Глава 20 Последняя воля Я не знаю сколько времени находился в прострации, прежде чем уловил еле слышный стон. «Фатима»! Превозмогая боль во всем теле, открыл глаза, рывком перевернулся на спину, помогая руками присел. Стон шел из кустарника, где я оставил Фатиму: на земле в десяти метрах от меня тлело несколько клочков пожухлой травы, а в воздухе стоял запах горелого с примесью серы. Стон повторился — не вставая на ноги пополз в сторону турчанки, одновременно вслушиваясь. Посторонних звуков не было, но расслабляться не стоило: китайцы могли выслать второй беспилотник, чтобы добить нас или просто оценить ситуацию. Турчанка была в плохом состоянии, если бы не стон и судорожные подергивания рук, я бы решил, что она уже мертва. Взрывом с нее наполовину содрало импровизированную защиту от тепловизоров противника, даже в темноте я видел окровавленный живот девушки. — Фатима, как ты? — на мой вопрос голова девушки дернулась. Она по-прежнему зажимала обеими руками свой живот, но даже в темноте я видел струйку крови, просачивающуюся между пальцев. — Саша, — мое имя турчанке далось с трудом мое имя. Облизав свои губы, девушка продолжила: — Я умираю, мне очень холодно. — Не говори глупости, у тебя просто царапина, — мой голос дрогнул, врать умирающей было стыдно. — Я закину тебя на плечо и понесу, будет больно, но придется потерпеть. — Я попробовал посадить Фатиму, чтобы было удобнее положить ее на плечо. Ее стон на мои действия таким громким, что у меня вспотели ладони от страха. — Нет, не трогай меня, — еле слышно взмолилась девушка, — мне ужасно больно. Дай мне умереть, — как обмякший куль, Демирель распростерлась среди небольшого участка выгоревшей травы. Никогда я еще не был близок к отчаянию: каждая лишняя минута, проведенная здесь приближала меня к смерти. У китайцев хватит беспилотников, чтобы уничтожить незваных гостей. Да и вылететь они могут на вертолете на место происшествия, чтобы на месте разобраться с чем им пришлось иметь дело. Инстинкт самосохранения требовал рвать когти немедленно, но не мог бросить девушку умирать. И спасти ее не мог — даже если мне удастся нести ее на себе, без медицинской помощи я только ускорю ее смерть. Фатима тоже это понимала — она слабо сжала мою руку, привлекая внимание. Девушка говорила так тихо, что мне пришлось наклониться к ее рту. Слова Демирель выходили отрывками, сипло, ей приходилось делать паузы, собираясь с силами. — Саша, уходи…ты не сможешь мне помочь. Выживи назло им… У меня к тебе последняя просьба… — турчанка закашлялась, из ее рта показалась струйка слюны, смешанная с кровью. — Доберись до Астаны, найди Нурлана… он работает на нас. Передай ему… — Демирель снова закашлялась и потеряла сознание. «Неужели умерла»? — Фатима была еще жива, еле уловимый пульс частил с огромной скоростью. Я осторожно потер виски девушки водой, сбрызнул на нее пару капелек воды. Шумно вздохнув и выплеснув сгусток крови, турчанка открыла глаза: — Передай ему… — снова появилась пауза, я забеспокоился, что Демирель опять потеряла сознание, но девушка просто пыталась достать что-то из кармана. — Передай… Нурлану, это очень важно… выполни мою просьбу, тогда я не зря умру… Я не сразу понял, что Демирель пытается положить мне что-то в руку. Ее ослабевшие пальцы разжались, положив в мою ладонь маленький предмет. Поднеся руку к лицу, опознал штучку как флешку или как накопитель информации. — Фатима, где мне его найти? Как мне до него добраться? Демирель молчала больше минуты, собираясь с силами. — Астана, министерство иностранных дел, Нурлан, пароль «курдоглу»,- эту фразу турчанка произнесла отчетливо, словно готовилась к торжественному выступлению. — Как мне попасть в министерство иностранных дел, это же не проходная завода? Есть явочная квартира? — Мои вопросы повисли в воздухе — мертвая Демирель уже не могла ответить. Пару минут я тщетно пытался прощупать пульс, турчанка была мертва. Она умерла, взяв с меня слово выполнить последнюю волю. Волю, которая священна для любого человека. — Блин, Фатима, не могла сказать больше, — сплюнув запекшуюся слюну, я огляделся: участок неба на востоке начал сереть, предвещая скорый восход солнца. Мой автомат выпал у меня из рук во время падения, искать его в высокой траве гиблое дело. С минуты на минуту могли появиться незваные