— Я чувствую себя ужасно. Отвратительно. — Вас тошнит? — Да. И очень болит плечо. — В какой-то момент я не сумел удержать вас и вы упали на пол. Ушибы есть, но ничего не сломано. — Расскажите мне подробно, что произошло. Не хочу, — ее голос предательски дрогнул, — остаться одна в темноте. Механик понимающе кивнул и задумался, не зная, с чего начать. Тема была очень деликатной. — Зачем вы меня отравили? — неожиданно спросила Маргарет тихим голосом. — О, все понятно… — он критически покачал головой. — Пожалуй, вы еще не готовы к разговору. — Я имею право… — Хорошо, — с раздражением перебил ее ученый. — Яд был в бутылке, но кто его подсыпал — я пока не могу сказать. Но это не я. — Но мы же вдвоем пили вино. Почему вы в порядке? — Я перенес отравление практически без последствий по двум причинам. Во-первых, после несчастного случая мой организм регулярно получал и более тяжелые медикаментозные смеси. Кроме того, я сделал всего пару глотков. Во-вторых, яд в бутылке осел на дно, а так как я повторно доливал вино, то в вашем бокале образовалась повышенная концентрация яда, едва не приведшая к гибели. — Слишком простое объяснение. — Вы мне не верите? И это после того, как я буквально вытащил вас с того света? — в голосе Механика послышались нотки горечи. — Мне очень жаль, но в том, что случилось, нет моей вины. Только косвенная — ведь это я был целью. — Я не знаю, чему верить в моем нынешнем состоянии. С вашей стороны это может быть только игрой. — Да кем вы меня считаете?! — возмутился ученый. — Кто я — сам Дьявол? Сначала пригласил поужинать, потом отравил, передумал, вколол противоядие, чтобы продлить агонию? Неужели яд успел оказать пагубное влияние на ваш рассудок? — Я не знаю… — неуверенно ответила она. — Как вы догадались, что это за яд? — По симптомам. Не забывайте, — в его тоне появились нравоучительные нотки, — что я параноик и многое знаю об отравлениях. — Звучит логично. Никто другой не сумел бы подобрать противоядие за такой короткий срок. — Иногда и паранойя может стать полезной. — Вы знаете, почему было отравлено именно вино? — Догадываюсь, — уклончиво ответил Механик. — Хочу заметить, что мой несостоявшийся отравитель должен иметь доступ к медицинским препаратам. Это значительно сужает круг поисков, — добавил он ледяным тоном, изрядно напугавшим Маргарет. — Вы были правы — зрение возвращается, — торопливо сказала она. — Я уже различаю свет. Почему бы вам не развязать меня? — Не раньше, чем иссякнет раствор в капельнице. — Механик был непреклонен. — Отдыхайте. Ученый вышел из комнаты и вскоре вернулся с шерстяным пледом. Осторожно, чтобы не задеть трубки, он укрыл страдающую от озноба Маргарет. Ее состояние не вызывало опасений, поэтому мужчина позволил себе немного расслабиться. Подвинув стул к кушетке, Механик откинулся на его скрипучую спинку, удобно сложив руки на груди. Удивительно, но пока он спасал Маргарет, то забыл о собственном недуге. Ему же казалось, что он перегорел окончательно и бесповоротно, и больше никто на свете не заставит его по-настоящему сопереживать чужой боли. Даже смерть родного брата не тронула всерьез — в его мысленной картотеке еще один свершившийся факт занял свое надлежащее место, но он не страдал от этого. А вот мысль об умершей Маргарет Леманн причиняла дискомфорт. Она не могла быть ему полезна, значит, чувство дискомфорта вытекало из чувства потери личности женщины. Получается, он сильно привязался к ней. В этом заключалась проблема. Кто как не он поклялся, что больше ни одно существо не будет его волновать? Означает ли это, что он не может сдержать данное самому себе слово? Мысли о Маргарет вызывали беспокойство, порождая агрессию. Механик сцепил пальцы в замок. Его взгляд скользнул по рядам пробирок, стоящих на столе. Достаточно добавить в раствор немного морфия и проблема в ее лице безболезненно уйдет из жизни. Он словно разделился на две половины: одна готовилась хладнокровно убить беспомощную женщину, в то время как вторая безучастно наблюдала за действиями первой. Он представил в мельчайших деталях смерть Маргарет и разочарованно скривился. Это не было выходом… Проблема не в ней — в нем. Мужчина зажмурился и усилием воли соединил обе половины воедино. Слишком долго в подобном состоянии находиться опасно. К его облегчению ничего не изменилось, морфий остался нетронутым. — …здесь? — донеслось до него. Оказывается, все это время Маргарет звала его. — Да, — нехотя ответил ученый. — Что вы хотите? — Для начала услышать ваш голос. Мне его не хватает, — призналась она. — Вы знаете, что у вас красивый голос? — Вы, в самом деле, так думаете? — он не мог скрыть удивления. — Да. А еще я хочу пить. Можно? — Должно