– Что значит – снова? – оторопела Надежда. – Вчера тоже напали, – призналась Вероника. – Ты же помнишь, я вернулась в ресторан вся в крови. – А говорила – упала. Кто же на тебя напал? Где? И зачем? Может быть, это Ада решила убить тебя, чтобы ты окончательно не изгадила утонченную атмосферу ее конгресса? Объясни ты толком. Вероника, путаясь и перескакивая с одного на другое, рассказала, как все произошло, и в конце спросила: – Думаешь, надо поднимать шум и ловить этого гада? Вот ты что бы сделала? – Я бы сразу сбежала. И тебе советую. Наверное, на теплоходе завелся какой-то псих, который положил на тебя глаз. Завтра мы прибываем в Мышкин. Собирай барахлишко и вали домой. – А как я поеду?! На поезде? – Вероника запаниковала. – А если псих поедет за мной? Он может напасть на меня в вагоне или в тамбуре. Даже в туалете! Нет, только на самолете. В аэропорту хотя бы всюду камеры, охрана… – Тогда жди Ярославля, только там аэропорт есть. И он даже международный. Можешь сразу сбежать в Бразилию. Ладно, я пойду, поищу кого-нибудь из команды. – И уже от двери добавила: – Эх, жалко. Я так ждала этого путешествия. А теперь все коту под хвост. Механизм сострадания, находившийся внутри у Вероники, мгновенно сработал. Надежда нажала на правильный рычаг, и все нужные колесики немедленно пришли в движение. – Стой, погоди! – воскликнула пострадавшая и вскочила на ноги. – Не надо никому жаловаться. – Ты уверена? – По глазам Надежды было ясно, что она хочет именно этого – оставить все как есть. Чтобы конгресс шел своим чередом и ее прекрасному путешествию ничто не помешало. – Да, – уверенно кивнула в ответ Вероника. – Только с одним условием – ты останешься ночевать тут, – добавила она не допускающим возражений тоном. – Тогда уж лучше пойти в мою каюту. Если псих придет ночью, то сразу и обломается. Вероника согласно кивнула и поднялась на ноги. Каждой из участниц конгресса была предоставлена двухместная каюта. Это был широкий жест Ады, которая хотела организовать все на высшем уровне, и в данных обстоятельствах это оказалось очень кстати. Конечно, уснуть этой ночью Вероника не смогла. И все думала, как бы добраться живой до Ярославля. Никакие увещевания и записки не смогли бы ее теперь успокоить. Совершенно ясно, что кто-то хочет ее прикончить или покалечить. Вероятно, и похищение со свадьбы имеет все же какой-то смысл. Но как понять – какой? На семинары и в ресторан она ходила только с Надеждой, держа ее под руку. Надежда не сопротивлялась – из чувства вины, конечно. Ведь именно она не позволила новой подруге поднять панику и всем рассказать о нападении. Поэтому, хотя и не слишком охотно, но честно отказавшись от экскурсий, она сидела вместе с Вероникой в запертой каюте. Хорошо хоть, что сотовый телефон и интернет помогали коротать время. Кроме того, у Надежды с собой был толстый роман с целующейся парочкой на обложке, в который та время от времени с упоением погружалась. Вероника же по большей части бревном лежала на кровати и предавалась медитации, превратив ее из пятнадцатиминутной в многочасовую. По своей воле в коридор она вышла только однажды, когда услышала, как кто-то шебуршит под дверью соседней каюты – ее каюты! Неизвестный стучал, скреб и сопел. Вероника поддалась искушению увидеть своими глазами, кто это такой, и, резко распахнув дверь, высунула голову в коридор. В ярко-красном спортивном костюме с белыми лампасами перед ней предстал Генчик. Он опасливо поглядывал на Веронику и имел вид кота, который впервые вылез из-под дивана после того, как завалил елку. – Привет, – сказала Вероника без капли дружелюбия. Они не виделись с той самой ночи, когда пьяная Вероника зажигала на дискотеке. После этого она ни разу не вспомнила ни о нем, ни о его мамуле, а сейчас ей и вовсе было не до него. – Вообще-то мне некогда… – Вы получили мою записку? – прервал ее Генчик, переступив с ноги на ногу и спрятав руки за спину. Ему явно было не по себе. – Какую записку? – механически переспросила Вероника, но в