Зрелость – это переход от ожидания внешней поддержки к обретению внутренней. Фредерик Перлз Эксклюзивный обладатель прав на серию книг Курпатова А. В. «Универсальные правила» – ООО «Издательский дом «Нева» www.vk.com/av.kurpatov www.facebook.com/av.kurpatov www.youtube.com/andreykurpatov www.instgram.com/kurpatov_official © А. В. Курпатов, 2020 © ООО «ИД Нева», 2020 Вместо предисловия Опустимся на нашу грешную землю Нет ничего худшего, чем блуждать в чужих краях. Гомер Правда в том, что мы с вами – социальные животные. Мысль, конечно, не нова – принадлежит ещё Аристотелю, – но за последние две с половиной тысячи лет в этом отношении мало что изменилось. Мы формируемся обществом, мы живём в обществе, да и проблемы, с которыми мы сталкиваемся, обусловлены в первую очередь нашими отношениями с другими людьми. Естественно, что здесь же – в обществе – мы ищем людей, на чьи жизненные взгляды, опыт, знания мы могли бы опереться. Этих людей называют учителями, философами, менторами, коучами… У этой потребности есть глубокий эволюционный смысл: если какой-то примат был настолько успешен, чтобы выжить в агрессивной внешней среде и добиться высокого положения в своей группе, значит, у него надо учиться. И мы учимся… Зачастую сами того не осознаём, но мы воспроизводим поведение тех людей, которых мы считаем успешными. Этот механизм называется «социальным научением» и был описан в своё время великим психологом Альбертом Бандурой. Видите, я и сам ссылаюсь на авторитетного исследователя, которого очень уважаю. Осознаю ли я в этот момент, что нахожусь под воздействием «социального научения»? Нет, потому что это глубоко вшитая в меня программа. В меня и в вас. Но как мы находим или выбираем для себя тех авторитетных фигур, чьи мысли и действия будут определять наше поведение, наше восприятие мира? Когда дело касается науки, где действуют механизмы контроля результатов, осуществляется проверка данных, да и вообще речь идёт об объективной, так сказать, материи, с авторитетностью авторитета вопросов, как правило, не возникает. Но, к сожалению, наука не может с той же точностью исследовать мировоззренческие установки людей, как она исследует, например, работу мозга или квантовую физику. Так что в этих вопросах мы действуем на свой страх и риск. Риски эти, надо сказать, сильно увеличиваются, когда мы обращаемся к «авторитетам», авторитетность которых обусловлена их успехами в общественной и гуманитарной сфере в другой стране, в другой культуре, которую зачастую мы понимаем очень поверхностно и шаблонно. Нам кажется, например, что успешный американец намного круче любого успешного россиянина, просто потому, что сами Соединённые Штаты во многих отношениях куда успешнее России. Какой-нибудь англичанин кажется нам куда более мудрым и образованным человеком, потому что за ним стоят образы многовековой британской аристократии, Её величества королевы, первых в Европе университетов и т. д. и т. п. Но достаточно глупо, мне кажется, сравнивать мокрое с квадратным – воспроизводить мировоззренческие и просто жизненные установки общественных животных из другого общества. Уверен, знай мы все факты – о том обществе, культуре, о том экономическом, политическом и социальном устройстве – мы бы рассуждали по-другому. Однако же реальность такова, какова она есть: мы ориентируемся на людей, которые лишь кажутся нам успешными и достойными подражания. И эти люди рассказывают нам о «богатом папе и бедном папе», о «тонком искусстве пофигизма», о «силе подсознания», о «науке быть богатым и великим», о «том, как находить друзей» и «будить в себе исполина». Думаю, что хотя бы какую-то из книг с подобными заголовками вы читали – все они у нас бестселлеры. Справедливости ради должен сказать, что среди таких «мотивационных» текстов действительно временами попадаются очень неплохие работы. Но на мой взгляд, крайне опрометчиво принимать на веру даже очень правдоподобные утверждения, если их произносит человек, успешный в другой культуре. Мы можем пытаться понять восточное мировоззрение, но мы никогда не станем индусами, японцами, китайцами или тибетцами из Индии, Японии, Китая