— Держись крепче! — крикнула она возлюбленному и резко вывернула руль влево. Машину со страшным скрежетом занесло набок, при этом из двигателя вырвался сноп искр, похожий на бенгальские огни. Одно за другим полопались, не выдержав давления, резиновые покрышки колес, и тем не менее аэроплан, пусть и медленнее, чем раньше, но все же продолжал скользить к опасному краю. Китти обреченно подумала, что все пропало, но, к ее удивлению и радости, уже наполовину зависшая над обрывом машина вдруг остановилась. Китти замерла: одно неосторожное движение, и они рухнут вниз, прямо на пути. Топот копыт слышался уже совсем близко, очевидно, солдаты видели посадку и теперь вовсю гнали лошадей. А с противоположной стороны доносился стук колес приближавшегося поезда. Китти закрыла глаза — успеет ли он добраться сюда раньше кавалеристов махараны? Через мгновение преследователи въехали на холм, и тут же из-за поворота показался поезд. Неожиданно аэроплан вздрогнул и качнулся. Макс схватил Китти за руку: — По моей команде прыгаем на крышу поезда! Солдаты с яростными криками пришпорили коней, но поезд был уже под аэропланом… Крылатая машина снова качнулась. — Давай! — крикнул Макс. Оттолкнувшись, они выпрыгнули из кабины. В тот же миг аэроплан рухнул с обрыва и с ужасным грохотом взорвался, не долетев до путей нескольких метров, а Макс и Китти приземлились на крышу товарного вагона. От удара Китти отбросило, она заскользила вниз, безуспешно пытаясь хоть за что-то ухватиться, и наверняка бы свалилась на землю, если бы не Макс. Держась за ручку тормоза для кондуктора, свободной рукой он поймал возлюбленную за руку и вытянул наверх. Китти оглянулась — любимая игрушка махараны ярко пылала, разгоняя ночной мрак. Солдаты, доскакав до обрыва, спешились и теперь целились в беглецов из винтовок. Грянули выстрелы, но поезд уже нырнул за следующий холм, и через несколько секунд солдаты скрылись из виду. Теперь путь Китти и Макса лежал в Центральную Индию. Следующие несколько часов беглецы провели на крыше, задыхаясь от черного удушливого дыма, который вырывался из трубы паровоза. Грохот колес мешал им разговаривать друг с другом, но и без слов было ясно, что они счастливы, оставшись в живых. Вынужденная неподвижность и ночная прохлада сделали свое дело — Китти замерзла и чувствовала себя вконец обессилевшей. Макс притянул ее к себе и обнял, согревая своим теплом и баюкая, как дитя. Мимо бесконечной чередой проносились поля, леса, деревни… Потеряв счет времени, Китти задремала. Наконец поезд замедлил ход и остановился. Город Уджайн, конечная остановка. Поправив развязавшиеся чалмы, Китти и Макс осторожно спустились вниз и, смешавшись с толпой пассажиров, вошли в здание вокзала. — Что теперь? — шепотом спросила Китти. — Сядем на другой поезд. Но надо смотреть в оба, махарана наверняка повсюду разослал телеграммы, нас ищут. Китти не успела ответить — на них натолкнулся какой-то садху, святой аскет, каких в Индии сотни тысяч, и, извинившись, побрел дальше. Однако от Китти не укрылось, что он быстро сунул руку в карман Максу. — Что он тебе передал? — спросила она возлюбленного. Тот вынул из кармана маленький прямоугольник бумаги и показал ей: — Билет на поезд до Чатапура. — Только один? А как же я? — Я ведь не знал, что нас будет двое, забыла? Но ничего страшного, хватит и одного билета: он первого класса, так что ты притворишься моим мальчиком-слугой. — Но что это за место — Чатапур? Никогда о нем не слыхала. — Чатапур находится почти в центре субконтинента, на земле, которая не принадлежит ни англичанам, ни раджам. Мы сможем там укрыться, пока не уляжется шум. — Не лучше ли пойти к британскому резиденту? Отдадим ему рубин, и дело с концом! — Махарана только этого и ждет, ведь он наверняка отдал распоряжение следить за здешней резиденцией. Нет, нам нужно уехать как можно дальше, туда, где он не сможет нас достать. Несмотря на логичность его доводов, в душе Китти остался неприятный осадок: интрига, в которую Макс ее вовлек, пугала