«Мне нужно срочно найти мою Куклу!» — заскрежетал зубами. * * * — Рубен Русланович, если вы оставили девушку там, а она от вас сбежала, есть вероятность, что она всё еще в лесу. Например, слишком напугана и прячется. Надо проверить, — предложил ему Мурат Касиров, сотрудник фирмы «Сейфти Контроль», чьими услугами Булатов пользовался при необходимости. — Тем более если она ранена… Последние слова этого дуболома с бритой головой буквально выбили Рубена из равновесия. — Я, по-вашему, кто? Конченый садист, что ли? Я ее не ранил! — прорычал он, вскочив с места. — Поехали искать. Булатов отправился на место следом за микроавтобусом с наскоро собранной поисковой группой. Даже домой не стал заезжать, так и поехал в белой рубашке, офисных брюках и туфлях. И вот он уже там, на перекрестке, где увидел Куклу. Люди из «Сейфти Контроль» немедленно начали прочесывать местность. День клонился к закату, и на продуктивные поиски осталось не так много времени. Рубен очень нервничал по этому поводу. Повезло: в кустарнике, росшем параллельно дороге неподалеку от места, где случилась встреча с Куклой, нашелся обрывок ее красного платья. Его-то и дали понюхать поисковым собакам. Те взяли след, и очень скоро люди Рубена нашли нечто очень интересное. — Смотрите, Рубен Русланович! — Один из помощников Мурата показал ему брошенную на тропинке обувь. Булатов уставился на запыленные красные босоножки на каблуках. Не помнил, в какой обуви была Кукла, но оттенок подходил к цвету платья. Ее? Вполне возможно. Сбросила и побежала бегом. — Вот еще, Рубен Русланович, — другой помощник показал ему найденные через десяток метров пятитысячные купюры. Булатов уставился на купюры и принялся чесать затылок. Так… Ладно обувь, она мешала бежать, но деньги-то зачем выбрасывать? Что они ей, лишние, что ли, были? А то, что это именно те деньги, которые Рубен засунул ей в сумочку, он даже не сомневался. Кто еще бросил бы просто так на тропинке подобную сумму? Получается, не захотела оставлять рубли, побрезговала. Выбросила и бросилась бежать. «Что это значит, Рубен? Ты накосячил не по-детски…» — осознание произошедшего арктическим холодом морозило его изнутри, и плевать, что на улице жаркий августовский вечер. Уже почти смеркалось, когда поисковая группа при помощи собак отыскала поляну неподалеку от речки. На поляне обнаружились следы машин, а также пустая бутылка из-под минеральной воды и испачканный кровью платок. Это были последние находки. «Кому принадлежала кровь? — изводил Рубена этот жуткий вопрос. — Что с моей Куклой?!» Он снова и снова прокручивал в голове события сегодняшнего утра. Неужели всё-таки как-то ее поранил? И уже совершенно не мог понять, почему решил, будто Кукла — проститутка. С виду действительно казалась приличной девушкой и общалась культурно, пока он не начал ей откровенно хамить. Хотя и была слишком красивой для столь раннего утра. Свежей, ухоженной, причем везде. Какой-то даже инородной… Какая девчонка станет вышагивать по дороге при полном параде в семь утра? Сбегала от своего парня? И попала прямиком в лапы Рубена. Он помог бы ей без вопросов. Если бы хоть на секунду мог предположить, что перед ним не заказанная проститутка, а девушка, попавшая в неприятности, он бы всё для нее сделал, отвез бы, куда сказала. Даже не будь она такой хорошенькой, он позаботился бы о ней, не зверь никакой. Но он думал — игра… И играл с ней. Не без удовольствия, разумеется. Обращения в полицию Булатов не боялся. Если бы обратилась, к нему уже наверняка постучались бы. Ведь «гелендваген» оформлен на него, а девчонка вполне могла запомнить номер. А даже если и обратилась, эту проблему решить несложно. Но быть в глазах Куклы насильником — это слишком! Это не укладывалось в голове, не вмещалось, не утрамбовывалось даже. Желание поговорить с Женей, узнать, как она, хищно грызло изнутри. Когда покидали злосчастную поляну, на землю уже опустилась ночь. «Где мне тебя искать?!» — застонал про себя Рубен, возвращаясь к своей машине. Пойди найди красивую девушку Женю там, не знаю где… Это при том, что Рубен даже не был уверен, что она сказала правду и ее действительно так зовут. Однако сдаваться не собирался. Как-то да найдет, хоть весь Краснодарский край через сито просеет. Если Рубен Булатов что решит, всегда доводит дело до конца. Он найдет ее, убедит в том, что это была всего лишь досадная ошибка, а потом загладит ситуацию и предложит стать его любовницей. Раз не проститутка, почему бы не сделать ее своей по крайней мере на какое-то время? Этот план Рубену очень понравился. Глава 10. Кукла желает спрятаться — Жас, я отдала ключи от твоего «ниссана» Жорику, он оттарабанит машину в сервис, всё починит… — сообщила Маша, зайдя в прихожую. — А сколько твой бойфренд попросит за транспортировку? — спросила Жасмин, кутаясь в безразмерный белый халат, под которым всё еще находилась в злосчастном красном платье. — Ну, сколько-то попросит, но я скажу, чтобы цену не загибал, сделал скидку. Ты как вообще? — спросила Маша. — Она нормально, дальше мы сами, спасибо тебе за помощь, — ответила за сестру Лиза и тряхнула головой. Ее каштановые кудри, торчавшие в разные стороны после вчерашней вечеринки, подпрыгнули в такт резкому движению. У