гости, следовало незамедлительно уходить. — Прощай Фатима, я постараюсь выполнить твою последнюю волю, — закрыв глаза мертвой девушки, пружинисто поднялся. Смерть турчанки и опасность собственной гибели, выплеснула в кровь адреналин. В висках стучало от переполнявших меня эмоций и желания бежать. Не идти, прячась от глаз беспилотника в небе, а именно бежать. Определив направление на запад, сорвался с места: лучше рисковать часом бега, чем пятью часа ходьбы. Мой импровизированный костюм из фольги мешал бегу, на ходу начал срывать его, понимая, что на экранах тепловизора меня могут опознать. Но было два фактора — после смерти Фатимы мной овладело странное чувство бесшабашности. И был второй фактор — во время бега температура тела повышается, сомневаюсь, что моя защита из фольги сумеет надежно скрыть меня от посторонних наблюдателей. С каждой сотней метров, я чувствовал себя сильнее, словно птица, вырвавшаяся из клетки. Дважды упал и покатился кубарем, вовремя не разглядев неровности почвы под ногами. Несколько раз останавливался вслушиваясь, но кроме ночных звуков степи, ничего подозрительного не услышал. Если я смогу выдержать этот темп в районе часа, должен успеть на казахскую стороны прежде, чем окончательно рассветет. Дуракам, вероятно, везет, ничем иным не объяснить мое везение. Примерно полтора часа бега я не встречал ни беспилотников над головой, ни мин под ногами. Рельеф немного изменился, в свете восходившего солнца была видна ровная степь, раскинувшаяся бесконечным одеялом. По всем моим прикидкам, я уже должен был находиться на казахской стороне, но страх гнал меня дальше. После пятиминутной передышки, допив последние остатки воды, рванул на запад, сориентировавшись по солнцу. Но даже мои физические возможности не беспредельны: после двадцати минут бега, пришлось остановиться. Оглянувшись по сторонам, заметил одинокое дерево на небольшом пригорке — солнце уже начинало припекать, мне нужна была тень. Добравшись до дерева на негнущихся ногах, устало присел, привалившись спиной к стволу. «Не смей засыпать» пульсировало в мозгу, но отяжелевшие веки не слушались. После нескольких попыток прогнать сон и продолжить путь, я просто отрубился. Мне снился сон, будто меня мама пытается меня разбудить, я же кутаюсь в одеяло и прошу еще пять минут. Но откуда в нашей квартире овцы? Я явственно слышал блеяние овец, а запах шерсти и пота пробивал меня даже в этом состоянии. Я проснулся внезапно, почувствовав неладное: хотел вскочить, но одеревеневшие члены не позволили, вырвав жалобный стон из груди. Несколько раз моргнув, смог увидеть картину, от которой едва сдержал крик изумления. Вся площадка перед деревом была запружена овцами, большинство из них спали, положив голову на землю, но часть животных тыкалась влажными носами в мои руки, словно выпрашивая угощение. — Сен ким? — от звука мужского голоса я едва не обделался. Невысокий, пожилой мужчина с обветренным и загорелым дочерна лицом, стоял за моей спиной. В руках у него была палка, похожая на посох древних путешественников. Одет мужчина был в цветастый линявший халат, от которого несло разными запахами. — Сен ким? — повторил мужчина, не сводя с меня цепких раскосых глаз. — Я не понимаю вас, — ответить мне удалось только со второй попытки: пересохший рот отказывался говорить. — Русская? — на лице мужчины отразилась гамма чувств, его раскосые глаза даже слегка округлились. Мой взгляд упал на флягу на его поясе, рука сама инстинктивно потянулась к фляге: — Воды! Мужчина торопливо сорвал флягу с пояса, отвинтил крышечку, протянул мне: — Не торопись! Плевал я на его предупреждение — припав к горлышку, даже не думая кто и как из фляги пил, жадно всасывал в себя живительную влагу. Но сделав несколько глотков поперхнулся. Мой спаситель вырвал флягу из моих рук и назидательно повторил: — Не торопись! Торопливо кивнув ему, протянул руку за водой. Теперь я пил медленно, маленькими глотками, перекатывая воду во рту. Живительная влага вернула меня к жизни, выпил почти литр, я с сожалением оторвался от воды. Пока пил, лихорадочно анализировал — мужчина говорил на русском, значит, я на территории Казахстана. Надо скормить ему лапшу, как русская девушка в странном одеянии, оказалась так далеко от цивилизованных мест у самой границы. И начать