— Белые люди умрут вместе с апачем, они хотели нас убить. — Кто вам это сказал? — спросил белый охотник. — Вот этот человек, — и вождь указал на кантора. — Он вообще не говорит на языке, который ты понимаешь. — Мне донес его слова вот этот белый! — вождь показал на Поллера. — Врет он. Ты же знаешь меня, вождь. Разве кто-нибудь может назвать Олд Шеттерхэнда врагом краснокожих? — Нет, но сейчас война, и все бледнолицые стали нашими врагами. — Теперь мы знаем, в чем дело. Посмотри вон на тех бледнолицых, обманщиков, воров и убийц. Только для того, чтобы поймать их, мы прибыли сюда. Отдай их нам, и мы уйдем, не вмешиваясь в ваши дела! — Уфф! Олд Шеттерхэнд, видно, стал ребенком, раз говорит такое. Эти бледнолицые принадлежат нам, они умрут у столбов пыток. То же самое произойдет и со всеми вами. Какой вождь отдаст просто так своих пленников! И добычу нашу мы вам не возвратим. Ваша смерть прославит наше племя, а после смерти, в Стране Вечной Охоты, наши души станут одними из самых главных, а ваши будут служить нам. Шеттерхэнд, несмотря на связанные руки, неподражаемо гордо повел кистью и спросил: — Это твое твердое решение? Но мы не были вашими врагами. — Теперь мы считаем вас врагами. — Хорошо, а теперь мое последнее слово. Вы не вправе удерживать нас, и должны вернуть добычу. Наши души никогда не будут прислуживать вашим. Мы, если того пожелаем, в любой момент сможем отправить вас всех в Страну Вечной Охоты, где вы станете нашими слугами. Я все сказал. — И ты осмеливаешься так говорить со мной? — вождь подошел ближе к охотнику. — Посчитай своих людей. Даже если бы они не были связанными, их всего горстка, а у нас во много раз больше храбрых воинов. — Хо! Олд Шеттерхэнд и Виннету, связаны они или нет, не привыкли пересчитывать врагов. Все решают превосходство оружия и сила духа. — Где же ваше оружие? Где тот дух, о котором ты говоришь? — Вождь нихора не мог сдержать своей усмешки. — Три ваших знаменитых ружья висят на моем плече… — Дух, о котором я говорил, отберет их у тебя! В тот же миг охотник оказался рядом с вождем, поднял связанные руки и резким ударом сведенных кулаков поверг его на землю. Через секунду к лежащему без сознания вождю наклонился Виннету, невообразимым образом сумел двумя связанными руками выхватить у него из-за пояса нож и перерезать ремни на кистях Шеттерхэнда, после чего белый охотник освободил руки своего краснокожего друга. Еще два взмаха, и они освободили ноги. Все это произошло так быстро, что индейские воины от неожиданности и удивления застыли на месте. Надо было воспользоваться моментом, и Олд Шеттерхэнд поднял левой рукой вождя с земли, а правой приставил нож к его груди. — Назад! — крикнул он уже мчавшимся со всех сторон нихора. — Если кто-нибудь из вас посмеет только шевельнуть ногой, мой нож окажется в сердце вашего вождя! А теперь взгляните на Виннету! Он продырявит ваши головы из моего Волшебного ружья! Виннету уже держал штуцер «генри» наизготовку. Суеверия у краснокожих были велики, но момент оставался крайне опасным. Если бы одному-единственному нихора хватило храбрости рвануться вперед, Виннету, конечно же, застрелил бы его, но тогда все равно порыв мести уничтожил бы пленников. Пока «чары» действовали, но в любую секунду они могли потерять свою силу. И тут подоспела помощь, на которую даже смелый охотник и не надеялся. Из леса раздался повелительный крик: — Назад, краснокожие! Если немедленно не отойдете, то попробуете наших пуль. Сейчас мы пулей собьем перо у вашего младшего вождя. Не послушаете нас — продырявим ему голову! Огонь! Младший вождь с орлиным пером в волосах стоял рядом с Олд Шеттерхэндом. Мрачные, задиристые взгляды, которыми он окидывал обоих смельчаков, красноречиво свидетельствовали, что он не позволит себя запугать. В этот момент в лесу грохнул выстрел, и пуля сбила перо с его головы. Это подействовало, ибо услышанная всеми угроза действительно могла осуществиться. Воин нихора ведь не