, вы не согласны с моими действиями прошлой ночью, – начал он наконец. – Вы должны понимать, что я не мог не подчиниться приказу Пунита. В противном случае на той колоде оказалась бы моя голова. – Мне кажется, – сказал я, – что если бы мы прежде допросили их, это принесло бы нам больше пользы. – Прежде чего, капитан? Прежде чем судить их и позволить вытащить наружу все обстоятельства? Думаете, народ хочет услышать новость о коварстве их юной махарани? А что потом? Приговор и тюремное заключение? Как вы справедливо заметили, по вашим законам мы никого не имеем права казнить, даже виновных в тяжких преступлениях. А на допросах эти люди держатся как фанатики. Тот, с которым вы столкнулись в Калькутте, предпочел застрелиться, лишь бы не отвечать на ваши вопросы. С чего вы решили, будто здесь они поведут себя иначе? – Они могли что-то знать об исчезновении Голдинга, – сказал я. Полковник поморщился: – Вы цепляетесь за соломинку, Уиндем. Пускай наши методы ранят ваши чувства, но не пытайтесь придумывать объяснения, утверждая, что, оставь мы их в живых, это помогло бы вашему расследованию. – А сами вы уверены, что за всем этим стоит юная махарани? – поинтересовался я. Наклонившись вперед, он положил ладони на стол. – Это единственная версия, в которую все укладывается. Она знает, что дни махараджи сочтены. Как его любимая жена, она наверняка узнала об этом раньше всех. Когда ее муж умрет, она утратит былое влияние. И что станет с ее малолетним сыном? – Он принялся рассеянно складывать салфетку. – Девика, надо думать, поняла, что самый верный способ обеспечить будущее принца Алока – устранить двух принцев, которые впереди него в очереди на трон. И вот в недрах зенаны с помощью Сайида Али она разработала план. Все не заладилось с самого начала. Их подслушала наложница Рупали и оставила записки, предостерегая Адира. И все же покушение на него оказалось успешным, и только благодаря вашим действиям вчера покушение на Пунита провалилось, а стрелка схватили и доставили в Самбалпур. Слух о его поимке достиг Девики, и они с евнухом организовали побег заключенного. У кого еще есть свободный доступ к печати махараджи и пурда-мобилю? – Наверное, теперь мой черед рассказать вам кое-что, – сказал я. – Вам известно о состоянии махараджи сегодня утром? Он нахмурился: – Нет, а что известно вам? – Похоже, когда новость о вашем маленьком спектакле и последующем аресте махарани Девики дошла до махараджи, с Его Величеством случилось нечто вроде удара. И долго он не протянет, а значит, Пунит станет махараджей гораздо раньше, чем ожидалось. – А вот это настоящая трагедия, – вздохнул полковник, не пояснив, что он имеет в виду – здоровье махараджи или воцарение принца. – Так зачем вы здесь, полковник? – спросил я. – Учитывая все, что произошло ночью, не пытайтесь убедить меня, что вы явились, чтобы успокоить мою совесть. – Голдинг, – сказал он. – Вчера вы сказали, что нашли в сейфе у Даве два отчета? Я обернулся к Несокрушиму: – Возможно, сержант объяснит лучше. – Два варианта, да, – подтвердил Несокрушим. – Вчера ночью я тщательно изучил оба. Текст по большей части одинаковый, а цифры и выводы разные. Оба отчета подписаны именем Голдинга, но подписи не совпадают. – Что это означает? – Один вариант представляет картину солидных запасов алмазов in situ[84], другой демонстрирует гораздо более скромные залежи. Стоимость копей тоже принципиально разная. Полковник задумчиво почесал бороду. – Из чего следует, что оба не могут быть настоящими. Несокрушим пожал плечами: – Даже представить нельзя, как такое возможно. – Какой же из отчетов подлинный, а какой – фальшивка? – Не могу сказать определенно, пока не увижу геологические сводки и черновики Голдинга. Они остались в его кабинете. Я собирался изучить их с утра. – Мы разрабатываем свою версию, – сказал я. – Она включает в себя дивана, но в ней есть прорехи. – Прорехи? – переспросил полковник. – И вы думаете, что сможете заполнить их? – Мы попытаемся. Сейчас, когда вы растоптали наших врагов, нам осталось сделать всего ничего. – Совершенно верно, капитан, – криво усмехнулся он. Дверь открылась, и в столовую, скалясь, как мул, вошел Кармайкл. – Мистер Кармайкл, – удивился полковник. – Что привело вас сюда? – У меня письмо для капитана Уиндема. – Кармайкл протянул мне влажный конверт с моим именем сверху. Сломав сургучную печать, я вытащил листок с гербом Индийского офиса и подписью вице-короля. Кармайкл промокнул лоб носовым платком. – Невыносимо влажно, – пробормотал он, будто бы отвечая на вопрос, который никто не задавал. Я быстро просмотрел письмо: всего один абзац, напечатанный на машинке через один интервал, предписывал мне и Несокрушиму возвращаться в Калькутту.