— А если мы не заключим контракт? — с явственной хитринкой поинтересовался тот, не заметив хмурого взгляда Алёны, которой такая перспектива явно пришлась не по нутру. Ну, кто бы сомневался?! Всё же, бухгалтерию нашего отряда ведёт именно она, а я… так, помогаю по мере сил. — Проведу затраты, как расходы на боевую подготовку экипажа, — пожал я плечами в ответ. — Хоть из налоговой базы их исключу, тоже выгода, как ни крути. — М-да, логично, — протянул айриш и неожиданно широко улыбнулся. — Зато теперь я точно уверен, что имею дело с деловыми людьми. — Надеюсь, следующий элемент нашей программы, убедит вас и в других профессиональных качествах нашего экипажа, — я отразил улыбку собеседника, и повёл «Мурену» прочь от тренировочного «поля», отведённого нам для показухи. Настал черёд слалома, а его в открытом небе не покажешь. Попросив Алистера пристегнуться, чем вызвал у него удивлённый взгляд, я убедился, что он последовал примеру тут же засуетившейся Алёны и всё же выполнил мою просьбу, после чего, подав соответствующий предупреждающий сигнал команде и выждав оговоренные десять секунд, я перевёл рукоять изменения высоты в нижнее положение, и яхта, явственно клюнув носом, резко пошла вниз, одновременно набирая скорость. Всё быстрее и быстрее щёлкал высотомер, и ещё быстрее ползла вправо стрелка указателя скорости. На высоту в полкабельтова, мы, можно сказать, упали. И это не могло остаться незамеченным нашим потенциальным заказчиком, замершим в кресле и не сводившим взгляда с обзора, за которым отчётливо виднелись стремительно растущие стальные холмы китового кладбища. Ну, вот мы и на месте. Глядя на окружившие нас нагромождения металла, я невольно вспомнил свою жизнь в этом, казалось бы, совершенно непригодном для обитания месте. Как, стараясь не навернуться с ненадёжных круч, ползал по нагромождениям ржавого железа в поисках пригодных для продажи деталей, ещё не скрученных с остовов разваливающихся махин дирижаблей. Как забирался в самые тёмные закоулки кладбища, и шарахался по внутренностям старых, можно сказать, древних остовов ржавых «китов», среди которых, наверное, можно отыскать даже самых первых представителей этого «племени». Вспомнил стычки с трюмными крысами и то, как удирал и прятался от их банд. Яростные торги за каждую добытую деталь в лавках и на складах верфей, и радость от покупки очередной книжной редкости… долгие вечера на верхотуре, в оборудованной под жильё рубки «Тайфуна», и удовольствие от очередного успеха в рунике. Не самое плохое время было, в общем-то. Но оно ушло и унесло с собой меня. Унесло на шлюпе новгородского китовода, чтобы через три с лишним года вернуть туда, откуда всё началось… Что ж, посмотрим, как я усвоил науку Ветрова, а? «Мурена» медленно, особенно по сравнению с предыдущим спуском, лениво и вальяжно опустилась почти к самой земле и зависла на высоте десяти метров, точно меж двумя остовами рассыпающихся от времени «китов». Здесь, в старой части свалки, до сих пор не было проблем с местом. Выстроенные, словно по линеечке, дирижабли вполне позволяли пробраться между ними даже на моей яхте. Не везде, конечно, но всё же. Впрочем, от меня и не требуется повторить фокус Святослава Георгиевича, однажды протиснувшего своего «Резвого» меж двух остовов дирижаблей, расстояние между которыми не превышало тридцати метров. Достаточно будет и прогулки по самым широким здешним «проспектам». — Внимание команде! — на этот раз, я взялся за трубу переговорника сам. — Занять ВНП[2] согласно расписанию. Доложить по готовности. Алистер наблюдал за мной и суетящейся у навигационного стола, Алёной, и молчал. Хотя ему явно было очень интересно, что именно мы делаем и к чему готовимся. Потерпит. Наконец, на приборной панели один за другим загорелись четыре подтверждающих огонька, и голос невесты немедленно озвучил этот факт. — Первый пост готов. Второй — готов. Третий — готов. Навигационный — готов, — скороговоркой произнесла Алёна, и вновь уставилась в зеркала наблюдения, развёрнутые ею над «рабочим» столом. — Ну что, смертнички, покатаемся? — пробормотал я невесть откуда всплывшую в памяти