А затем тишина, с которой я встретилась, когда посмотрела в глаза Гранта, ожидая, что он будет все отрицать. Но его следующие слова были практически противоположными. — Позволь мне все объяснить. Это было хуже, чем услышать гребаные слова признания вины. Потому что это предложение выставляло все так, словно у Санчеса было оправдание тому, что тот сделал, за то, что я думала, что он хотел большего, чем просто трахнуть черлидершу. И знаете, какая самая дурацкая часть? Я сама напросилась. Он никогда не лгал о том, что хотел заняться со мной сексом. Трофей выпал из моих пальцев и с громким звоном упал на пол, что зазвенело в ушах. Миллер схватил меня за руку. — Позволь ему объяснить. Все совсем не так, как кажется. Я дернулась, отстраняясь от него, когда на меня обрушилась свежая волна боли. — Ты знал? Ноздри Миллера раздулись. — Итак, один парень пытался со мной переспать из-за спора, а мой бывший лучший друг… что? Просто хотел причинить мне такую же сильную боль, какую, как он считал, ему причинила я? Миллер выругался. — Ты все неправильно поняла. Это не… — Отпусти ее. — Санчес схватил Миллера. — Кинси, ты не присмотришь, как Эмерсон доберется домой? Слезы наполнили глаза. — Вот так? Ты просто позволишь мне уйти? — Да. Я никогда не видела, чтобы Санчес выглядел таким грустным. — Потому что, неважно, что из этого вышло, все началось именно так, как ты думаешь. И это несправедливо по отношению к тебе. Ты мне нравишься. Я никогда не лгал об этом. Я хочу заняться с тобой сексом. Об этом я тоже не лгал. Я хочу, чтобы ты была моей. Еще одна правда. Я никогда тебе не лгал. Я просто никогда тебе не рассказывал о пари, потому что оно перестало иметь значение в тот момент, когда я тебя встретил, — пожал плечами он. — Я хочу, чтобы ты поверила в это, но ты слишком сердита, чтобы это слышать, и прямо сейчас… Я слишком взбешен, чтобы говорить разумно. — Но… — Иди, — хриплым голосом сказал Санчес, и повернулся ко мне спиной. Пошел по коридору и, буквально, сломал пополам стул, когда швырнул его в стену. — Вот так проходит наш сезон, — пробормотал кто-то. — Слишком много для одного чемпионата. — Еще один игрок посмотрел на меня с раздражением и направился к раздевалке. Кто-то, должно быть, сдерживал Санчеса, потому что я слышала звуки борьбы. А потом я пошла по коридору, на улицу, к своей машине — машине Санчеса. Я даже не осознавала, что за мной последовал Миллер, а не Кинси, пока он не обнял меня быстро одной рукой, а затем отпустил. Миллер ничего не сказал; он только завел мне машину и выругался, когда я отрешенно попыталась пристегнуть ремень безопасности. Он наклонился, застегнул его и снова выругался, когда увидел что по моим щекам пробежали слезы. — Знаешь… — Миллер опустился на колени прямо возле моей двери. — Я знаю тебя. Это не ты. Я не узнаю этого сломанного человека, — вздохнул он. — Когда я только приехал сюда, то не хотел иметь с тобой ничего общего. Очевидно, что это продлилось аж неделю, прежде чем я понял, что все еще… чувствовал что-то к тебе, — выдохнул он. — Я знал об этом дурацком ребяческом пари, в котором участвуют многие игроки. Но ты кое-чего не знаешь… в то мгновение, когда Санчес тебя увидел, я знал, что у меня больше не осталось и гребаного шанса. Боже, я все еще вижу выражение его лица, то выражение совершеннейшего восхищения. Так что, прежде чем ты начнешь его обвинять и рассердишься на меня, подумай о том, что он никогда не лгал — и о том, что ему, вероятно, так же больно, как и тебе. — Как ты можешь это