Кажется, Вил даже не сразу понял, о ком я говорю, все его тревоги лежали в другой плоскости. Только потом отреагировал: – Кныш? Не может этого быть. Не верю. – Я тоже, но это сказал хирург, который его оперировал. Сказал, что после последнего побега из больницы они не сумели… Я больше не рыдала, только лихорадочно тряслась. Вил молчал, о чем-то размышляя, потом сказал: – Дана, когда я передавал Артура врачам неотложки, он рвался защищать тебя, нам пришлось хором умолять его съездить на перевязку. Он послушался, но спросил мой адрес. Думаю, как только его привели в относительный порядок, Кныш немедленно прибегнул к своим приемам, причем на этот раз исчез из больницы так, чтобы его даже не хватились. Просто внушил врачам, что о нем больше беспокоиться не нужно. Не знала, что надежда может так обжигать изнутри. Господи, о чем я только думала! Это же так очевидно! – Значит, он сейчас ищет нас? Ведь этот адрес он не знает? – Тебе необходимо отдохнуть, – мягко заметил Вилли. – Кныш нигде не пропадет, а я немедленно отправлю сукра на его поиски. И, Дана, – он поднял руку, предупреждая мои мольбы, – подлунный сукр справится лучше нас всех, вместе взятых, а тебе нужно восстановить силы. Я внутренне с ним согласилась, хотя готова была бегать по городу до изнеможения, искать, искать, потому что это легче ожидания. Но в реальности я с трудом удерживала себя в положении сидя и пару раз едва не выронила телефон, пока набирала Орлика. Номер был отключен. Это, конечно, ничего не значило, но… Меня снова затрясло. Вилли положил ладони мне на плечи, дождался, когда я подниму на него глаза, и спросил: – Это ведь Орлик, верно? Я коротко вскрикнула – так обжигало это имя. И бессильно уронила голову, что означало положительный ответ. – Прости, – пробормотал Вил. – Я не стал бы задавать этот вопрос, но надо же удостовериться, что сукр в собачьем обличье его не напугает. – Как ты догадался? – прохрипела я. – А кто еще мог с такой одержимостью искать тебя? И кто может быть так важен для тебя, если прежде ты жила лишь однажды, – с какой-то мрачной торжественностью проговорил он в ответ. Пару минут мы молчали. За это время я сумела совладать с прерывистым дыханием и яростным сердцебиением. Я должна была принять новую реальность: Орлик жив, мы с ним снова оказались в одном отрезке бытия и скоро, возможно, встретимся. Чуточку успокоившись, я снова схватилась за чашку с чаем. Он оказался горячим – Вилли поменял, пока я пребывала в прострации. Я благодарно кивнула другу, растянула губы в улыбке, показывая, что прихожу в норму. – Ты решила, что будешь делать дальше? – спросил он пару минут спустя. Если бы я знала, что делать! Хотелось сослаться на усталость и бурю в мозгах, но я тут же напомнила себе: Дея от проблем не бегала. И ответила как можно обстоятельней: – Думаю взять небольшой тайм-аут, пока память не вернется полностью и все не уложится как-то в голове. Любой пробел может исказить всю картину, и тогда я совершу какую-нибудь ошибку, верно ведь? Как думаешь, сколько времени мне потребуется? Вилли поднял и опустил могучие плечи: – Возможно, пара недель. Прости меня, Дана, я не слишком много знаю об этом, только то, что слышал от друзей-всадников. Не исключен вариант, что ты не сможешь восстановить память в полной мере до своего восемнадцатилетия. Как же мне хотелось ухватиться за эти слова и отложить окончательное решение еще на целых полтора месяца! Если бы не отчаянная тоска и тревога за дочку. – Я должна увидеть Параклею, снять с нее заклятие! Но главное, мне нужно сперва встретиться с Орликом, узнать, что случилось со мной во дворце. Без этого мне нельзя даже соваться в Блишем. А вдруг я что-то напутала, не так поняла, ведь не мог же он в самом деле убить меня? Бред какой-то! – Да, скорее всего, тут у тебя в голове что-то спуталось, – с готовностью поддержал меня Вил. – Учитывая, что потом ты будто бы видела, как его поглотила Смертная Тень. – Во-от! – Я воспрянула духом. – Конечно же я что-то другое