следующее мгновение уже поняла какую. – Так это вы? Вы ее подкинули?! – Честное слово, мне стыдно. – Генчик уныло уставился на ковровую дорожку. Даже его пышные усы поникли в знак покаяния. – Сам от себя такого не ожидал. Обычно-то я веду себя как джентльмен. А тут бес попутал. – Подождите, – Вероника появилась из каюты вся целиком и подошла к нему вплотную. – Вы написали: «Простите, что я на Вас набросился». И когда же вы на меня бросались? – Э-э… Вы появились на нашей палубе… Веселая… Плясали. Музыки не было, а вы плясали! Хохотали. Пощекотали меня под подбородком. Ну… Я не то чтобы… Но… не смог устоять. Так сказать, потерял контроль. «Еще одно подтверждение того, что водка – мировое зло, – подумала Вероника. – Но какая же я идиотка! Приняла записку безвредного Генчика за извинения того мерзавца, который душил меня на палубе». Не в силах сдержать раздражение, какое обычно испытывают люди, которые сами во всем виноваты, она всплеснула руками и воскликнула: – Вы же таксист! И должны отличать пьяных женщин от обыкновенных. С пьяными заигрывать нечестно. Особенно если они напивались не с вами. – Нечестно? – возмутился Генчик. – Да я из-за вас чуть трудоспособность не потерял. Вам, знаете ли, палец в рот не клади! – И он показал перевязанный указательный палец. Вероника решила, что не станет выяснять детали случившегося. – Не стой в коридоре, – неожиданно крикнула из каюты Надежда, на мгновение оторвавшись от своего телефона. – Договорились ведь. Вероника испуганно огляделась по сторонам, заявила Генчику, что прощает его, но видеть больше не хочет, и быстро захлопнула дверь. * * * Накануне прибытия теплохода в Ярославль неожиданно прервалась связь с Николь. Вероника снова и снова набирала номер, но безликий голос упорно отвечал: «Аппарат вызываемого абонента выключен». Сначала Вероника сердилась на подругу, потом начала беспокоиться, а к вечеру перепугалась по-настоящему. Ситуация показалась ей критической, и она решилась наконец позвонить Маринке. Подруга откликнулась далеко не сразу, а когда в трубке наконец раздался ее прерывающийся голос, Веронике стало ясно, что все плохо. – Николь, это ты? – спросила Маринка, предварительно громко проаллокав несколько раз. – Нет, это я, Вероника. Звоню узнать, как проходит свадебное путешествие. Фотки, которые ты присылала, просто невероятные… – Мы с Костиком вылетаем в Москву, – перебила ее Маринка. – У дяди Бори случился сердечный приступ, он в реанимации. – Только этого еще не хватало. Для полного счастья, – упавшим голосом откликнулась Вероника, но Маринка ее не услышала. – А где Николь? – деловито спросила она. – Почему ты звонишь с ее телефона? И Вероника сдалась. – Мы перепутались, – ответила она, неожиданно почувствовав себя ребенком, который влип в историю, долго скрывал ее от родителей и наконец не выдержал напряжения. – Я отправилась вместо нее в круиз по Волге, а Николь вместо меня в Крым. И наши вещи тоже перепутались. А теперь за мной кто-то охотится, а Николь исчезла. Она покосилась на Надежду, которая тихонько похрапывала, придавленная раскрытой книжкой. – Так, подожди минутку, – потребовала Маринка. – Из твоего бурного потока эмоций я поняла только, что вы вляпались в жуткую историю. И в каком смысле: за тобой кто-то охотится? Набирая для ответа полную грудь воздуха, Вероника издала странный звук, похожий на всхлип разодранной гармони. Но подруга мгновенно пресекла готовые излиться на нее потоки жалоб: – Вот сейчас, пожалуйста, сосредоточься и изложи все коротко и ясно. У нас скоро самолет, придется выключить телефон. Но если ты не объяснишь все толком, я весь полет буду сходить с ума и не смогу придумать ничего конструктивного. Вероника послушалась, изо всех сил стараясь не разреветься. Она изложила драматическую историю подмены от начала до конца в рекордные пару минут, ни разу не запутавшись в деталях. Наверное, потому, что уже сто раз прокрутила в голове события последних дней. – Значит, так, – заявила Маринка голосом