сложностью и очевидной обдуманностью. Оказывается, у него кругом свои люди — и в Бомбее, и в Удайпуре, и даже здесь, в далеком Уджайне… При мысли об этом Китти поежилась. Очень уж все это сомнительно. Но тут в ее памяти ожили события минувшей ночи, и лицо ее просветлело: нет, бояться нечего, ведь все теперь изменилось, потому что Кэмерон наконец к ней вернулся! Оказавшись в купе поезда, направлявшегося на восток, Китти попросила: — Расскажи, что мы будем делать в этом Чатапуре? — Ничего, просто поедем дальше. — Куда? — Пусть это будет для тебя сюрпризом, — улыбнулся Макс, и его глаза озорно блеснули. — Уверен, он придется тебе по душе. Вскоре беглецов сморил сон. К месту назначения они прибыли рано утром. Кроме них, с поезда больше никто не сошел. Чатапур оказался пыльной деревушкой, единственной достопримечательностью которой был базар — на нем бойко торговали плодами своего труда окрестные крестьяне. На перроне стоял высокий мужчина, который сразу направился к Максу и тепло поздоровался с ним, бросив подозрительный взгляд на Китти. Мужчины вполголоса обменялись несколькими фразами, незнакомец ушел и вскоре вернулся с двумя оседланными лошадьми. Быстро позавтракав купленным на базаре рисом с карри, беглецы сели на лошадей и двинулись на север. Местность вокруг была дикая, пустынная: на много миль тянулась иссушенная солнцем, изъеденная эрозией земля. Потом навстречу стали попадаться кусты, деревья, и наконец путешественники оказались в самых настоящих джунглях. Ближе к вечеру лес стал заметно гуще, но Макс и Китти не останавливались, пока не выехали на большую поляну. Китти огляделась и вздрогнула, заметив островерхие силуэты храмов, оплетенных лианами. Ну просто как в легендах о древних, покинутых людьми городах. — Что это? — изумленно спросила она. — Это Кхаджурахо. — Потрясающе! Почему я никогда о нем не слышала? — Ничего удивительного, никто не знал о Кхаджурахо почти тысячу лет. В древности здесь находилась духовная столица царства Чанделов, но оно погибло, и о Кхаджурахо забыли. Поскольку место это отдаленное, пустынное, храмы прекрасно сохранились. Даже могольские императоры не знали об их существовании, поэтому-то храмовый комплекс Кхаджурахо и уцелел в отличие от многих других. Шестьдесят лет назад на него случайно наткнулась английская экспедиция, но ни англичане, ни индийцы, узнавшие о нем, не решились раскрыть его тайну. — Почему? — Сейчас увидишь сама. Он взял ее за руку и подвел к одному из храмов. В лучах заходящего солнца глазам Китти открылась поразительная картина: всю внешнюю поверхность храма рядами покрывали каменные барельефы, изображавшие совокупляющихся в разных позах мужчин и женщин: целующихся, ласкающих друг друга всеми мыслимыми способами пар и целых групп. Китти скользнула взглядом по скульптурам — переплетение обнаженных тел, вздымающиеся пенисы, прильнувшие к ним пухлыми губами пышногрудые, с округлыми бедрами красавицы — это был бесстыдно-откровенный, потрясающий до глубины души гимн плотской любви. Оглядевшись, молодая женщина насчитала не меньше дюжины таких храмов. — Кто мог сотворить такое чудо? — не веря своим глазам, пробормотала она. — Точно неизвестно, — ответил Макс, — но считается, что чанделы исповедовали тантризм, религиозное учение, согласно которому, сексуальное удовлетворение во всех его формах спасает от мирового зла, помогает достичь нирваны. Представь, какой шок испытали англичане, да и индусы, которые нынче отличаются не меньшей строгостью нравов, когда увидели эти изображения! Смеркалось. Китти и Макс насобирали хвороста, разожгли в центре поляны костер и, взяв пылающие головни, отправились осматривать остальные храмы. Тантрических, как их называл Макс, скульптур насчитывались многие тысячи. Разглядывая их, Китти не уставала поражаться многообразию сексуальных фантазий их древних создателей. Мало-помалу землю окутала ночная тьма, в траве застрекотали цикады, из джунглей послышались трели ночных птиц. Китти почувствовала, что проникается