Но промолчал. Сара оказалась куда эмоциональней: – Срань Господня! Вот это да! – Не выражайся. – Ладно-ладно. Тоже мне моралист нашёлся. А тут – кто бы не «выразился»! Колин кивнул: зрелище впечатляло. Чудовищно огромное металлическое чудище, похожее на богомола, сражалось с крепко сбитым, и несколько меньшего размера, жуком. Похожего на знаменитого жука-скарабея. Богомол, раскинув во все стороны четыре радужно отблёскивающих полупрозрачными поверхностями, крыла, размахом в добрые двадцать шагов каждое, пытался достать до уязвимых мест напоминавшего древнюю бронированную черепаху, жука. Тот вертелся практически на месте, прикрывая передними манипуляторами-клешнями свой перед, и стараясь не подставлять под дугу плазменных разрядов треугольной головки богомола, двигавшейся туда-сюда на длинной шее, свой тыльный торец. Вероятно, там его защита была послабей. Передние, более длинные, клешни богомола не могли пробить защиту – пусть более короткие, но толстые и мощные членики жука успешно справлялись со всеми наскоками и движениями! А задние лапы богомола в сражении не участвовали – они возносили его туловище на добрых пять метров от земли, и позволяли довольно быстро маневрировать, передвигаясь как бы – по кругу, атакуя монолитно-непробиваемого монстра на… гусеницах! Да-да, огромный бронированный жук передвигался на чём-то вроде стальных лент, состыкованных из отдельных звеньев-траков! И именно их грохот и движения производили большую часть шума, давя осколки и обломки, над которыми происходило сражение! – Слушай, а мы много пропустили! А где наши любимые блины и муравьематки? – Боюсь, мы их больше не увидим. Говорил же я тебе: похоже, преимущества в условиях слабеющего освещения будут иметь всё более крупные механизмы! С огромной силой. И огромной же поверхностью для фотоэлементов. – Что за чушь! Ведь у жука и вовсе нет никаких фотоэлементов! Он что – разжился ядерным реактором?! – Вряд ли. (Иначе нам – пипец бы!) Просто, думаю, всё его тело – сплошная солнечная панель! Чёрная же! То есть – тепло и свет усваивает эффективней всего! – Ну и кто теперь выражается?! – Твоя правда. Извини. Но если честно, пока сражение не слишком-то «зрелищно». И явно не наносит ощутимого ущерба ни одному из них. Так, просто переступают, переезжают, и клацают манипуляторами. А, ещё искрами сверкают! – Ну, не знаю… А, нет! Смотри-смотри! Колин действительно приложил бинокль к глазам: сражающиеся, кружась вокруг друг друга, уже удалились шагов на семьдесят! А момент явно оказался ключевым! Жук, внезапно подавшийся сильно назад, и распахнувший что-то вроде надкрыльев, выпустил оттуда настоящие… Крылья! И, пусть тяжко, но – взвился в воздух! Но полетел недалеко! С высоты в двадцать метров он рухнул всей массой прямо на спину опешившего на секунду богомола, и оказался в пределах того места, где крепились радужные тонкие фотоэлементы-крылья врага! Мгновенно перерезанные пущенной в ход огромной плазменной струёй, крылья богомола грохнулись на обломки города. Тело, у которого тут же подогнулись ноги-рычаги, пошатавшись, тоже рухнуло вниз, подняв в воздух тучу пепла и пыли… Грохот и гул наконец прекратились. Сара презрительно отклячила губку: – Фи! Я-то думала… Быстро. И неинтересно. Как будут изготовлять очередного жука, Колину смотреть было тоже не интересно. Но пришлось – во избежание. Но через пятнадцать минут оба жука – и старый, чёрный и помятый, и новый, блестящий и огромный, отправились в полёт: на юг! – Чтоб им провалиться! Жаль, мы не догадались уцепиться! – А ты оптимистка. Вот уж не думаю, что они бы нам это позволили: вес! – Твоя правда. Ладно. Полезем досыпать? – Угу. Хотя спать нам теперь лучше всё-таки – снова ночью. Потому что во тьме мы особо много чего не найдём. Да и опасно: можно поцарапаться, или провалиться куда. А травмы нам без надобности. Лучше всё же – при дневном свете. Какой-никакой, а – пока есть! 21. Быт Внутри их «дома» было, конечно, не так уютно, как в комнатах того, старого, коттеджа. Скорее, их нынешнее обиталище напоминало какой-нибудь подвал. Или технический проход. В бункере. Или Убежище – по таким проходам отец тоже Колина водил. Тягостное ощущение от этих мрачных катакомб сохранилось до сих пор. Но им сейчас не до его «ностальгии» по просторам и удобствам. А привыкнуть можно ко всему. Сара, развалясь снова на одеяле, положенном на толстый матрац, почесала бок: – Ну вот. Посмотрели мы очередное шоу уродов. И монстриков. И – что? Жуки летают, а богомолы – не могут. А, кстати, почему? Ведь нормальные, живые, летали же? Колин пожал плечами: – Так то – живые! Они же были – охотники! А у этого крылышки были чисто функциональные. То есть – не для полётов, а для сбора энергии. Чистая бутафория! Заметила, какие они были тонкие и непрочные? Буквально как папиросная бумага! Не то, что у жука! – Да, вот