Сердце в груди заметалось испуганной птицей. Первым порывом было провалиться сквозь землю или заползти под стойку, за которой хмурая библиотекарша выдавала учебники. Краем глаза заметила, как обладатель приятного баритона, попрощавшись со своей собеседницей, направился в библиотеку. Подвластная какому-то инстинкту, я помчалась по коридору к противоположному выходу, слыша за спиной удивленный возглас Изольды. Но остановиться и объяснить подруге, что на меня нашло, я не могла. Да и что сказала бы? Услышала голос, который так часто мучил меня во снах, вновь и вновь возвращая в охваченное огнем помещение? Мне и самой казалось это абсурдным. Как угорелая я промчалась мимо стража порядка, бдительно охранявшего главный корпус университета, и, всем телом навалившись на стеклянную дверь, выскочила на залитую солнцем площадку. Все так же не сбавляя скорости, понеслась вниз по ступенькам в сторону фонтана. От него до автобусной остановки было рукой подать. На улице уже поджидала очередная неприятность. Неожиданная и до неприличия банальная — меня угораздило поскользнуться на шкурке банана, непонятно каким образом оказавшейся на лестнице. Живописного полета головой вниз ожидали все. Словно в замедленной киносъемке я видела, как вытянулись лица идущих навстречу студентов, пока я, тщетно пытаясь сохранить равновесие, беспомощно махала руками. Зажмурилась, приготовившись к самому худшему, и вдруг кто-то сгреб меня в охапку и от греха подальше оттащил от злосчастного огрызка. — Вы в порядке? — вопросил мой спаситель. Я несмело приоткрыла один глаз. — Теперь, кажется, да. — Благодарно улыбнулась незнакомцу, чудом оказавшемуся поблизости и избавившему меня от унизительного падения и травм. В прошлый раз, когда зимой скатилась с этой лестницы, заработала ссадину на щеке и ушиб копчика. — Спасибо. — Пустяки. — Блондин улыбнулся в ответ и, сощурившись, пристально на меня посмотрел, при этом его густые брови сошлись на переносице. И чего хмурится? Открыл было рот, явно намереваясь о чем-то спросить, но тут его окликнули… по-венгерски: — Этери, мы выяснили… Заметив меня, парень осекся на полуслове и замер на верхней ступеньке. И снова этот удивленно-изучающий взгляд! Будто у меня на голове распустились цветы, а вокруг них порхают бабочки. — Мне пора, — сконфуженно промямлила я. Поблагодарив спасителя во второй раз, припустила к фонтану, чувствуя, как две пары глаз — карие и голубые — смотрят мне вслед. Глава 8. Знакомство в музее До школы, где ближайшие годы моему братцу предстояло грызть гранит науки, ехала, пребывая в легком шоке. Навязчивый баритон по-прежнему звучал в ушах, не желая оставлять меня в покое. Так, стоп! Я себя просто накручиваю. Пора забыть о Словакии, иначе в каждом, чей голос хоть отдаленно похож на услышанный мною в ту страшную ночь, буду подозревать ублюдка, воспоминания о котором до сих пор заставляют меня просыпаться в слезах. Кто были те венгры? Что искали? И хоть один из них, тот, что оказался рядом, превосходно говорил по-русски, даже без намека на акцент, я безошибочно определила в нем жителя Мадьярской страны. Второй вообще был типичным представителем своей нации: среднего роста, широкоплечий, с крупными чертами лица. Может, студенты по обмену? Черт! Голова идет кругом… Яцинт, ухватившись за лямки рюкзака, вприпрыжку шел мне навстречу, в компании таких же, как и он, малолетних вредителей. Один сорванец, повязав черный пиджачок вокруг талии, самозабвенно пинал пустую пластиковую бутылку; второй под хихиканье товарищей крался к идущей впереди и ни о чем не подозревающей девочке с явным намерением запустить ей под блузку жука, которого сейчас держал в руках. Со мной такое в школе тоже пару раз проделывали. Ох и визгу было… — А ну-ка, иди сюда, — поманила я пальцем маленького пройдоху. Яци, учуяв неладное, с выражением глубокой скорби на лице поплелся ко мне, еле перебирая ногами. Устав ждать, пока братец преодолеет короткое расстояние, я подскочила к нему и, схватив за руку, потащила к ближайшей скамейке, стоявшей в тени дерева. — Пусти! — захныкал новоиспеченный ученик. — Только когда ответишь, какой дрянью вымазал мне ногу! — Рика, пусти. Я тебя не вымазывал, — еще жалобней завел первоклашка. — А этта что?! — Я задрала штанину и продемонстрировала Яцинту черный завиток. — Ой! Татушка! — Брат восторженно вытаращил глаза и, не растерявшись, с видом матерого шантажиста поставил меня перед фактом. — А я маме расскажу. — Придорук! — Не сдержавшись, отвесила ему подзатыльник. — Мало того что напакостил, так еще и издеваешься! Яцинт попытался сорваться с места и удрать во двор, чтобы избежать новых затрещин, но я успела схватить его за шкирку. — Дома поговорим! — и потащила упирающегося негодника через дорогу. Тот, понимая, что дома спасения от меня уже не будет, ни в какую не хотел идти. Заступиться за Яци было некому. Родители на работе, бабушка улетела в Чехию, на свой любимый курорт, который посещала каждый год в начале осени. Пока шли, братец клялся и божился, что ни в чем передо мной не виноват и что по закону я не имею права применять по отношению к нему грубую физическую силу. И где только нахватался подобных фраз? Видно, первый день в школе не прошел даром. Сколько ни пыталась выбить из лгунишки признание, он