догадывался, что в темноте скрываются всего лишь два человека, поэтому он испуганно вскрикнул и отскочил прочь от огня. Остальные нихора быстро последовали его примеру. — Нам повезло! — заметил Олд Шеттерхэнд апачу. — Это был голос Сэма, а с ним, конечно, Хромой Фрэнк. Держи под прицелом вождя, а я пока разрежу путы другим. Освобождение пленников произошло мгновенно. У индейцев не было времени опомниться. Все отобранное у белых, включая оружие, они принесли с собой и сложили кучей возле огня. Белым оставалось только нагнуться, чтобы снова завладеть собственными ружьями и ножами. Не прошло и двух минут с начала этой сцены, как они вернули себе свободу и оружие. — Теперь берите лошадей, потом за мной, в лес! — приказал Олд Шеттерхэнд. И он повел в поводу своего коня и жеребца Виннету, пока апач поднимал с земли вождя нихора, после чего исчез с ним в том направлении, где слышался голос Сэма. Место у костра опустело. Ошарашенные краснокожие тупо глазели вокруг. А у героев всего этого действа просто не было времени заметить маленькое происшествие, которое впоследствии причинит им немало хлопот. Кантору эмеритусу вдруг вспомнилось, что в верхнем кармане его жилета хранится перочинный нож. Желая исправить совершенную им ошибку, он наклонился к Поллеру и сказал: — Я сейчас вспомнил про свой перочинный нож. Вы хотели помочь моим товарищам. Вот он. — Спасибо! — Поллер пришел в восторг. — Ложитесь рядом и перережьте мои ремни, да так, чтобы никто не заметил. Потом вы отдайте нож мне, и я позабочусь о дальнейшем. — Но вы должны освободить от пут всех моих товарищей! — Конечно, конечно! Быстрее! Кантор отдал Поллеру свой нож именно в тот момент, когда Олд Шеттерхэнд взял на себя освобождение белых. Тут кантор сказал: — О, смотрите! Ваша помощь уже не нужна. Шеттерхэнд уже освободил всех. Можете вернуть мне нож. — Не мешайте! — буркнул Поллер. — Идите к своим, а мы трое придем следом. Кантор встал и, как требовал Шеттерхэнд, подошел к своей лошади. У огня остались лежать только Батлер, Поллер и Нефтяной принц. Индейцы, не желая быть мишенями для белых, отступили к реке. Воспользовавшись суматохой, белые укрылись под деревьями на краю долины. Оттуда Олд Шеттерхэнд крикнул краснокожим: — Воины нихора должны сохранять спокойствие. При малейшем признаке враждебности с вашей стороны мы убьем вождя. Когда рассветет, поговорим о его судьбе. Мы друзья всем краснокожим и посягнем на его жизнь только в том случае, если вынуждены будем защищаться. Индейцы восприняли это как само собой разумеющееся, хотя Олд Шеттерхэнду не пришло бы в голову даже в случае нападения совершить убийство. Тем временем Сэм Хокенс и Хромой Фрэнк вышли из-за камней. — О нас, — произнес Сэм, — краснокожие джентльмены, пожалуй, не подумали. Триста таких лбов позволили двоим вестменам ошарашить себя. Ни о чем подобном я не слыхал! Хотя дело в конце концов кончилось бы тем же, но чуть позже, потому что мы выжидали только момента, хи-хи-хи-хи! — Да, вы настоящие герои! — согласился Олд Шеттерхэнд полушутливо, — А где же вы прятались? Кажется, вы пошли погулять, вместо того, чтобы хорошо выспаться? — Да не то, чтобы погулять, — ответил Хромой Фрэнк. — Я увидел сон, который привел во внутренее возбуждение мою физикальную душу. Я пробудился и, к своему изумлению, не нашел господина кантора. Тогда я разбудил друга Сэма, и мы отправились возвращать отсутствующего к присутствующим. А тем временем случилось нападение, чему мы не могли никак воспрепятствовать. Потом мы спустились в долину и спрятались, выжидая удобный момент для вашего освобождения. Счастье, что герр отставник удалился из лагеря, если бы не это обстоятельство, нас бы тоже взяли в плен. — Пожалуй, вы заблуждаетесь, — возразил Олд Шеттерхэнд. — Я убежден, что никакого нападения вообще не было бы, если бы этот несчастный спокойно спал. Где он, кстати? Что-то я его не замечаю. — Здесь я, здесь… — затараторил кантор извиняющимся тоном, выходя из-за