кстати, о жуке. И его «ребёнке». Похоже, мы и правда много чего пропустили. Вот например: почему теперь не нужен второй «родитель»? – Хм. А озадачила. – Колин и сам уселся, а затем и улёгся, поёживаясь. Он ещё не привык к царящему вокруг холоду. Сара же, казалось, в тёплой одежде его уже и не замечала, – Твоя правда: я вначале даже значения не придал. А ведь это очень важный момент! Может, они перешли на следующую ступень этой самой. Эволюции. Ну вспомни: когда технологии позволили нам клонироваться, число желающих создать семью и завести детей резко сократилось! – Не-ет, ты мне …опу с пальцем не спутывай! Число «желающих вступить в брак» сократилось вовсе не от этого! А оттого, что все стали ленивые и самодостаточные! И не хотели сложностей: ну как же! К семье надо привыкать, притираться к партнёру. Детей – воспитывать, за ними следить. Ответственность! А на фиг она сейчас кому нужна?! – Твоя правда. (Ух ты, какая ты у меня стала ушлая и дальновидная!) Но насчёт лени и нежелания ответственности – сто пудов права. И насчёт жизни в виртуале – тоже. Ведь сейчас – тьфу ты, до катастрофы! – все женщины были эмансипированы. Горды и независимы. И деловые, целеустремлённые – дальше некуда! И придирчивые. А уж амбиций – и на …раной козе не подъедешь! А мужики не особенно уже и стремились. Подъезжать. Тоже – самодостаточные. И все – так и вообще – «красавчики». В том смысле, что им женщины и на дух не нужны – им хватало и самих себя! Вспомнить хотя бы дядю Питера. – при упоминании имени этого принципиального сорокалетнего женоненавистника, явно страдавшего нарциссизмом, Сара криво усмехнулась, – Не нужно ему было ни жены ни детей. Только – красивые модные шмотки. Машины. Ну, и игры! Короче: не нужна была людям традиционная Семья… Но то, что клонировать можно и с набором генов одного родителя – это чистая правда. Вот, похоже, и у наших мошек наступил такой период. Не нужен им теперь второй родитель. Получается, для крупных особей он просто… Конкурент! Но! Это же резко снижает их возможности по адаптации! Потерялась возможность менять внешний облик и конструкцию создаваемых детей! – Ну и плевать. Нам-то от этого – что? – Как – что? – Колин пожал плечами, – Это – важно. Если мошки останутся в таком, как сейчас, виде, то есть – чудовищно огромные, но глупые солнцезависимые монстры, нам можно не заморачиваться, и ничего не выдумывать. В том плане, что нам с такими машинами воевать не нужно! Они и сами с этим прекрасно справляются! А нам нужно просто ждать, когда наступит вечная ночь, и они замрут навсегда, окончательно сдохнув. А раз они не могут теперь изменять свой внешний вид и внутреннюю конструкцию, нет опасений, что кому-то из них удастся изобрести заново, вот именно, ядерный реактор! Ну, или хотя бы приличный аккумулятор. То есть – нашим детям не придётся скрываться, даже если протектор не распространится на них, и бороться с мошками за пространство, еду, и ресурсы. И жизнь. Одно только плохо. – И что же это? – Да то, что все запасы металлов сейчас воплощены вон в такие махины. А они – просто проржавеют и рассыплются в виде банальной ржавчины! И …рен их «добудешь»! – А-а, это ты к тому, что у возрождённого нами человечества не будет никакого металла? – Да. И цивилизацию снова придётся строить с каменного века! А без металла её никогда не поднять до уровня машинной цивилизации! Компов, автомобилей, заводов… Сара весьма легкомысленно фыркнула: – Вот уж не наша это будет проблема! Нам бы дожить до хотя бы – взрослости. Не говоря уже о старости… – Это верно. Но проблема всё-таки будет – наша. Ведь обидно будет родить и вырастить детей, только для того, чтоб они потом вымерли! От того, что не смогли приспособиться к условиям ледникового периода! А здесь сейчас нет даже мамонтов, на которых можно было бы поохотиться! Как и вообще нет никого, кого можно было бы сожрать! – Эка ты задвинул, братец. – Сара вздохнула, – Опять в философию ударился! Не вешай на меня проблемы, которых ещё нет. Рыбы же в морях – останутся? Вот пусть наши потомки и строят лодки, и плавают. И ловят! Ну а нам и в этом городе найдётся где пошарить. И чего поесть. Вот и займёмся этими насущными проблемами. Понятное дело, после того, как позавтракаем! Колин в который раз был вынужден констатировать, что в плане конкретики и бытовых нужд ему далеко до своей двухсполовинойлетней сестры. Женщина же!.. Поспать, правда, не удалось – так, подремать. Колин определил бы время, когда они наконец надумали подняться, как послеобеденное. Но обедать они не стали, а разбрелись по городку, в попытках найти чего полезного, и для начала провести что-то вроде общей разведки. Колин поделил город на условные сектора: – Вон та сторона – полностью твоя. А эта – моя. Возражений нет? Я имею в виду – разумные возражения. Сара не удостоила его шпильку ответом, просто фыркнув.