фразу и, осторожно подав вперёд рукоять скорости хода, тут же ухватился за рулевые рычаги. Ну да, здесь лучше работать ими. Штурвалом в этих «коридорах» особо не покрутишь, ветер мигом накажет за небрежность. И мы поплыли, медленно набирая ход. Впрочем, уже на восьми узлах, я прекратил увеличивать скорость и полностью ушёл в управление махиной «Мурены», под мерный голос Алёны, которым она сообщала дистанцию до ближайших препятствий, порой перемежая её уточняющими сообщениями, получаемыми через переговорник от расставленных по наблюдательным постам братьев. Алистер же… наш потенциальный рыжий заказчик, поняв, что именно творится у него под носом, сначала побледнел, потом вспотел, а затем, очевидно решив проветриться, рванул ворот дорогущей сорочки так, что по полу покатились оторвавшиеся пуговицы, и вывалился из рубки на открытую площадку левого крыла мостика, да так там и завис, поедая взглядом каждую кучу ржавого металлолома, порой проплывающую в считанных метрах от купола яхты. «Мурена» шла как по ниточке. Я чутко прислушивался к каждому порыву ветра и старался вовремя нивелировать его воздействие, то и дело «подыгрывая» рычагами и не давая дирижаблю мотыляться меж «стен» коридоров, подобно дерьму в проруби. Это было непросто, но… за почти два года управления «Муреной», я достаточно сжился со своим творением, чтобы чувствовать его, как продолжение своего тела, а потому, спустя три часа, яхта всплыла над кучами железного хлама, аккурат на границе «новой» части китового кладбища. Отозвав экипаж с наблюдательных постов, я повернулся к Алёне и кивком указал на торчащего снаружи Алистера. — Отведи его в салон, а потом возвращайся. Примешь управление «Муреной» и отведёшь её на стоянку. Сама, — произнёс я. Алёнка радостно пискнула, подпрыгнула на месте и, подскочив ко мне, звонко чмокнула в щёку. Миг, и её уже нет в рубке. М-да, интересно, чтобы сказала её матушка, увидев сейчас свою дочку? Впрочем, какая разница? Главное, что сама Алёна довольна. Остальное — от лукавого… кстати, о лукавом! Алистер уже в салоне, и, пожалуй, пора к нему присоединиться. Пока рыжий айриш не очухался, у меня есть все шансы подписать с ним выгодный контракт. [1] РИВ — здесь, сокращение от «Рукоять Изменения Высоты». [2] ВНП — здесь, сокращение от «Внешний (или выносной)Наблюдательный Пост». Глава 3. Пробелы надо заполнять Клаус с удивлением глянул на взбудораженного заказчика. И было чему удивляться: помня, как трудно проходили первичные переговоры с педантичным до занудности рыжим айришем, на этой, уже третьей по счёту встрече, вооружённый договором Шульц приготовился к многочасовому торгу по каждому пункту, а вместо этого… Клаус неверяще покосился на подпись заказчика под контрактом и перевёл взгляд на часы. Восемь минут. Если этот швейцарский флотский хронограф, установленный в переговорной Зелёного павильона для пущего форсу, не врёт, то именно столько времени прошло с начала этого раунда переговоров. Мистика какая-то. — Знаете, господин Шульц, — неожиданно проговорил чем-то довольный Алистер, сверкнув неожиданно искренней улыбкой. — Ещё два часа назад я был склонен отказаться от сотрудничества с вашей компанией ввиду молодости и неопытности шкипера. Всё же, рейс планируется в очень неспокойные места, где излишняя самоуверенность может стоить не только потери груза, но и самой жизни, а мне не хотелось бы стать невольной причиной смерти ни в чём не повинных людей. Но, побывав на мостике «Морая» во время демонстрации возможностей яхты и её экипажа, поменял мнение на абсолютно противоположное… — Э? — удивился Клаус. Этот айриш, что, прямым текстом сообщает, что желает смерти Рихарду и его людям?! — О… прошу прощения, вы меня неверно поняли, — рассмеялся тот, совершенно правильно интерпретировав выражение лица собеседника. — Всё же, мой эсперанто не настолько хорош, как хотелось бы. Я имею в виду, совсем иное. По прежнему месту службы, да и на собственном опыте, чего уж греха таить, я знаю, как порывисты могут быть молодые люди, как склонны они к неоправданному риску в своём стремлении доказать, что достойны, умелы… что они