дерева. — Отлично! Скажите-ка мне, как вам пришла в голову мысль уйти из лагеря? — Я хотел принести воды, герр Шеттерхэнд. — Воды? Снизу? Из реки? Да разве можно было отважиться на такое! Разве ваша жажда стала такой невыносимой, что вы не могли дождаться утра? — Я хотел воды не для себя. — Для кого же? — Для моего доброго друга Хромого Фрэнка. Он пожаловался на жажду, а я еще и поссорился с ним… Вот и подумал, что мы помиримся, если я ему принесу воды. — Что за глупость! Из-за какой-то пустяковой ссоры вы подвергли смертельной опасности все наши жизни! Не находись мы в самом сердце диких краев, я бы выгнал вас из отряда. Но сейчас, к сожалению, я не могу этого сделать, ибо так вы немедленно погибнете. — Кто, я? Никогда! Тот, кому суждено исполнить высокую культурную миссию, подобно моей, выражающейся в сочинении двенадцати актов, не может погибнуть! — Оставьте свое шутовство! В дальнейшем я буду связывать вас по вечерам, чтобы вы не совершали глупости. В первом же цивилизованном поселении по дороге я вас оставлю. Вы сможете спокойно собирать материал для своей оперы, где угодно и сколько угодно. Ну, а реки-то вам удалось достичь? Кантор отрицательно покачал головой и рассказал о своем пленении и обо всех дальнейших событиях, не умолчав и о том, что одолжил свой нож Поллеру. — Черт возьми! — выругался Олд Шеттерхэнд. — Этот человек просто притягивает к нам несчастья. Теперь придется побеспокоиться, чтобы эти мошенники от нас не сбежали. Я-то надеялся, что… Громкий крик нихора прервал его рассуждения. Взглянув на освещенное место, он сразу понял, в чем дело. Поллер, Батлер и Нефтяной принц внезапно вскочили и рванули со всех ног по направлению к лошадям краснокожих. — Они удирают! — закричал Хромой Фрэнк. — Скорее по коням и за ними, иначе… Он не закончил фразы, потому что решил немедленно действовать, но Олд Шеттерхэнд крепко схватил его и удержал на месте. Индейцы тоже помчались к лошадям, но три беглеца оказались проворней, и, несмотря на отчаянный вой краснокожих, послышался удаляющийся топот лошадиных копыт. — Вот они и убежали! Навсегда скрылись от нас! — причитал Фрэнк. — Почему вы меня не пустили в погоню? — Потому что это очень опасно, да и не нужно. — Опасно? Вы считаете, что я испугаюсь трех этих негодяев? — Я имею в виду краснокожих. Мы еще не договорились с ними, и приходится быть очень осторожными. Если мы бросимся преследовать беглецов, то попадем в руки к нихора. Мы останемся здесь до тех пор, пока не разберемся с ними. — И позволим трем мошенникам уйти? — Да в силах ли мы поймать их среди ночи? Если такая возможность и существует, оставим ее краснокожим. Слышите? Они уже пустились в погоню за беглецами, значит, мы можем не утруждать себя. — Ну, уж эти-то индейцы не слишком перетрудятся. — И этим только докажут, что мы поступили разумно. Если мы дождемся дня, то сможем прочесть следы и последовать за ними. — Но у парней будет такое огромное преимущество! — Пожалуй, мы их догоним, и их легко будет задержать, потому что защищаться они не смогут. Ведь у них и оружия-то всего, что перочинный нож, любезно подаренный нашим господином кантором, а это не слишком опасная штука. Все согласились, что он прав, и даже Фрэнк последовал общему примеру. Через какое-то время снова послышался конский топот, а потом все стихло. Погоня оказалась безрезультатной; в случае удачи индейцы бы долго ликовали. Завтрашний день обещал быть напряженным, поэтому все вынуждены были снова улечься спать. Виннету и Олд Шеттерхэнд бодрствовали, наблюдая за нихора, ибо те в любой момент могли отважиться освободить пленного вождя. Ночью нихора вели себя спокойно, а когда наступило утро и спящие белые пробудились, они увидели сидящих на берегу реки индейцев, так и не сомкнувших глаз. До сих пор никто не разговаривал с Мокаши, да и он не раскрыл рта, лежа так неподвижно, словно удар Олд Шеттерхэнда умертвил его. Однако вождь был жив и зоркими глазами смотрел вокруг.