Жасмин даже не нашлось сил, чтобы с ней спорить. Действительно, зачем тут еще и Маша? Хотя, конечно, огромнейшее ей спасибо за то, что забрала из того адского места. Мало того что забрала, так еще и о транспортировке сломанной машины договорилась. Подруга кивнула, посмотрела на Новикову с выражением вселенской скорби и тихо проговорила: — Я могила, ты знаешь. Никому ничего не скажу, если решишь оставить это в секрете, но ты бы обратилась в полицию, а? — Я разберусь, — ответила Жасмин и в который раз за сегодняшний день прикусила нижнюю губу. Внутренне аж вскрикнула от боли, ведь губа была за сегодня уже изрядно искусана и давно ныла. Но эта боль хоть немного отвлекала от воспоминаний об утреннем происшествии, что успели проесть мозг Новиковой, будто кислота. Закрыв за подругой дверь, она прошла в квартиру и столкнулась с решительным взглядом Лизы: — Ты же не собираешься и правда обращаться в полицию? — всерьез забеспокоилась та. — Я еще не решила, — покачала головой Жасмин. — Тебе-то что? — Жас! — воскликнула сестра с чувством. — Ты не понимаешь, что ли? Если ты подашь заявление, твоему блогерству капут тут же! — В смысле? — Так… Я понимаю, что у тебя после сегодняшнего в мозгах каша, но не настолько же! — Лиза сверкнула карими глазами и с чувством продолжила: — Не помнишь ту дурочку? Как ее там... — защелкала она пальцами, — Лилу Ванилу! Ну, ту самую, что постила свои сиськи в разном ракурсе. Ничего себе такой инст* у нее был, аппетитный и с кучей подписчиков. Вспомнила, нет? Вот когда ее после вечеринки изнасиловали толпой, она потом бучу подняла. Так ее же потом собственные подписчики и уничтожили, затроллили к чертям. Обсосали событие со всех сторон, а она бесконечно ругалась в коммах, пока до нервного срыва не дошло. Во всем обвинили ее же — типа постила сиськи, терпи последствия… Высказав всё, сестра плюхнулась на диван и громко вздохнула. Жасмин тут же села рядом. — Я не пощу свои сиськи на всеобщее обозрение! У меня в профиле даже фото в купальнике нет! За что меня троллить? — А это без разницы, ты сама знаешь. На тебя сейчас лавина хейта* пойдет, и твою драму будут обсуждать в разных блогах с подробностями. Только выпусти джинна из бутылки, обратно хрен загонишь. Тебе великолепно известно, как это случается. И потом, кто закажет у тебя рекламу? У блогера, имя которого полоскают по всяким помойкам… И чем ты станешь платить ипотеку? Переедешь ко мне в общагу, что ли? За машину, опять же, кредит… Как раз об этом Жасмин еще и не успела подумать за многие часы, проведенные в упоительной жалости к себе. — Уж что я точно не собираюсь делать, так это трепаться о том, что со мной случилось в интернете… — хмыкнула она. — А ты думаешь, в полиции не найдется какой-нибудь «добрый и отзывчивый» козел или козлиха, который не сделает это за тебя? Сразу в сеть сольют! Ты же будешь рассказывать полицейским, кто ты, что из себя представляешь. Думаешь, не залезут глянуть на твою страницу? Не изойдут завистью и не захотят сделать гадость? Достаточно одного слова где-нибудь в курилке, и всё… пошла новость по телефонам. Если хочешь сохранить свою жизнь, полиция не вариант, Жас! Жасмин четко отдавала себе отчет, что в словах сестры был недюжинный резон. Кроме того, что она им скажет? Ее изнасиловал мужчина на черном «гелендвагене», номер которого она даже не удосужилась запомнить, потому что в ужасе сбежала прочь? Как его зовут? Хищник! Ах, это не имя? Так имени она не узнала. Ну, опишет она этого козла, дальше что? Разве по описанию можно найти человека? Само действо для нее происходило будто в тумане. Вот он заставляет ее встать на колени, нагибает, и в следующую минуту она уже жмурится от ужаса, кусает губу, содрогается от его вторжений и мечтает, чтобы он побыстрее закончил. Она даже на его причиндалы ни разу не взглянула, ей было противно. Понятия не имела, свершился ли контакт с презервативом или без. Хищник обильно вымазал ее какой-то клубничной смазкой перед тем, как воспользоваться. С виду аккуратный, наверняка натянул на пипиську резинку. В этом случае в ней нет его ДНК, и тогда вообще никаких доказательств, даже если его найдут! Его слово против ее. «Она сама хотела! — наверняка скажет он. — Брела по дороге в откровенном красном платье и напрашивалась, а теперь еще предъявляет…» От осознания всего происходящего ее буквально затрясло как в лихорадке. — Виктимблейминг* — это та еще задница, — продолжала с умным видом Лиза. — Понимаешь, в чем фишка... Обвиняя жертву, человек как бы отождествляет себя с агрессором, то есть по умолчанию сильным. Мол, я в стае с сильным, а значит, со мной такого не случится. Это на подсознательном уровне… Многие даже ищут сразу, чем жертва могла навлечь на себя такой звездец. Типа сказала что-то не то, сделала, выглядела как-то не так. А по сути насилие есть насилие. — Зачем люди это делают? — простонала Жасмин, обнимая себя руками, чтобы хоть немного унять дрожь. — Потому что порода такая людская сучья. Безопаснее топтать слабого толпой, чем встать на его защиту. В общем, психологическая хрень. Всё, что угодно, лишь бы не чувствовать себя слабым или как-то сопричастным с жертвой, чтобы тоже не запинали. Да ты почитай блог Модзинского, он много про это пишет.