Кристиану нравилось выводить из себя противников, чтобы те, потеряв над собой контроль, первыми кидались в драку, исход которой заранее был предрешен. Разумеется, в пользу Керестея, что позволило ему к своим неполным двадцати пяти собрать внушительную коллекцию даров. К сожалению, эта уловка не всегда срабатывала. Мало находилось безумцев, готовых бросить вызов потомственному колдуну, даже в пылу гнева. У Камила руки чесались схватить наглеца за шкирку и выволочь за дверь, но он понимал, что силы неравны. Поэтому был вынужден отступить. Зато Томаш не отличался сдержанностью и не собирался терпеть насмешек. — Проваливайте отсюда! — злобно выкрикнул он, по-детски надув пухлые губы. — Это не ваша территория! Кристиан перевел взгляд с высокого шатена на упитанного блондина, щеки которого раскраснелись, а на лбу от волнения выступила испарина. Такого развести на поединок — раз плюнуть. «Интересно, какая у толстяка сила?» — присматриваясь к ведьмаку, подумал Эчед, а вслух спросил: — С каких это пор Батори устанавливают границы? Камил не собирался поддерживать Томаша, решив не ввязываться в драку. Благоразумно отвернулся к витрине с выставленными на продажу бутылками и сделал вид, что поглощен изучением винного ассортимента, а происходящее его совершенно не волнует. Петер же, прекрасно понимая, чего добивается ушлый венгр, поспешил вмешаться. — Что вам здесь нужно? — вышел он из-за стойки. Пока Кристиан и Томаш буравили друг друга взглядами, бармен прощупал остальных ведьмаков и забеспокоился еще больше, определив в Даниэле такого же, как и он, Ведающего. А это могло означать только одно: венгры явились сюда с определенной целью. Оставалось надеяться, что этой целью не являлся артефакт, недавно найденный Петером на берегу Вага. — Ничего. Просто отдыхаем. — Этери легонько толкнул в плечо Криса, гипнотизировавшего свою будущую жертву пристальным взглядом. — Нам не нужны проблемы, — поддержал друга Даниэль и первым направился к выходу. Лицо парня оставалось невозмутимым, хотя ему с трудом удалось сдержать рвущееся наружу ликование. Он наконец-то нашел, что искал! — Томаш, довольно! — окликнул ведьмака Петер и взглядом приказал ему отойти от двери. — Молодые люди уже уходят. Из серых, заплывших жиром глаз словака исчез пыл соперничества, с лоснящихся щек сошел румянец. Ведьмак покорно отступил. — Досада, — тихо констатировал Кристиан, поняв, что рыбка соскользнула с крючка. Воспрянув духом, громче продолжил: — Ну да ладно… Еще увидимся, — отсалютовал негостеприимным хозяевам и толкнул плечом дверь. Не успел сделать и нескольких шагов, как на него налетел Этери. — Крис! Ведь просили же: не нарываться! Так не терпится исполнить предсказание Йолики?! В ответ Эчед буркнул нечто нечленораздельное и, отпихнув приятеля, ускорил шаг. После того злополучного вечера мир будто сошел с ума. По крайней мере, мир Кристиана точно перевернулся с ног на голову. Близкие упорно делали вид, что все как обычно, а сами развили бурную деятельность, стремясь предусмотреть любую грозящую ему опасность. Каждую секунду парень чувствовал на себе чей-то пристальный, надзирающий взгляд. Ночами возле него, словно верный страж, дежурила Ясмин. В течение дня вокруг вились друзья, родные, члены клана, выдумывая глупейшие предлоги, чтобы находиться рядом. «Если так пойдет и дальше, я сам добровольно наложу на себя руки», — раздраженно подумал Керестей. Скосив взгляд на выпрыгивающего из себя Даниэля, хмуро спросил: — А ты с чего такой радостный? — Он там! — не в силах сдержать эмоции, торжествующе воскликнул Ведающий. — А поконкретнее? — Артефакт! Я наконец-то его почувствовал. Предмет под заклятием морока, поэтому мне никак не удавалось его засечь. — Значит, мы опоздали и можем возвращаться домой, — сделал приятные для себя выводы Этери. — На этот раз Габор нас опередил. — Глупости, — как от назойливой мухи, отмахнулся от приятеля Кристиан. — Мы с легкостью заберем у них артефакт. — Блин! Ну сколько можно