Миллер: Это в прошлом. Я: Договорились. Миллер: И Эм? Я: Да? Миллер: Я уверен в том, что скучал по тебе намного сильнее… Глава 21 МИЛЛЕР Я сжал в кулаке цепочку с кулоном и пошел к раздевалкам. Я знал, что Санчес уже на месте, его машина стояла на стоянке рядом с машиной Эм. После прошлой ночи я не знал, что и думать. Но понимал, что не могу продолжать в том же духе, не могу продолжать постоянно жаждать Эм, нарушая правила дружбы и другие существующие кодексы парней только потому, что все еще ее люблю. И именно эта часть меня убивала. Она скручивала что-то в моей груди до тех пор, пока мне не хотелось кричать. Эм никогда от меня не уходила. Я ей верил. А значит, если бы я просто постарался, если бы не позволил своему горю и гневу победить здравый смысл, то мы были бы больше, чем друзья. Больше, чем обычные приятели, которые постоянно зависали на выходных и отрывались за просмотром фильмов до четырех утра. Бывало, мы засыпали под звездами; Эм дрожала в моих объятиях и обещала, что мы всегда будем друзьями. Именно тогда появились наши цепочки с кулонами дружбы. Я купил их в шутку. Но в ту минуту, когда я надел цепочку Эмерсон на шею, она залилась слезами и обняла так сильно, что мне стало трудно дышать. В тот момент я понял, что наша дружба не была обычной. Связь, которую мы чувствовали друг к другу, была необыкновенной. Я поклялся никогда не снимать цепочку. И носил его постоянно, делая исключение лишь во время игр. В тот вечер, когда она от меня ушла, я бросил его в комод и заорал. Но у меня так и не хватило духу его выбросить. Пройдя еще несколько шагов, я оказался в шумной раздевалке, и нос наполнился запахом оборудования и обезболивающего крема. Санчес прислонился к стене, держа в правой руке шлем и, разговаривая с Эмерсон, но, не прикасаясь к ней. Если бы он к ней прикасался, то, несомненно, имел бы позже разговор с тренером. Я начал замечать, что тренировки становились более интенсивными, и последнее, что нам нужно, это рассеянность. Я ожидал, что тренерский состав скажет что-то о вечеринке с черлидерами, но они закрыли на это глаза. Полагаю, именно так все происходит после того, как вы зарабатываете два кольца победителей чемпионата за последние три года. Вам сходит с рук все ваше дерьмо, пока вы побеждаете. — Дружбан! — Санчес кивнул мне. — Моя девушка рассказывала тебе, что доставляла себе удовольствие в душе? Лицо Эмерсон стало ярко-красным. — Ты — задница! Я этого не делала! — Она ударила его в грудь. Санчес заразительно рассмеялся. — Тогда с чего бы еще ты проторчала там больше тридцати минут вчера вечером? Чертовка. Даже не позволила мне к тебе присоединиться. Я попытался удержать улыбку на месте. Я писал ей сообщения. Дерьмо, мне нужно остановиться. Но даже тогда, когда мой мозг разъяснял логически и в ярких деталях все причины, что оставаться с ней друзьями плохая идея, что нужно держаться подальше, мое гребаное сердце замирало от радости, когда я видел Эм. Проклятье. — Похоже, ты все же закончил вечер на хорошей ноте, Санчес. — Я чертовски сильно старался продолжать улыбаться. — Ты в конечном итоге оказался с девушкой, разве нет? — Вот почему я держу тебя рядом. Ты умный. — Санчес подмигнул Эм и одобрительно мне кивнул. — Санчес! — крикнул тренер. — Тащи сюда свою задницу. Не заставляй меня просить дважды. — Это будет третий раз, тренер, — усмехнулся Санчес. — Не то, чтобы я считал. — Сейчас же! — Ночь кино. — Он сорвал поцелуй с ее губ — моих губ — и затем взглянул через плечо. — Ты тоже должен прийти. Это может помочь сохранить мою мужественность в целости и сохранности, так как я позволю ей выбрать фильм. Не я должен ему сказать, что Эм ненавидит романтические комедии и обожает экшены, поэтому просто пожал плечами и сказал: — Да, может быть. Он повернулся спиной к нам с Эм и начал беседовать с тренером. Голубые глаза Эм устремились на меня. Они были яркими. Но слегка красноватыми. Вчера вечером она плакала. Готов поставить на это все свои деньги. — Ты собираешься это сделать? — прошептал я. Ее глаза расширились, затем она моргнула, кивнула и опустила руки, позволяя им свободно повиснуть. — Ага. — Хорошо. — Мы посмотрели в глаза друг другу, а затем я протянул к ней руку. Шагнул ближе, схватил ее руку, завел за спину и незаметно вложил цепочку ей в ладонь. — Думаю, ты все-таки должна мне печенье. — Ты, действительно, ее сохранил. — Наши ладони так сильно прижимались друг к другу, что я чувствовал отпечаток сердца на своей ладони — острые края металла вонзились в мою кожу. Вот так просто все переместилось, вернулось на круги своя. Я и вообразить не мог, чем обернется покупка меня «Смельчаками». Дыхание Эмерсон стало рваным, она отступала назад, пока ее задница не коснулась ее руки, а другая ее рука коснулась моего бедра. Если бы кто-то смотрел на нас со стороны, то увидел что мы просто разговариваем. Но мое тело пылало. — Значит, так и есть. — Мне нравится печенье с шоколадной крошкой, — прошептал я. — Я помню, — вздохнула Эм. Я отпустил ее руку. — Удачной тренировки. — Я так остро почувствовал эту потерю, что мне пришлось сжать и разжать мои пальцы. Ее взгляд искали мой. — Друзья, верно? — Друзья, — солгал я. Она это знала.