Еще нет. Единственное, чего у Санчеса не было — моего сердца (по крайней мере, пока не было), и я знала, что если бы я это сказала, если бы призналась, то мое сердце последовало бы за словами. Тогда Миллер (и все, что касалось его) исчезло бы навсегда. И, хотя, я двигалась дальше, сначала мне нужно было, рассказать ему обо всем. Должно быть, моя нерешительность была написана на лице, но Санчес ждал. — Да, — выдохнула я. — Но ты будешь обниматься и остановишься, если мне будет нужно, чтобы ты остановился. — Договорились, но есть небольшой секрет. Когда парень знает, что делает, девушка не захочет, чтобы он останавливался. — Ох. Тревога смешалась с возбуждением, когда Санчес опустил голову, а затем прохладный воздух коснулся меня между бедер, от чего я вздрогнула, а затем их раздвинула. — Ловкий трюк. — Я стиснула зубы. — У меня их полно. — Я видела, как вспыхнули глаза Санчеса, когда он издал хриплый стон. — А теперь я буду пировать. Я собиралась протестовать. Сказать, что он вел себя нелепо, отругать его… кто знает? Это был Грант Санчес! А затем все логические мысли вылетели в окно. И мое тело запульсировало из-за Гранта Санчеса. От того, как его язык скользил по таким местам, о существовании которых даже не подозревала, надавливая, посасывая, облизывая, от чего я чувствовала себя распутной маленькой шлюшкой. Мне было так хорошо. Так… свободно. Я сжала пальцами простынь, по моим ладоням стекал пот. Санчес толкнулся языком, только чтобы отступить, когда мне нужно было больше. Он стонал между касаниями языка. И с каждым движением меня охватывали маленькие судороги, затем Санчес схватил меня за бедра и прошептал: — Терпение, Эм. Я чуть не ударила его, когда его руки присоединились к команде «Попробуй заставить Эмерсон умереть в кровати профессионального игрока в американский футбол». А затем настало настоящее волшебство. Взрывная дрожь пробежалась по моему телу, пока я бесстыдно кончала на его губах, мое тело чуть не скатилось с кровати и не выбросилось в триумфе с балкона. А затем последовал второй оргазм. И третий. Мои глаза все еще были закрыты, когда я почувствовала его губы на своей шее, а затем покрывало скользящее по моему телу. И тот самый мужчина, от которого я обещала себе держаться подальше, прижал меня к своему телу. К своему возбужденному телу. Тот, который сказал: «Я могу не уснуть сегодня вечером, потому что я такой твердый, что могу заколачивать гвозди». Он прошептал мне на ухо: — Спасибо. Я остолбенела. — Но… — Эм… — Он скользнул ладонями по моим обнаженным рукам. — Это. Это все, что я от тебя хочу. Не секса, не прелюдий, хотя это было здорово. Прямо сейчас, я хочу позаботиться о тебе. Лишь о тебе. А потом я хочу тебя в моей кровати. И я не хочу находиться через комнату от тебя, задаваясь вопросом, действительно ли мужчина, о котором ты думаешь, тот же человек, с которым мне нужно уживаться в течение следующих шестнадцати игр, при этом не отрывая его головы и не спрашивая, скучает ли он по твоему вкусу так, как скучал бы я. Думает ли он о тебе обнаженной, как буду думать я. Сейчас я не могу этого сделать. Не после сегодняшнего вечера. Наверное, никогда не смогу. Поэтому не анализируй это, не принимай на свой счет. Пусть это будет из-за меня, из-за мужчины, с которым ты разделяешь кровать, и из-за его ревности к прошлому, частью которого он никогда не был… и из-за его страха, из-за того факта, что прошлое все еще может несправедливо предопределять его будущее. Я, наконец-то, выдохнула. — Ты говоришь, действительно, красиво для тупого футболиста. — Слезы наполнили мои глаза. Пожалуйста, Боже, пусть это будет настоящим. Не забирай и его тоже. — Я закончил университет с отличием, Соблазнительные Изгибы. Я же тебе говорил. — Грант… — Я перевернулась к нему лицом. Он был таким красивым, таким невероятно привлекательным, с шоколадно-каштановыми волосами и останавливающей сердце улыбкой. — Почему? — Почему я окончил университет? — Нет, почему я? Он заглянул под покрывало. — Ты сейчас серьезно, Соблазнительные Изгибы? Посмотри на себя! — Серьезно. — Я проглотила комок в горле. — Почему я? Санчес успокоился и сжал мой подбородок. — Это просто. — Он поцеловал меня в губы. — Ты отказалась быть моим другом. А моим другом хочет быть каждый, по тем или иным причинам. Но ты оттолкнула меня, а это значит, что ты одна из лучших. А когда ты на меня посмотрела… дело было не в том, что у меня было. А в том, чего у меня не было. — Я тебе нравлюсь, потому что нахожу твои недостатки? — Черт, нет, — рассмеялся он. — Ты мне нравишься, и из-за тебя мне хочется их исправить. Глава 29 МИЛЛЕР Я лежал в постели и представлял, что они смотрят кино, как мы обычно делали это. Я позволил воспоминаниям обо мне и Эм нахлынуть на меня, пока меня не начало от них тошнить. Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы парень, с которым она делила настоящее, был плохим, я потерял эту возможность в ту минуту, когда ушел от нее тогда, в прошлом. Я задавался вопросом, неужели я слишком легко сдался из-за того, что мне сделали больно. Потому что, в глубине души, я не ожидал, что такая невероятная девушка захочет остаться со мной, а когда я уезжал от нее, то ощутил неприятное чувство, что все это закончится плохо. Не потому, что я не любил Эм. А потому, что не знал, как любить, когда она так далеко, а наши отношения такие новые. Когда мой отец дышал мне в спину из-за футбола и университетских стипендий. Казалось, что чем дальше я уезжал от Эм, тем больше появлялось проблем, из-за которых стало невозможным даже увидеться с ней. Я перевернулся на спину и посмотрел в потолок. Футбол. Выиграть игры. Сосредоточиться на позитиве. Мне нужно сосредоточиться на этих вещах, и перестать вести себя как эмоциональная развалина из-за того, что я не контролировал, например, ее чувства к Санчесу. И, словно мне нужна была еще одна причина, чтобы накрыть лицо подушкой и затаить дыхание, по соседству раздался смех, а затем его имя. Не «Санчес». Грант. Она закричала «Грант». Мою грудь пронзила боль. Я ждал. Ждал раскрывшейся раны. Затем больше боли. И тут произошло самое странное: сердце продолжило биться, конец света не наступил, словно я не услышал только что того, что, как я думал, услышал. Мой мозг играл со мной; он вынуждал меня хотеть поверить в то, что они играют в салки, хотя, я знал, что, на самом деле, сейчас на них мало одежды, и задействовано чертовски много языка Санчеса. Я снова застонал и поставил будильник, чтобы пораньше встать и пойти на пробежку.