видела. Орлик никогда бы… Жаль, что я такую дичь брякнула сгоряча, да еще при твоей бабке. Но все же, Вилли, как ты думаешь: это может как-то отразиться на нем? Ну… – Ты имеешь в виду, станет ли Властитель преследовать его, как твоего убийцу? – сформулировал мой лепет Вил. Я подавленно кивнула. – Ну вряд ли он станет преследовать его здесь, в этом мире. Другое дело, если Орлик сам объявится в Нутряном мире. Тогда да, возможно. – Но зачем ему туда соваться-то?! Парень поднял на меня откровенно смеющиеся глаза: – Это ведь от тебя зависит. Насколько я понимаю намерения Орлика, он последует за тобой куда угодно, хоть на другую планету. Он искал тебя во всех своих прошлых жизнях, Богдана. Он мог найти тебя ветхой старушкой или, напротив, ребенком, сам будучи в летах. И надо же было такому случиться, что вы встретились здесь, в этом мире, ровесниками. Ты ведь понимаешь, что он не упустит свой шанс, верно? Нечасто прежде мне приходилось слышать слова настолько ужасные и приятные одновременно. Я пробормотала мигом одеревеневшим языком: – Но… как же… у меня ведь Сашка есть, и вообще… На этом я благополучно заткнулась. Вил тоже дал понять, что не хотел бы вдаваться в столь скользкую тему, – и отправился заново заваривать чай. – Ви-илли… – проныла я, когда он вернулся с чайником на подносе. – Ты бы узнал, если бы с Параклеей что-то случилось? Она точно в безопасности? Парень изумленно заморгал: – Дана, да что с ней может случиться? В Блишеме вообще редко что случается, разве забыла? А твоя дочь – сокровище Блишема и всего нашего мира. От его слов в моем сознании что-то щелкнуло. Я в упор глянула на Вилли: – Послушай, но ты ведь тоже сын Гамелеха! Ты уверен, что для тебя нет пути обратно в Блишем? Уф, удалось упомянуть Властителя, не поперхнуться и не покраснеть… кажется. Ужасно неловко было о нем говорить, учитывая все обстоятельства. Но тут я заметила, как побелело лицо моего друга, – и устыдилась собственных заморочек. Он ограничился коротким кивком. – Но это же несправедливо! Ты отправился в этот мир, чтобы найти меня и защитить, если будет необходимость, так? И в чем проблема? Я лично расскажу Гамелеху, что ты спас меня от неминуемой смерти! Но Вил резко мотнул головой, на лице его застыло обреченное и непреклонное выражение: – Дана, дело тут не во Властителе, и ты сама это скоро вспомнишь и осознаешь. Когда-то, убоявшись собственного злодеяния и того, к чему оно привело, он поклялся на кентроне, что каждый убийца в новой земле будет истреблен, равно как и весь род его. И никто из обагривших руки кровью не сможет попасть в Нутряной мир. Обратного действия эти клятвы конечно же не имеют. Если я попробую воспользоваться одним из переходов, через пару мгновений мой бездыханный труп окажется снова в этом мире. – Но ведь ты можешь попасть туда иначе, разве нет? – взмолилась я. – Есть же какие-то обходные пути? Про Орлика ты говоришь так, словно для него не проблема оказаться там, где ему захочется, а уж он-то убивал сотнями! – Такие пути есть, – согласился со мной Вилли. – Два мира не так уж сильно разъединены, за тысячелетия немало возникло дорог и тайных троп. На окраинах можно скрываться сколь угодно долго, много кто там обитает – вот только я не стремлюсь пополнить их ряды. Да, я хотел бы вернуться в Блишем, для меня нет города лучше и роднее – нет и никогда не будет. Но честь не позволит мне скрыть от отца случившееся, а он поступит, как должен, чтобы не прогневать кентрон. Мне очень хотелось спросить Вилли, не мог бы он как-то договориться со своей честью ради более важных вещей. Но я прикусила язык, не желая упасть в его глазах. У Деи и вопроса такого никогда не возникло бы. – К тому же ты не зря помянула мою бабушку – ее тоже нельзя списывать со счетов, – невесело хмыкнул парень. – Советницу Хору? – встрепенулась я. – Она-то тут при чем? Вил вроде как даже удивился моей тупости, сочувственно вздохнул, наверно, списав все на усталость и бардак в моей голове: – Дея, она много веков охотилась на