лучшие. И к каким печальным последствиям может привести это рвение, особенно, вкупе с неумением правильно оценивать обстановку, что, к сожалению, приходит только с опытом. — Хотите сказать, Рихард оказался не таков? — усмехнулся Клаус. — О… и да и нет, — Алистер неопределённо покачал ладонью. — С одной стороны, шкипер «Морая», как и большинство молодых людей его возраста, определённо не лишён склонности к риску, с другой же… он, к моему огромному удивлению, оказался достаточно опытен, чтобы эти самые риски просчитывать. А уж тому хладнокровию, с которым он провёл яхту через китовое кладбище, я могу только аплодировать. Вкупе же с его умением чувствовать ветер… м-да, собственно, именно эти три качества, в моих глазах, превращают его любовь к риску из недостатка в достоинство. — Мне, как другу Рихарда, приятно слышать столь лестные слова в его адрес, но не могли бы вы пояснить, каким образом, недостаток, из-за которого вы, фактически, хотели отказаться от договора, вдруг превратился в достоинство? — весьма витиевато осведомился Шульц. — Знаете, где я служил до того, как вынужден был уйти в отставку? — совсем не по-ирландски, ответил вопросом на вопрос Алистер. — М-м, судя по вашим же словам, определённо в армии, — отозвался Клаус. — На флоте, господин Шульц, — поправил его айриш, и вдруг подался в разглагольствования. — Третьим офицером дальнего рейдера «Хлодвиг» по последней записи в судовой роли, если уж быть совсем откровенным. А рейдер любого флота, скажу я вам, тем более класса моего «Хлодвига», это далеко не корабль линии, на котором шаг влево-вправо — расстрел, а прыжок на месте без команды — провокация. Шныряли мы по всему миру и, чаще всего, в сугубом одиночестве, решали поставленные командованием задачи без опоры на базы поддержки и пушки эскадры, так сказать. И экипаж, как вы сами понимаете, для таких целей подбирался соответствующий. Можно сказать, по избытку авантюризма в мозгах и калибру шила в заднице. Безбашенные… да-да, господин Шульц, вы совершенно правы в своей догадке. Кто бы что ни говорил, но именно из-за такого подбора экипажа для флотских рейдеров, появилась поговорка: «рейдер — не линкор, и одной башни много», а следом по миру разлетелось выражение «безбашенный». — То есть, вы просто узрели в Бюлове своего потенциального коллегу? — усмехнулся Клаус. — Можно сказать и так, — задумчиво кивнул Алистер. — Видите ли, господин Шульц, я считаю, что есть два способа выполнить наш заказ. Для первого нужен опытный и очень осторожный капитан, готовый шарахаться от любой мало-мальски подозрительной тучки в небе. Для второго же… нужен кто-то вроде моего бывшего командира, капитана Госсета. Хладнокровный авантюрист с мозгами, сдвинутыми набекрень так, чтобы ни один противник не мог угадать, что в следующий момент выкинет этот сумасшедший. Как ваш Бюлов, додумавшийся, ради демонстрации собственных умений, протащить яхту через лабиринт китового кладбища. — Весьма… сомнительный комплимент, — пробормотал Клаус. — А это не комплимент, а диагноз, — неожиданно весело расхохотался айриш. — То, ЧТО сделал ваш шкипер, нормальному каботажнику в голову не взбредёт даже после недельной попойки. Но то, КАК он это проделал, говорит о том, что господин Бюлов, несмотря на молодость и авантюрный склад характера, весьма чётко представляет себе собственные возможности, и умеет точно просчитывать риски. Идеальный рейдер. Был бы… Эх! Так вот, я скорее доверю наш заказ ему, чем трусоватому капитану какой-нибудь «селёдки», который сбросит груз в море при первом же намёке на опасность. — А торговаться вы не стали потому, что увидели в Рихарде своего коллегу, так что ли? — предположил Шульц, махнув зажатым в руке контрактом, стоимость которого оказалась равной изначальному предположению Рика, высказанного им во время их прошлой встречи. Ну а что, контракт-то уже подписан, можно и удовлетворить любопытство, не опасаясь нечаянно задеть неприятные для собеседника темы. Интересно же, как так получилось, что Рихард снова оказался прав? — Почему же… поторговались мы с господином Бюловым всласть, — рыжий айриш растянул губы в