быть, после отравления у вас сильная жажда. — Механик налил в стакан воды и помог ей напиться. — Благодарю, — она перевела дыхание. — Я должна вам признаться. Это прозвучит странно, но надеюсь, что вы меня поймете. Долго думала говорить об этом или умолчать… — Внимательно слушаю. — Речь пойдет о нас с вами. Кстати, спасибо. Не знаю, чем вы меня накрыли, но я согрелась. Он был заинтригован и ждал продолжения. — Вначале, я испытывала по отношению к вашей персоне только негативные эмоции. Еще до нашей непосредственной встречи. — Почему? — У меня погиб близкий друг и я невольно связывала его смерть с вами. — Я знал его? — Нет, не думаю. Он был сотрудником отдела «Д», моим координатором. Мартин дал последнее задание, поручив найти вас, а сам попал под поезд спустя несколько часов. Меня до сих пор мучает вопрос, была ли его смерть случайной или преднамеренной. Надеюсь, что случайной… так мне легче примериться с этой мыслью. Но речь не об этом. Я ненавидела вас заочно, а когда узнала ближе, то моя ненависть только окрепла. — Неудивительно. Было бы странно испытывать дружеские чувства к похитителю, — усмехнулся ученый. — Да, но не в этом дело. У меня было задание, как мне казалось очень важное. Я хотела выяснить ваши намерения, чтобы найти слабое место. И вдруг вы показали мне безграничные возможности своего проекта. И к ненависти добавился страх. К чему скрывать? Теперь я не только ненавидела вас, но и смертельно боялась. — Маргарет, вы слишком эмоциональны. Мне нравится наблюдать за накалом страстей, но не сейчас, когда это вредит вашему здоровью. Давайте отставим наш разговор до следующего раза. — Нет! Обстоятельства меняются слишком быстро, следующего раза просто не будет. Я едва не умерла сегодня и мне не хочется больше лгать. Выслушайте меня! — она перевела дыхание и сказала более спокойно. — Вы показали настоящий ужас, поселили его внутри, лишив покоя. Никогда еще мне не было так страшно. Тогда я думала, что вы отвратительное существо, сам дьявол, но сейчас мне кажется, что вы желали мне добра. — Дьявол, желающий добра? Хм… А если вы ошибаетесь? — Не ошибаюсь. Все дело в том, что ваше понимание добра очень жестоко. Если человек боится посмотреть правде в глаза, вы предпочтете, чтобы он вовсе потерял зрение. — Да, это так. — Механик довольно кивнул, но сразу спохватился. — Постойте, вы говорите мне это из-за яда — клянусь, я не имею к нему никакого отношения. Вы же верите мне? — Верю, — ответила Маргарет. — Простите, что сомневалась в вас. — Уже забыл! — он с нарочитой беспечностью махнул рукой, делая вид, что его не волнует эта тема. — Я осознала, что не могу давать оценку вашим действиям, поскольку сама не владею ситуацией. Как можно не зная мотивов человека, решать, хорошо или плохо он поступает? Все зависит от обстоятельств. Каждый прав по-своему… Если кто-то совершает умышленное убийство, то в мирное время его приговаривают к виселице, а в военное награждают орденами и славят как патриота. Событие одно, а вот оценка диаметрально противоположная. Но все-таки я надеюсь, что создатель проекта «Небосвод» действует во имя добра. Ее слова вынудили Механика внезапно заинтересоваться стеной напротив. — Теперь мне легче, — Маргарет вздохнула. — Я сказала, что ненавидела вас и больше меня это не мучает. — Что вы чувствуете теперь? — Сложно объяснить. В моей жизни еще не встречались подобные вам люди. Я поражена тем, кто вы есть и чего смогли достичь за столь короткий срок. Это невероятно. — Вы правы. Бывает, я вспоминаю свой жизненный путь и сам удивляюсь. — Он посмотрел на руки. — Задаюсь вопросом: неужели я причина всего? Тот самый рычаг, запускающий механизм? Или часть механизма, увидеть который не суждено? Не знаю. — А кто я? Пленница, гостья, друг? — Вы свежая, — он задумался, подбирая нужные слова, — Резкая, очищающая. Как дуновение холодного зимнего воздуха, проникшее в затхлое подземелье. Да, именно так. — Почему подземелье? Разве вы пленник? — В каком-то смысле, — усмехнулся ученый. — Для человека вроде меня все будет темницей. Самое страшное подземелье, в котором мы можем оказаться, находится внутри нас. Когда собственный интеллект возводит стены, их нельзя уничтожить, не лишившись рассудка. Маргарет не хотела развивать эту тему. Письма Механика, полные безумия, были слишком свежи в памяти. — Вы не успели рассказать, зачем пригласили меня на ужин, — заметила она. — В любом случае, в мои намерения не входило отравить вас. — Простите мои обвинения — они вырвались в минуту слабости. Обещаю, что не стану больше в вас сомневаться. — Я доволен, — ответил ученый напряженным тоном, в котором не чувствовалось ни капли радости. — Что не так?