тебя, чтобы не дать тебе донести на ее дочь! Вчера она узнала правду, но ситуация не сильно изменилась: теперь убийство совершил я, ее внук. Поверь, когда она придет в себя, то тщательно все обдумает. А затем сделает все мыслимое и немыслимое, чтобы я никогда даже не приблизился к нашему миру. Хуже то, что ты так и осталась угрозой для нее, – как свидетельница на этот раз. – Но я же никому не скажу про тебя! – вспыхнула я и даже с табурета вскочила. – Она же поняла, что мы с тобой друзья, неужто я обреку на смерть твою маму и всех прочих родственников?! – Разные могут быть обстоятельства, – туманно ответил Вил. – Вдруг Властитель пожелает, чтобы ты подтвердила свой рассказ клятвой на кентроне, и тогда тебе придется рассказать ВСЮ правду. В любом случае нам надо хорошенько все обдумать, прежде чем ты вернешься в Блишем. Да и в этом мире стоит позаботиться о твоей безопасности. – Ага, – пробормотала я и неожиданно ощутила, что лежу щекой на чем-то гладком и прохладном. – Только сперва Орлик… он найдется, и все будет хорошо… а пока… – А пока пошли-поехали в постельку, – произнес над самым моим ухом голос Вилли, и я ощутила, как плыву куда-то на его руках. Потом упоительный запах мяты и мандарина, хруст свежей наволочки, обволакивающее тепло одеяла – и сон без всяких, по счастью, сновидений. И четкое, почти ликующее осознание: «С ним, конечно же, все в порядке. Орлик не мог умереть». Глава вторая Неудача в начале пути – Орлик не мог умереть! – прокричала с высоты белоснежного каменного валуна девочка лет семи. Она бесстрашно сидела на крошечном сколе на самой верхушке каменной глыбы, натянув на исцарапанные коленки подол синего сарафана, любовно и старательно расшитого цветами и листьями. Вокруг головы девочки была плотно уложена темно-русая блестящая коса, но часть волос все равно успела выбиться и торчала воинственно в разные стороны. Снизу на девочку, тревожно распахнув глаза, смотрел мальчик ее возраста. – Но, Зима, о нем ведь ничего не слыхать уже целых три года, – неуверенно возразил он. – Будь он жив, давно бы вернулся. – Он не может вернуться, дурачок, потому что Властитель наверняка отправил его на Сонную гору. Но это совсем не то, что смерть. Уснувшего можно разбудить. – Не думаю, что это так уж просто, – рассудительно заметил мальчик. Он подошел ближе к камню и протянул вверх руки, поскольку девочка, разволновавшись, заерзала и опасно наклонилась вперед. – Наверняка все отправленные на гору уже мертвы, иначе родные им люди захотели бы их вернуть. – Ах, Годим, какой же ты глупый! – скорее с удовольствием, чем с досадой объявила девочка. – Никак не можешь понять: в Блишеме люди не умирают сами по себе. Если бы некоторые добровольно не уходили на гору, в городе уже не осталось бы места. Поэтому таких людей там чтут, как героев. Сродники гордятся ими и вовсе не мечтают их вернуть, хотя могли бы. Варгана, гостившая в доме нашего отца, рассказывала, что разбудить человека может только родственник или сам Гамелех при помощи волшебного своего посоха. А ведь мы с тобой родня Орлику, он нам дядька, не забыл? Мальчик со звучным именем Годим настороженно кивнул. Как и сестра, он был темноволос, с довольно смуглым овальным лицом. Всякий раз, когда волновался, румянец пурпурными пионами расцветал на его щеках, – а уж Зима то и дело подкидывала ему поводы для волнения своими выходками. – Наш отец мог бы и сам разбудить Орлика, но он, как и ты, думает, что того давно нет в живых. Значит, это должны сделать мы. Лови! Выкрикнув последнее слово, девочка перестала упираться пятками в трещины камня и, словно по снежной горке, которую никогда в жизни не видела, скатилась по каменному боку вниз, прямо в тонкие, но крепкие руки брата. Тр-р-р – подол сарафана зацепился за острый скол и клок синей ткани повис хвостиком. Зима, с одного взгляда оценив ущерб, оторвала подол напрочь и обмотала вокруг запястья. – Теперь тебе попадет от матери! – расстроенно воскликнул Годим. – Она только утром закончила вышивать!