неожиданно довольной, широчайшей улыбке. — Мне еле удалось сбить цену до указанных в договоре восьмисот венедских гривен. Шкипер требовал на четверть больше. И отступил он, как я понял по вашей невольной подсказке, ровно столько, сколько намеревался. Ушлый юноша стоит за штурвалом «Морая», вот что я скажу, господин Шульц. — Но… — Клаус мысленно скривился от догадки собеседника, весьма нелицеприятным образом характеризующей его самого, как маклера. Справившись со злостью на собственный длинный язык, и пообещав впредь быть осторожнее в выражениях, он пробежался взглядом по пунктам контракта и нахмурился. — Вы хотели что-то спросить, господин Шульц? — Алистер явно заметил замешательство собеседника. Тот смерил довольного айриша долгим взглядом и вздохнул. С одной стороны, Клаус только что пообещал себе держать язык за зубами, но с другой… Ведь должно же было что-то подпитывать уверенность Рика, утверждавшего, что сможет «раскрутить» заказчика на эту сумму? И раскрутил-таки, зараза! Да так ловко, что сидящий сейчас напротив Шульца, Алистер сияет как та венедская гривна, что по его милости оказалась проспорена Клаусом неугомонному Чернову-Бюлову. Вновь. Маклер помялся, но всё же решился прояснить этот вопрос. — Я, всё-таки, не понимаю. Почему цена так высока? Восемьсот гривен за рейс в те места… даже с учётом увеличенной страховки ввиду доставки груза в зону боевых действий, и отсутствия попутных грузов, эта цена вдвое превышает обычную стоимость каботажной каргомили, — Шульц вопросительно взглянул на собеседника. — Полагаю, раньше вы не сталкивались с заказами, подобными нашему, так? — склонив голову к плечу, произнёс Алистер, на что маклер только неопределённо хмыкнул. — Вижу, не сталкивались. Не стесняйтесь признаться, господин Шульц, в этом нет ничего страшного. Вопрос действительно довольно специфичен и… я бы сказал, редок настолько, что мне остаётся только удивляться осведомлённости шкипера Бюлова. Прочтите внимательно контракт. А именно, пункт о месте доставки, и увидите, что вместо названия порта, там указаны только географические координаты точки выгрузки. Это не порт и даже не домашнее ВПП какой-нибудь богатой фамилии. Фактически, заказ должен быть передан получателю на необорудованной площадке, в нашем случае, на небольшом лугу, принадлежащем семье моего старого друга. А это, в свою очередь, означает, что никаких условий для послеполётного обслуживания дирижабля на месте выгрузки не будет. И зайти в ближайший порт для этих целей, у господина Бюлова тоже не получится. Если, конечно, к тому не вынудят обстоятельства, но в воюющей стране, как вы, несомненно, понимаете, на чужие суда смотрят косо. Могут и задержать зашедшую в порт иностранную яхту «до выяснения», а то и конфисковать… а значит, и о подхваченном на обратный путь грузе, который мог бы поднять доход от рейса, речь не идёт. Все эти риски, а также увеличенный, по сути, рейс, требуют соответствующей оплаты. — Понимаю, — с интересом выслушав разоткровенничавшегося айриша, Клаус задумчиво покивал. — Но тогда цена выглядит даже несколько заниженной… — Почему же? — пожал плечами Алистер. — Страховой взнос за груз и судно, я, как заказчик, взял на себя и уже оплатил его в конторе Гальдра. А то, что «Морай» не сможет загрузиться в месте назначения, вовсе не значит, что он вынужден будет идти порожняком весь путь от точки выгрузки до Меллинга. У «соседей»-нейтралов наверняка найдётся подходящий заказ. — Прошу прощения, не подумал. Спасибо за объяснения, господин Алистер, — поднимаясь на ноги, со смущённой улыбкой проговорил Клаус. — Вы совершенно правы. Чтобы знать такие тонкости, нужен опыт. А у меня его, к сожалению, пока не так много, как хотелось бы. — Главное, что вы стремитесь его получить, господин Шульц, — улыбнулся в ответ айриш, вставая с кресла, вслед за маклером. — А пока можете довериться суждениям вашего шкипера. На диво толковый молодой человек… Пожав руку собеседнику, Клаус проводил его до дверей и, дождавшись, пока рыжий, вместе со своими вечно молчащими сопровождающими, покинет комнату, вернулся к столу. Ему было о чём подумать и