повторять?! Нельзя нарушать закон, — в который раз напомнил другу Этери. Увы, смысл этой фразы всегда ускользал от внимания Кристиана, который, по идее, как никто другой должен был соблюдать ведьмовские каноны. — Никто и не собирается ничего нарушать, — встал на сторону Эчеда Даниэль. — Разве не понял? Они не собираются отдавать артефакт Габору. А по правилам, пока тот не окажется у главы, он не является ничьей собственностью. — С чего ты взял, что старику неизвестно о находке? — Больше всего Этери хотелось вернуться домой, а не таскаться по приказу Цецилии нянькой за Кристианом. Которого хлебом не корми — дай вляпаться в очередную передрягу. — А по-твоему, зачем они воспользовались мороком? — вопросом на вопрос ответил Ведающий. Сейчас, когда артефакт был так близко, он чувствовал исходящую от него силу. Она влекла его, искушала, уговаривая забрать себе. — Сегодня ведь полнолуние. Вполне возможно, Даниэль прав, и эта шваль решила поживиться за счет артефакта, забрать лакомый кусок у ненасытной своры Габора. Смельчаки, однако, — ухмыльнулся Кристиан. — Или самоубийцы… И ты по-прежнему хочешь уехать? — последний вопрос был адресован угрюмому Этери. — Я так понимаю, разубеждать вас бесполезно? — От молодняка нужно избавляться, пока он не подрос и не превратился в матерых хищников. Чем меньше у Габора людей, тем больше у нас шансов выжить. Тебе ли об этом не знать? — Проследив за тем, как в бар, что-то весело обсуждая, заходит группа туристов, Кристиан решил: — Заберем артефакт ночью. Когда они меньше всего будут этого ждать. Эрика Камил обещал заехать в половине двенадцатого. Надеюсь, к тому времени родители уже улягутся, и я смогу незаметно покинуть номер. Обычно они возвращались около восьми и, наспех поужинав, валились спать. А с первыми лучами снова отправлялись на развалины. Отец с каждым днем становился все мрачнее, ему явно надоели бесцельные поиски. Мама, кажется, тоже начала падать духом. Но пока что уезжать они не собирались, и это главное! Еще одной проблемой, вставшей на пути к долгожданной ночи, оказалось то, что гостиница запиралась ровно в двадцать три ноль-ноль. Прямо как наша студенческая общага. После ни выйти, ни войти в здание не представлялось возможным. Пришлось изрядно поломать голову, продумывая план «побега». Возле здания отеля пустил корни кряжистый дуб. Его узловатые ветви не давали солнцу проникать в наш номер, а ночами, когда поднимался ветер, царапали окна моей спальни. Попробую спуститься по дереву, хотя для меня, с детства боящейся высоты, это было сродни самоубийству. Путь на свободу был найден. Я со спокойным сердцем устроилась в гостиной перед телевизором и попыталась вникнуть в суть транслируемого кинофильма, хотя мысли постоянно возвращались к Камилу. — Эрика! — Дверь распахнулась, и на пороге возникла сияющая маман. — Мы нашли ее! Первым моим желанием было уткнуться в подушку и в голос зарыдать. Лишь усилием воли заставила себя сдержаться, однако сдавленный всхлип все же прорвался наружу. Нет, конечно, как дочь, где-то в глубине души, я была рада за родителей. И в то же время чувствовала, как на меня накатывает отчаянье. — Мы нашли ее! — словно заезженная пластинка, повторила мама, явно вознамерившись довести меня до истерики. Подумаешь, отрыла старый горшок. Было б чем гордиться! — Поздравляю, — без особого энтузиазма отозвалась я, честно пытаясь изобразить на лице радость. Правда, уголки губ сразу же опустились вниз, и моя фальшивая улыбка превратилась в кислую гримасу. Хорошо, что этого никто не заметил. Маман продолжала кружить по комнате, вознося дифирамбы самой себе. Отчего-то хмурый отец, быстро закинув вещи в номер, поспешил к администратору, предупредить, что завтра мы покидаем город. — К чему такая спешка? — послала я ему вдогонку расстроенный возглас. — Мой отпуск закончился еще три дня назад. Меня ждут в университете. Горько шмыгнув носом, вперилась взглядом в экран телевизора. Вот вам и сказочный вечер, о котором грезила со