Она не спит. С ногами сидит на диванчике в гостиной и смотрит какой-то фильм. На ней – легкая ночная рубашка, короткая и открывающая покатые плечи. Не такая изысканная, какие обычно носит Елена, но Аарон чувствует, как его сердце, в шутку называемое подчиненными железным, начинает биться быстрее. Идеальная Елена никогда не вызывала в нем желания, а вот Кэт его просто манит. Он всегда хочет ее. Аарон собирается неслышно подойти к ней и обнять со спины, однако она словно чувствует на себе его взгляд и поворачивается. Улыбка тотчас озаряет ее лицо. – Аарон! Ты приехал! – она встает с дивана и бежит к нему, а он обнимает Кэт, вдыхая аромат ее волос. – Я так скучала. – И я скучал, – отвечает он и наконец нежно целует Кэт. Однако она быстро отстраняется, держа теплые ладони на его лице. – Ты голоден? Я приготовила ужин, мясо, как ты любишь, и… – Я не голоден, – перебивает ее Аарон. – Просто немного устал. – Сделать тебе кофе? – Нет, просто посиди со мной. Он стаскивает с себя пиджак, галстук и ложится головой на ее колени, а Кэт перебирает его волосы. Они смотрят друга на друга и улыбаются. – Как прошел день? – спрашивает Кэт. – Как и всегда. Много работы. А у тебя? – С утра мы были в торговом центре, и Алиса очень капризничала – ты должен поговорить с ней на эту тему, хорошо, дорогой? Тебя она слушает больше, чем меня, – просит она, не отрывая взгляда от его лица. – Хорошо, солнце. – Аарон ловит руку Кэт, целует в костяшки и кладет себе на грудь. Присутствие этой женщины всегда его успокаивает. Она его личный антидепрессант. – Что вы делали в торговом центре? – Покупали подарок для подружки Алисы. У нее был день рождения. Вечером мы ходили на праздник и вернулись почти в одиннадцать. Алиса так набегалась, что почти сразу уснула. – А ты? – спросил Аарон. – А я ждала тебя, – Кэт склоняется к нему и, щекоча кончиками волос, целует в губы. – Знала, что ты приедешь. Аарон, поддавшись порыву, хочет сказать, что любит ее, но не успевает. По телевизору начинается реклама. Показывают кадры из будущей передачи, той, для которой сегодня снимали Елену и Аарона – телевизионщики оперативны. Кэт видит своего Аарона и его законную жену, сидящих в гостиной их шикарного дома. Они красивые, уверенные, стильно одетые. Подходящие друг другу. Муж и жена. Настоящие. Кэт замирает, вглядываясь в экран. Слова любви так и остаются на губах Аарона. Он медленно встает. И замечает, что на экране та чертова чашка еще цела – стоит рядом с ним. Телезрители и не догадываются, что сейчас она уже разбита. И они видят то, чего нет. И никогда не было. – …Интервью с одной из самых ярких и крепких пар нашего времени, – говорит мелодичный женский голос за кадром. – Елена и Аарон Мунлайты. Она – аристократка, бывшая балерина, магистр прикладной лингвистики, светская львица и филантроп, он… Аарон выключает телевизор на кадре, где он обнимает Елену, а та заботливо поправляет его двубортный пиджак. И поворачивается к Кэт. Она сгибает коленки и прижимает их к груди. В ее глазах – тысячи невыплаканных слез. Но она сдерживается. – Кэт, – мягко произносит Аарон, не понимая, почему она так остро реагирует. – Я всегда думаю, насколько хуже нее, – вдруг произносит она вмиг пересохшими губами. – Она умна, красива, образована – действительно под стать тебе, Аарон. Она идеальная. – О чем ты говоришь? – хмурится он. – Ты же знаешь, что мне нужна только ты. Аарон берет ее за руку. – Я все понимаю, милый, – шепчет Кэт, сжимая его ладонь крепче. – Но я безумно ревную тебя к ней. Она – твоя настоящая жена. Законная. Одобренная твоим отцом. А я – просто любовница, и даже наш ребенок – незаконнорожденный. Когда ты с ней, я ревную… Безумно ревнукю. Постоянно думаю, насколько я – хуже, а она – лучше. Хотя ревновать должна она, а не я. Ревновать должна жена, а не любовница. Я ужасная. Почему любовь делает нас монстрами? – шепчет она. – Кэт, перестань. Для меня ты – лучшая женщина этого города. Этой страны. Этой планеты, – тихо, но твердо произносит Аарон. Он не очень понимает все эти нежности и откровения, но иногда они необходимы. Кэт закрывает лицо свободной рукой – она не любит, когда он замечают ее слезы. Особенно Аарон – рядом с ним Кэт хочет быть сильной и смелой, но иногда у нее это не получается. – Я вижу ее на обложках журналов, слышу о ней по телевизору, читаю про нее статьи в Интернете, – глухо говорит Кэт. – Елена Мунлайт – всюду. Идеальная женщина. Волшебная жена. Бренд. Вчера по радио рассказывали о том, как она помогает больным детям. И в такие моменты я чувствую себя еще более жалко, чем обычно. Она хороший человек, твоя жена. А ты изменяешь ей со мной. – С тобой мы познакомились раньше, – как бы невзначай роняет Аарон. Он ненавидит