главнокомандующего, который уже выстроил тактику боя. – У тебя телефон Николь, а в телефоне все ее контакты. Начинай обзванивать ее знакомых, возможно, кто-то с ней недавно общался или видел ее где-то. Как только мы приземлимся, я поеду к дяде в больницу, а Костик сразу отправится к Николь домой. А потом, если хочешь, прилетит за тобой в Ярославль. Ждать Костика в гостинице? Нет уж. Лучше она сама сразу же полетит в Москву. – Пусть Костик встретит меня в аэропорту, – решила она. – Как только куплю билет, сообщу номер рейса и время прилета. – Хорошо, – согласилась Маринка, – так и поступим. Решительность и деловитость подруги подействовали на Веронику успокаивающе. – Почему ты всегда знаешь, что нужно делать? – с некоторым облегчением спросила она. – Наверное, в мою ДНК встроен антикризисный ген. Хотя я пока тоже не понимаю, что за чертовщина происходит, – призналась Маринка. – Кстати, совсем не факт, что убить хотят именно тебя. Может быть, кто-то задумал избавиться от Николь. А другой кто-то, кому она дорога, подставил тебя вместо нее. Ты не рассматривала такой вариант? Вероника призналась, что не рассматривала. От страха за свою жизнь ее мозг превратился в желеобразную субстанцию, которая дрожала вместе с поджилками. Впрочем, сейчас, когда к делу подключилась Маринка, ее голова постепенно начинала варить, как надо. – Знаешь, я все время возвращаюсь к тому факту, что могла вообще не сесть на теплоход, – поделилась она своими сомнениями. – Если бы не Генчик с его мамулей… – Не исключена возможность, что они тоже являются частью плана, – мгновенно отреагировала Маринка. – Или заговора. На всякий случай держись от них подальше. Вероника тихо пискнула, вспомнив, как недавно бесстрашно выскочила в коридор. «Генчик теперь знает, что я обосновалась в соседней каюте, – подумала она, кляня себя за беспечность. – Но как я могла такое предположить? Я совсем не была готова попасть в какой-то, блин, триллер». Распрощавшись с Маринкой, Вероника принялась за телефонные контакты Николь, но совершенно безрезультатно – в последние несколько дней никто из друзей и знакомых с ней не общался. Зато по ходу дела выяснилось, что Николь удалила все свои аккаунты из соцсетей. Или, по крайней мере, заблокировала их. Теперь сиди и думай – то ли она сделала это сама, то ли кто-то силой заставил ее исчезнуть с радаров. Мысли в голове Вероники скакали, словно бешеные шарики для пинг-понга. «Возможно, Николь снова похитили? Но зачем?! Сначала похитить, потом отпустить, потом похитить снова! И ведь у нее мои документы… Что, если убить хотят все-таки меня? Или нас обеих? Почему меня до сих пор не прикончили? Я что, такая везучая? Не так уж ловко я и спряталась… От Надежды никакого толку. Если убийца решил со мной разделаться, неужели он испугался свидетеля? Глупую Надежду при желании можно прихлопнуть, как муху, прямо во сне». К счастью, сама Надежда ни о чем не волновалась и спала сладким сном, тихонько похрапывая. * * * Теперь, когда ее жизни угрожала зримая опасность, вопрос, что надеть, сделался жизненно важным. Ничто не должно стеснять движений, если вдруг придется удирать, сверкая пятками. Значит, или голубое кружевное платье – невесомое и эластичное, или спортивный костюм. Поразмыслив немного, Вероника выбрала платье. Девушку однозначно встречают по одёжке, до ума дело иной раз вообще не доходит. «По пути в Москву запросто может понадобиться чья-нибудь помощь, – рассудила Вероника. – А попавшая в беду нарядная девушка – это не то же самое, что просящее о помощи чмо в штанах». Щедрая Надежда подарила бедолаге свои новенькие балетки, которые собиралась выгулять на торжественном «ужине с капитаном». – Надень, – приказала она, потрясая в воздухе узкой обувной коробкой. – А кеды утопи в Волге. Не то дизайнер этого прекрасного платья перевернется в гробу. – Может, он еще жив, – пробормотала Вероника, примеряя балетки и по-детски радуясь тому, как хорошо они на ней смотрятся. – Значит, он сначала умрет, а уже потом перевернется.