вчерашнего дня! Меня точно кто-то сглазил. Спихнув с журнального столика мои ноги и попутно отчитав за кавардак, творящийся в номере, мама с благоговением водрузила на стеклянную столешницу свое сокровище. Напевая бравурный мотивчик, отправилась в душ закаляться. От досады я чуть не запустила пультом в стену, а потом вперилась взглядом в чертов ларец. — Это все из-за тебя! — попеняла допотопной шкатулке и его прежней обладательнице — сумасшедшей графине. — Что, не могла спрятать получше?! Опасливо оглянувшись на дверь, за которой раздавалось счастливое сопрано маменьки, схватила ее янтарную находку. Хранящийся в ней округлый сосуд размером с флакончик для духов оказался точь-в-точь таким, как на рисунке. На потемневшем серебре были вытиснены множество цветов с причудливыми усиками-завитками, по краю тянулись непонятные то ли символы, то ли знаки. Я вертела чашу в руках, при этом ворчливо приговаривая: — Тоже мне, лампа Аладдина. Был бы ты действительно волшебным, осуществил бы мою мечту! Но ты ведь всего лишь старый бесполезный горшок, предназначенный для пыления в хранилищах музея! Если раньше я страстно желала изменить свой дурацкий характер, быть порешительнее, смелее, то с появлением в моей жизни Камила приоритеты резко поменялись. Самым важным теперь стало не разлучаться с любимым. Правда, сомнительно, что «магическая» ваза способна исполнить хоть какое-то из этих моих желаний. Изучив каждую загогулину на стенках чаши, перевернула ее вверх дном и зачем-то потрясла. Наверное, надеялась, что после сих манипуляций из ее недр, словно черт из табакерки, появится джинн и предложит прокатиться на ковре-самолете. Джинн так и не появился. Зато почувствовала, как на ладонь что-то капнуло. Густая горячая струйка поползла по запястью, оставляя на коже темно-бордовый след. — Фе! Гадость! — с отвращением отшвырнула от себя вазон. Густая как кисель жижа, к моему ужасу, очень смахивала на кровь. Что за чертовщина… Спохватившись, быстро подняла допотопную реликвию и запихнула ее обратно в шкатулку. Схватив бутылку минералки, побежала на балкон смывать с руки странную грязь. Остаток вечера провела, пакуя чемодан и сокрушаясь по поводу своей нелегкой судьбы. «Сосуд для крови» мама надежно спрятала в кейс и запретила даже смотреть в его сторону. Не больно-то и хотелось. Было около одиннадцати, когда из спальни послышался могучий отцовский храп и мерное посапывание матери. Как метеор я принялась носиться по комнате, быстро приводя себя в порядок и попутно выдумывая причину, почему так спешно вынуждена покинуть Словакию. Еще бы суметь озвучить ее Камилу и при этом не расплакаться. Время бежало незаметно. Вот на циферблате часов высветилась половина двенадцатого. Пора. Подхватив с пола босоножки, осторожно, словно сапер на минном поле, на цыпочках пересекла гостиную и, скрипнув балконной дверью, перелезла через перила. Пожелав себе удачи, перебралась на ветку и начала медленно спускаться. — Главное не смотреть вниз, не смотреть вниз, — словно заклинание, твердила я. Мотоцикл Камила уже мигал фарой за живой изгородью отеля. Натянув обувку, поспешила навстречу чудесной ночи. К несчастью, последней в этом сказочном городишке. Наверное, стоило сразу же огорошить любимого неприятной новостью, но пылкий поцелуй вытеснил из моей головы все мысли. — Карета подана, — улыбнулся Камил, протягивая мне шлем. Устроившись сзади, покрепче обхватила его за талию. Парень крутанул рукоять газа. Зарокотав, «Хонда» помчалась по ухабистой дороге, лихо минуя крутые повороты. Пока добирались до клуба, я не переставала себя утешать. И чего спрашивается паникую? На дворе ведь не каменный век. Есть тьма способов поддерживать общение. Да и Словакия, слава Богу, находится не на другой планете. Будем приезжать друг к другу в гости. Камил ударил по тормозам, и мотоцикл резко остановился, вытряхнув меня из задумчивого состояния. — Приехали, — возвестил парень, припарковавшись у обочины. — Добро пожаловать в «Склеп»!