в чём разобраться, и бумаги по нынешнему заказу должны неплохо в этом помочь. — И надо было так распинаться перед этим маклером? — произнёс Дикон, когда компания островитян покинула Зелёный павильон. — Надо, — резко кивнул Алистер, бросив короткий взгляд на идущего по левую руку от него Льюиса. И старый друг не подвёл. — Лучше быть откровенными, если мы рассчитываем на долгое сотрудничество с этими ребятами, — произнёс он, и умолк. — А мы собираемся с ними работать в дальнейшем? — неподдельно удивился Дикон. Алистер покачал головой. — Вроде бы, изначально речь шла о разовом заказе… — Это было до того, как я прошёлся с Бюловым на его «Морае», — произнёс рыжий айриш. — И до того, как я увидел манёвры его яхты с башни у тренировочного «поля», — усмехнулся Льюис. — Что вы такого нашли в этом юнце… не понимаю, — помотал головой Дикон. — Резкий, хладнокровный и склонный к авантюрам… мне он напомнил старика Госсета в его лучшие дни, — ответил Алистер и, чуть помолчав, добавил: — и ветер он чувствует не хуже. — Согласен, — поддержал старшего Льюис. — С башни было прекрасно видно, как он вёл яхту через свалку. Дирижабль шёл словно по ниточке… а перо руля держалось неподвижно, между прочим. — Да, он почти не касался штурвала, работал в основном маневровыми двигателями, — Алистер подтвердил наблюдения друга. — А это, между прочим, пилотаж уровня хорошего боевого китовода. — Прям не малолетний выскочка, а опытный небесный волчара, хоть сейчас его на мостик нашего рейдера ставь, капитаном, ага… — пробормотал Дикон, явно не разделяющий восторга друзей. И услышав его, Алистер остановился. Да так резко, словно на стену наткнулся. — Послушай, что я тебе скажу, Дикон О’Лири, — неожиданно серьёзным тоном, без малейшего намёка на улыбку, проговорил рыжий детина, с силой тыкая пальцем в грудь друга. — Людей с таким талантом к небу, как этот мальчишка, в мире единицы. Ну, пусть сотни. Но мы будем последними идиотами, если упустим возможность завязать с ним долгое, продуктивное и честное… слышишь меня? Честное сотрудничество. Да, он молод. Да, пока не слишком опытен. Но у него есть все шансы вырасти в настоящего небесника. Такого же легендарного, как Госсет, Руджиери, фон Рихтхоффен или Ривароль! Понял?! — И чего ты так разошёлся? — недоумевающе произнёс Дикон, потирая ладонью грудь. — Потому что я не хочу, чтобы ты, как обычно у вашей братии это принято, начал крутить какие-то интриги, и, в конце концов, бездарно слил этот талант из сиюминутной выгоды, — тихо, но от этого не менее грозно рявкнул Алистер. — В самом деле, прислушайся к рыжему, Дикон, — успокаивающим, ровным тоном произнёс Льюис. — Вспомни, сколько отличных ребят мы потеряли, только потому, что твои коллеги решили разменять их на какие-то невнятные выгоды, о которых уже через год никто и вспомнить не мог? Не повторяй их ошибок. Да и Лига — далеко не флот Его величества, так что формула «у короля много», точно не про нас. — Ну, вы сравнили полевого контрразведчика и кабинетную крысу, что кроме бумаг и допросов ни черта не знает и знать не хочет! — обиженно проворчал тот. — Я что, так похож на этих умников из Адмиралтейства? — Похож — не похож, а ухватки ваши от смены места службы не меняются, — вздохнул Алистер, сбавив тон, но тут же встрепенулся. — Именно поэтому, я не прошу, приказываю, Дикон. Слышишь? Приказываю тебе оставить любые мысли на тему использования Бюлова в играх вашей маленькой хитровымудренной штабной компании. Я собираюсь с ним работать сам, лично. Не как участник Лиги, а как частное лицо. И работать планирую долго, честно и плодотворно, а потому совсем не горю желанием обнаружить однажды, что Рихард не идёт на сотрудничество, потому что твои аналитики решили его подставить, сыграть втёмную или вовсе списали в утиль ради какой-то «высшей цели» командования. — Да понял я. Понял, — недовольно поморщился Дикон. — Это твой кадр, а не наш, и Лиге лучше на него роток не разевать. Без твоего посредничества он работать не будет. — Я рад, что мы достигли консенсуса, — ощерился Алистер и, хлопнув друга по плечу, двинулся в сторону выхода из портовой зоны.