эти разговоры. – Но она законная супруга, – продолжает Кэт. – Мне так перед ней стыдно, но я не могу тебя отпустить. И… Аарон, не думай, что я хочу, чтобы ты бросил ее и женился на мне. Я все понимаю. Но я так боюсь, что однажды ты вернешься ко мне после нее и поймешь, какая я жалк… Аарон закрывает ей рот ладонью. – Перестань. Не говори так про себя. Меня это злит, – предупреждает он. – Ты ведь не хочешь ссоры? Кэт мотает головой. Не хочет. Она хочет к нему на ручки. Хочет обнять его и не отпускать. Аарон понимает ее без слов и прижимает к себе. Он терпеливо ждет, когда Кэт успокоится, а потом ведет за руку на кухню, где делает для нее успокаивающий травяной чай. Правда, Кэт делает лишь пару глотков – больше не может, говорит, что ее тошнит. – Съела что-то не то, – вздыхает она. – Плохо чувствую себя второй день. Можно мне просто холодной воды? И прости за слезы. В последнее время я слишком нервная. Аарон исполняет ее просьбу, не сводя пристального взгляда с ее ног – и без того короткая ночная рубашка высоко задралась, оголяя светлую кожу. А потом он сажает ее на подоконник и начинает целовать – больше не может ждать. Кэт отвечает на его поцелуи нежно и неспешно, расстегивая пуговицы на рубашке и шепча какие-то глупости на ухо. Аарону слишком сильно нужно ее тепло, и он собирается заполучить его прямо здесь и сейчас. Однако не успевает – в коридоре слышится топот детских ног. Аарон отходит от Кэт, быстро застегивая рубашку, а она спрыгивает с подоконника и быстро поправляет ночнушку, которая стараниями Аарона задралась почти до талии. Они оба делают вид, что просто разговаривают, когда в кухню вбегает Алиса с радостным криком: – Папа приехал! И обнимает Аарона. – Я скучала! – заявляет она ему. – Я тоже, котенок, – Аарон смотрит на дочку с любовью. Она в полосатой пижаме и босиком, а светлые – как у мамы – волосы взъерошены. – Почему ты не спишь? – спрашивает Кэт строго. – Потому что я хочу к папе! Папа, ты должен прочитать мне сказку на ночь, ты еще в прошлый раз обещал, но уехал! И Аарон идет в спальню Алисы, чтобы выполнить обещание. К Кэт он возвращается спустя полчаса – она уже спит. Он решает ее не будить и какое-то время просто сидит рядом, рассматривая ее лицо. Аарон разбудит ее рано утром, когда начнет вставать солнце. Ее, свою настоящую жену. Твой взгляд словно стрела. Пронзает. Я покорен одной тобой. Ты слишком теплая. Живая. И я с тобой такой. Живой. Глава 15 Снежные птицы Мы не можем быть идеальными. Но мы можем искренне любить. Октавий смотрит в иллюминатор самолета, пересекающего Атлантику. Он уже столько раз бывал в небе, что если сложить все эти разы вместе, получится целый год беспрерывного полета, а то и больше. Но каждый раз он ждет рассвета или заката. Сколько бы ни смотрел на них, никогда не видел одинаковых. Кезон подшучивает над Октавием и говорит, что тот – чертов романтик. Октавию все равно. Он не считает себя романтиком. Скорее, реалистом. Хотя, надо признать, иногда его мысли уносятся к той девчонке, которая осталась в Нью-Корвене. К ее жгучим темным глазам, бледной полупрозрачной коже, под которой прячутся тонкие вены, красным пухлым губам. Возможно, нужно было выбежать следом за ней из дома, поймать за руку, объяснить, что этот спор с Кезоном – глупость, а они – взрослые люди и не должны обращать на такие глупости внимания – ведь им хорошо вместе. И что она ему действительно нравится, хотя сначала ужасно раздражала. Но Октавий не побежал – разозленный и почему-то уязвленный, как будто бы его застали за чем-то дурным, он остался в своей квартире. Болезненная гордость захватила его с головой, заставив курить и пить алкоголь прямо из бутылки, злясь и на Лилит, и на Кезона, и на самого себя. Только утром Октавия отпустило. Тогда он все-таки позвонил Лилит, однако дозвониться до девушки так и не смог – скорее всего, эта идиотка добавила его в черный список. Он звонил несколько раз, а утром следующего дня приехал к ней домой, пересилив себя. Даже цветы купил – темно-бордовые розы. Дверь ему открыла ее подружка, имени которой Октавий не помнил. И сказала, что Лилит нет дома и никто не знает, где она. Он, разумеется, ей не поверил. Все девчонки одинаковые – наверняка строптивая Лилит не хочет видеть его и попросила подружку соврать. И Октавий, выкинув розы прямо на лестничную площадку, ушел. Снова злой. С уязвленным самолюбием. Он поступился принципами ради Лилит – звонил, пришел, даже проклятые розы купил и хотел извиниться, а она так откровенно динамит его. Ричард Фелпс – не мальчик на побегушках, который будет добиваться благосклонности какой-то там начинающей актрисы. Это девушки бегают за ним, а не он за ними. Пошла она, эта Лилит Бейкер или как ее там!