или Тибета, способными воспринять их действительный смысл. Мы всё равно будем иметь дело с собственной, российской интерпретацией соответствующих мировоззрений, которая на некоторых наших согражданах, бывает, выглядит как на корове седло. То же самое касается и англосаксонской или протестантской культур: это совершенно другое мировосприятие, другие, унаследованные представителями этих обществ традиции и способы восприятия действительности. Разумеется, я не против культурных заимствований, но мне кажется, что они прежде должны быть нами хорошо осмыслены и соотнесены с реальной – нашей с вами, российской – жизнью. Когда замечательный автор, выходец из богатой американской семьи, да ещё и живущий, делающий карьеру в Соединённых Штатах, рассказывает россиянину о «тонком искусстве пофигизма», это очень интересно и увлекательно. Но прежде всего как взгляд человека из другого мира, как антропологическое исследование соответствующего общества. Согласитесь, было бы и странно, и опрометчиво считать его мировоззрение адекватным для нашей с вами жизни. У современной американской культуры множество весьма специфических особенностей, на простое понимание которых у наших эмигрантов уходят годы, а адаптация к ним и вовсе занимает у них десятилетия. Марк Мэнсон – автор книги «Тонкое искусство пофигизма», – на которого я сейчас ссылаюсь, провозглашает необходимость освободиться от образа успешного и счастливого человека, принять свои негативные эмоции и страдания, перестать стесняться своих неудач и находить смысл в пережитых трагедиях. Звучит, на мой взгляд, очень правильно, но есть проблема… В нашем с вами обществе нет этого образа «успешного и счастливого человека», от которого нам, если верить Мэнсону, следовало бы отказываться. Нам никто этот образ не только не навязывает, у нас в принципе нет понимания, как такой человек должен выглядеть. Мы не те, вынужденные постоянно улыбаться и говорить «ай эм файн» и «вэри вэл» американцы, к которым на самом-то деле и обращается автор. Мы наследники культуры царского, а затем советского крепостничества, где «грабь награбленное» – чуть ли не главный мировоззренческий императив. Наша культура в принципе другая: у нас опасно прослыть успешным и счастливым – хату сожгут, раскулачат, отправят за 101-й километр. Поэтому мы почти рефлекторно испытываем страх и неловкость, когда сообщаем окружающим, что у нас «всё хорошо», «никаких проблем» и «всё супер». Напротив, мы считаем своим долгом посвятить всех и каждого в то, насколько нам тяжело живётся, сколько у нас неразрешимых проблем, как мы измучены, как нас все достали и т. д. и т. п. И смысл этой подсознательной стратегии вполне понятен: мол, дорогие мои, и так всё плохо, не просите, не ждите, не рассчитывайте, не завидуйте, идите своей дорогой… У нас, иными словами, жизненно важно изображать страдание и жертвенность, у них – в США – счастье и успех. Почему у них так? Да чтобы потенциальные конкуренты, рассеянные по капиталистическим просторам «Дикого Запада», робели, боялись и – да, тоже держались подальше. Обе эти стратегии, на мой взгляд, учитывая современные реалии, – глупость несусветная. Но дело не в этом, а вот в чём… • Нельзя людей, привыкших демонстрировать страдание, гордиться страданием, воспевать страдание, учить тому, чтобы они ещё больше во всё это безобразие погрузились. • Нельзя людей, целенаправленно демонстрирующих безразличие и пофигизм в отношении окружающих, учить пофигизму. • Нельзя людей, у которых нет богатых родителей, да и вообще финансовой стабильности (естественной для прослойки западного общества, способной читать книги по саморазвитию), учить хоть тонкому, хоть толстому «искусству пофигизма». С равным успехом можно рекомендовать человеку прыгать головой вниз в бассейн с метровой глубиной. Прыгнуть-то он прыгнет, но вот основание черепа, прошу прощения, у него одно и обладает жизненно важной функцией – держать голову на плечах. Поэтому, когда оно поломается, хорошо не будет никому. Самая большая экономия, которая возможна в области мысли, – согласиться, что мир непознаваем, и заняться человеком. Альбер Камю