разговор надо самому, вести его в своем русле, не отдавая инициативы. — Спасибо вам большое, — на мои слова благодарности мужчина не отреагировал. Заданный им вопрос требовал ответа и мне ничего не оставалось как продолжить. — Я туристка из России, мы сталкеры, слышали кто такие сурвивайеры? Мужчина отрицательно мотнул головой. — Это люди, которые выживают в необычных условиях, пытаются уметь ладить с природой, обходиться малым. Мы уходим в походы в дикие места и живем там какое-то время, пытаясь приспособиться. Вы меня понимаете? Моя «легенда» была шита белыми нитками, но ничего умнее мне в голову не приходило. Судя по овцам и одеянию передо мной был пастух, вряд ли он был Фрейдом, чтобы меня так легко раскусить. Но пастух оказался непрост: — Девушка, зачем врешь? — Его глаза превратились в щелочки, — я в этих местах тридцать лет и никогда не видел твоих сурф… — он не смог выговорить слово сурвивайеры и отрицательно покачал головой: — Врать не хорошо, ты попала в беду, скажи правду Аскару, я постараюсь помочь. На мгновение я задумался, пастух производил впечатление хорошего человека. Попросив воды, сделал пару небольших глотков и начал рассказывать. В этот раз я говорил правду, точнее половину правды. Рассказал, что попал в Китай по приглашению работать, что местные отобрали документы, повезли работать в бордель. Немного помолчав, словно мне крайне неприятно вспоминать все это, продолжил рассказ, как мы с подругами сбежали, узнав, что недалеко казахская граница. Рассказал про смерть Фатимы, умолчав, что она была турецким разведчиком. Когда рассказывал про смерть турчанки, не смог удержать слез, иногда женский организм выходил у меня из-под контроля. Но именно мои слезы убедили старого Аскара. Притянув меня к себе, он даже обнял со словами «не плачь девочка, все будет хорошо, Аскар поможет». Я едва не задохнулся от запаха пота и жареного теста, но стоически вытерпел. Когда я закончил рассказ, Аскар сходил к своему мотоциклу, стоявшему неподалеку и вернулся с сумкой. Расстелив кусок относительно чистой ткани, пастух выложил на нее еду из сумки. Никогда в жизни, черствый кусок сыра и жареные лепешки мне не казались такими вкусными. Аскар почти не ел, с жалостью глядя на меня, как я поглощаю его суточный запас пищи. С набитым ртом постарался выведать, где именно нахожусь. Оказалось, что я неплохо углубился в Казахстан и находился немного севернее пропускного пункта Хоргос, не доходя до городишка Жаркент всего около десяти километров. — А Астана далеко? — я все-таки наелся, даже дышать было трудно. — Астана далеко, зачем тебе Астана? — Аскар аккуратно собрал остатки моей трапезы, свернув все в ткань и отправил в сумку. — У меня там друг, он поможет. — В Жаркенте есть Аким, есть отделение полиции, они помогут тебе добраться до своих. Тебе же надо обратиться в посольство, чтобы попасть домой, — для пастуха Аскар был неплохо информирован. — Мне нежелательно обращаться в полицию, в посольство. Увидев недоуменный взгляд пастуха, продолжил, вложив максимальную искренность в голосе: — Они поставят мою маму в известность, моя история станет известна соседям, на нас будут показывать пальцем. Может вы не поверите, но для мамы это будет ужасной трагедией. Если я доберусь до своего друга в Астане, он поможет попасть домой тихо, без скандала, без огласки. Определенно сегодня удача была на моей стороне: — Тебя могут убить родные? За то, что с тобой случилось в Китае? — Пастух явно был наслышан об «убийствах чести». За эту версию следовало уцепиться, тем более моя внешность не была типичной для русской девушки. — Да, понимаете мы из смешанной семьи, мой отец дагестанец, — ляпнул первое, что пришло в голову. — Он очень строгий и мы с ним намучились из-за этого. Аскар молчал недолго, словно обдумывал варианты: — Астана далеко, я там никогда не был. От Жаркента за пять часов можно доехать до Алматы, я могу тебя отправить в Алматы, у меня там сын с невесткой живет,- пастух свистнул, секунду спустя послышался лай и две здоровенные собаки выросли словно из-под земли. Аскар дал собакам команду, и его помощники с громким лаем стали поднимать овец, собирая их в кучу. — Сегодня пасти больше не буду, надо попасть в Жаркент и успеть на автобус до Алматы. И тебе надо привести себя в порядок, от тебя воняет.