говорить? — прошептала я. — Меня использовали. — Он когда-нибудь говорил тебе, что между вами что-то больше, чем это было? — Нет, но… — Санчес не ходит на свидания с девушками. И все же ты встречалась с ним два месяца. Он когда-нибудь пытался переспать с тобой? Давил на тебя, чтобы получить согласие? — Нет, — прошептала я. — Он когда-нибудь лгал, чтобы затащить тебя в постель? — Нет. — Ни один мужчина не будет таким терпеливым, особенно, когда речь идет о тебе, Эм. Просто подумай об этом, ладно? — Почему ты не радуешься? — Я сглотнула, ссылаясь на «слона» между нами, о котором ни один из нас не говорил. — Ты любишь соревноваться, даже если речь идет только о дружбе между нами. — Я хочу тебя. И да, хочу, чтобы мы были больше, чем просто друзья. Хочу вернуть эту часть, но не так. И, если быть честным, ты никогда не смотрела на меня так, как смотришь на него. Я подняла на него глаза, полные слез. — Это неправда! Улыбка Миллера была грустной. — Эм, отправляйся домой, отдохни, но поговори с Санчесом, хорошо? Я кивнула, а через пятнадцать минут залезла в свою кровать и проплакала, пока не уснула. Глава 32 МИЛЛЕР Какой адский день. А на следующий день у нас назначена тренировка, и это означало, что мы все должны были вести себя так, словно того, что произошло с Томасом, не было. Я рано туда добрался, надеясь, что поговорю с Санчесом, так как прошлым вечером он вернулся домой и сказал, что просто хочет завалиться спать. Санчес уже стоял на поле одетым в форму. Когда я подошел к нему, он стоял спиной ко мне и наблюдал за тренировкой черлидеров. Я его не винил. — Помнишь, как ты сказал, что никогда бы не ушел? Что, именно в этом мы с тобой и отличаемся? — Я остановился в шаге от него, не отрывая глаз от поля и сжимая свой шлем в правой руке. — Да, — вздохнул он. — Сейчас ты именно это и делаешь, не следуя за ней и не объясняясь. — Это называют саморазрушительным поведением. — Санчес повернулся ко мне. — Поверь, я знаю, что делаю. Просто не знаю, как заставить ее слушать, заставить ее понять. И самое хреновое то, что понимаю, что, на самом деле, я ее не заслуживаю. — Он замолчал. — Ни один из нас ее недостоин. Девушки исполняли танцевальную программу, и Эмерсон помогала одной из девушек с движениями. В этом вся она. Подставьте ее, высмеивайте ее, скажите ей, что та чего-то не может, но она все равно останется великодушной, будет помогать другим, даже если это тот самый человек, который несколько недель назад стащил ее одежду и спрятал в раздевалке парней. Именно об этом я забыл шесть лет назад, когда предположил, что она меня бросила. — Ты получил это право. — Но я хочу быть достойным ее. Дело даже не в сексе. Согласен, поначалу так и было, но теперь?! Сейчас, я просто… Я не знаю, мужик. Думаю, я умру счастливым человеком, если она просто возьмет меня за руку. Я проглотил комок в горле. — Я знаю, каково это, чувствовать, что ты облажался. Не будь таким парнем, Санчес. Шесть лет назад у нее не было «запасного игрока»… — Я ударил его своим шлемом. — А теперь есть. И, как ты сказал, речь идет о том, чтобы быть в игре, поэтому хочу, чтобы ты знал. Я не буду колебаться, как тогда, не после всего этого дерьма. — Ты сейчас бросаешь мне вызов? — ублюдок улыбался. — Ну… — пожал плечами я. — Если ты не собираешься быть мужиком, то это сделает кто-то другой. Санчес повесил голову. — Я облажался. — Так не жди шесть лет, чтобы все исправить. Когда он оглянулся на меня, я не увидел гнева, а лишь вину — чертовски много вины. — Она еще тебе не рассказала, да?