духом этого места, возвышенным и одновременно завораживающе чувственным; ей даже показалось, что души древних, когда-то поклонявшихся в этих храмах своим богам, все еще витают между ними, призывая ее ступить на благоуханный путь любви. Возле одного из храмов, посвященного богу солнца Сурье, Макс подошел к Китти и обнял сзади за плечи. — Знаешь, именно отсюда взяты иллюстрации для «Камасутры». — А что это такое? — спросила молодая женщина, взволнованная впечатлениями. — Священная книга о том, как посредством плотской любви достичь духовного единения. Ты, баджи, принадлежишь к великому народу, ведь в твоих жилах течет кровь создателей Кхаджурахо и Камасутры, и именно частицу Индии в тебе я особенно люблю. В иное время его слова расстроили бы Китти, потому что он, по сути, пытался примирить ее с той частью ее «я», которую она столько лет отвергала. Но сейчас, стоя перед освещенными огнем факелов барельефами, она ощутила только горячую признательность и беспредельную любовь — как будто в нее вселилась древняя богиня любви, щедро оделившая пришелицу своими дарами. — Слушай, а это возможно? — вполголоса вдруг спросила Китти. — Что? — с недоумением переспросил Макс. — То, о чем нашептывают древние духи Кхаджурахо? Он усмехнулся и мягко повернул ее к себе: — Давай проверим! Когда он с величайшей нежностью обнял ее и поцеловал, Китти затрепетала от радости — ей показалось, что, освободившись от тягостных, противоречивых чувств, которые мешали им соединиться в истине и гармонии, он снова стал Кэмероном. С отчуждением покончено навсегда! В ее сердце шевельнулось какое-то новое и все же неуловимо знакомое чувство, как будто когда-то, давным-давно, она уже переживала нечто подобное. Любовь и нежность затопили душу, омывая ее, как ключевой водой. Сбросив с себя одежду, а вместе с ней и все чуждое, наносное, всю боль и неопределенность прошлого, они стали целоваться и ласкать друг друга так, словно встретились впервые. Не было произнесено ни слова, но молчание оказалось красноречивей самых поэтичных сравнений — каждый вздох звучал, как обет, каждый стон — как гимн любви. В безмолвии волшебной ночи Китти услышала все, что Макс так долго хотел, но не мог сказать, и ее душа возликовала. Несомненно, в это место их привела судьба, чтобы они смогли понять себя. Время словно замедлило свой бег. Земной шар прекратил вращение и замер, но, занятые друг другом, влюбленные этого не замечали. Их тела, руки, губы вновь и вновь подтверждали: они созданы, чтобы принадлежать друг другу. Под напором безграничной, всепоглощающей страсти они как будто слились в единое целое, и из глаз этого нового существа текли слезы счастья, смывая былую печаль, одиночество и отчаяние. Когда к ним вернулась способность мыслить, небо на востоке уже начало светлеть. Поеживаясь от ночной прохлады, они поцеловались напоследок, поднялись с земли и оделись. Все это время, как по уговору, не было произнесено ни слова, как будто влюбленные боялись нарушить очарование этой магической ночи. Сорвав росший поблизости цветок, Китти поднялась по каменным ступеням в храм Сурьи, бога солнца, и положила свой дар на маленький алтарь, мысленно благодаря за посланное им счастье. И в эту минуту она впервые каждой своей клеточкой ощутила, что она — неотъемлемая часть древней, таинственной и прекрасной Индии. Потом они рука об руку пошли к костру, раздули уголья, подбросили еще хвороста и, обнявшись, легли в мягкую траву. Костер снова разгорелся, и влюбленные наслаждались его теплом, глядя в небо сияющими глазами. Первой нарушила молчание Китти, почувствовавшая неодолимую потребность высказаться. — Господи, как подумаю о том, сколько лет прожила вдали от тебя, — проговорила она, целуя возлюбленного в щеку, — как мучилась, умирая от тоски по тебе, просто страшно становится. Ты подарил мне ни с чем не сравнимое блаженство, мой дорогой! Ах, Кэмерон, я тебя так люблю! К ее удивлению, он вздрогнул и хрипло попросил: — Будь добра, не называй меня больше Кэмероном.