упорно талдычил о своей невиновности. В итоге я сорвала голос и, шепотом пригрозив рассказать обо всем родителям, отправилась в ванную на очередную битву с проклятым рисунком. В дело пошло все: спирт, ацетон, шампунь, скраб, мыло, но краска словно въелась в кожу. И мне даже начало казаться, что ненавистная загогулина увеличилась в размере. Когда вечером за мной явилась Иза, я, уже будучи близка к отчаянью, тщетно пыталась найти решение для своей глобальной проблемы. Заметив, что я еще даже не начинала собираться, подруга всплеснула руками: — Ну вот! Из-за тебя опять опоздаем! В семь должно было состояться открытие новой выставки, посвященной культуре Восточной и Центральной Европы XV–XVII веков. Для нашего провинциального городка это было знаменательное событие, ну а мама, грезившая о нем с незапамятных времен, сейчас, наверное, от волнения места себе не находила. Одним из главных экспонатов должна была стать чаша, найденная родителями в Словакии. — Одна минута, и я готова, — клятвенно пообещала подруге. Схватив с кровати джинсы и футболку, побежала в ванную переодеваться. * * * В маленький уездный городок, который облюбовало для себя семейство Кальман, ведьмаки прибыли утром следующего дня. Отыскав гостиницу, в которой Венцель заранее забронировал номера, и позволив себе немного отдохнуть с дороги, молодые люди отправились в университет, где, как выяснил Божик, работал Виктор Кальман. Они рассчитывали быстро вычислить местонахождение артефакта, забрать его и уже на следующий день отбыть восвояси. Предельно простое задание. Даниэль мог бы справиться с ним и в одиночку, если бы не одно «но»: Ведающий относился к той малочисленной категории магов, которые не умели схватывать новые знания на лету. Поэтому Этери должен был выступать не только в качестве помощника, но и переводчика. Ну а Крис увязался за друзьями из вредности и желания позлить мать. Главный корпус университета отыскали сразу. Здание Исторического факультета, окруженное пестрыми клумбами и зелеными кустарниками, находилось в центре уездного городка. — Я вас здесь подожду. — Этери прислонился к перилам лестницы и достал из кармана джинсов пачку сигарет. Кристиан и Даниэль меж тем отправились на разведку. Остановив пробегавшую мимо студентку, Эчед стал расспрашивать ее о главе Исторического факультета. Наметанным глазом оценив потертые джинсы и тенниску, облегавшую стройный, но тем не менее мускулистый торс парня, девушка, обворожительно улыбнувшись, с готовностью выложила ему все, что знала о Кальмане. — Где я могу его найти? — голос Криса звучал мягко, дурманил и околдовывал. Студентка с неохотой отошла от притягательного незнакомца и, прилипнув к окну, обвела взглядом припаркованные автомобили. — Виктора Александровича сейчас нет, — вернувшись, с готовностью доложила она. — Но вечером в музее у Анны Гавриловны, его жены, состоится открытие какой-то выставки. Он точно будет там. И я, кстати, тоже, — кокетливо повела плечиком и посмотрела на Криса из-под опущенных ресниц. — Спасибо, вы мне очень помогли, — никак не отреагировал ведьмак на ее легкий флирт. Девушка разочарованно вздохнула. Поняв, что незнакомец ею не заинтересовался, пошла своей дорогой, а Кристиан вкратце пересказал Даниэлю их разговор. Решив немного осмотреться, Эчед оставил Ведающего возле стенда с фотографиями. Налюбовавшись на изображения улыбчивых преподавателей и обнимающихся студентов, Даниэль вернулся на улицу. Присутствия силы он не чувствовал, а значит, артефакт нужно было искать в другом месте. И теперь они знали где. Все складывалось как нельзя лучше. Друга он застал в компании какой-то девчонки. Которая, заметив Даниэля, сразу же предпочла ретироваться. — Что-нибудь узнали? — Этери закурил последнюю сигарету, скомкал пустую пачку и отправил ту в урну. — Артефакт, скорее всего, в музее. — Ведьмак облокотился на перила и посмотрел вслед убегающей, словно испуганная лань, блондинке. — А Криса где потерял? — Сейчас вернется. — Когда незнакомка скрылась из поля зрения, Ведающий отвернулся от фонтана и, не сумев сдержать любопытства, спросил: — Что за девушка? И почему ты ее обнимал? — Тебе показалось, — невозмутимо ответил Этери, не желая вдаваться в подробности. Даниэль задумчиво потер подбородок. — А знаешь, что мне еще показалось… Она очень похожа на девчонку, которую ты вытащил тогда из огня. — Ты теперь в каждой блондинке будешь видеть образ той несчастной? — усмехнулся ведьмак. — Это уже попахивает паранойей. Даниэль недовольно хмыкнул, но продолжать разговор не стал. Вернулся Крис. Ничего нового ему выяснить не удалось, но и уже имеющейся информации оказалось достаточно. Колдуны были уверены, что артефакт находится в музее. А значит, им непременно нужно будет там побывать. Эрика Мы приехали вовремя. Мама как раз заканчивала петь дифирамбы меценатам, выделившим средства на ремонт здания. В завершении своей речи она вкратце рассказала о некоторых экспонатах, представленных на выставке «Эта загадочная средневековая Европа», и передала микрофон одному из спонсоров, олигарху Михаилу Князеву, отцу Вероники — моей заклятой подруги, не раз отравлявшей мне жизнь. Роковая брюнетка тоже присутствовала на торжественном мероприятии, тем самым портя мое и без того паршивое настроение. Возле окна, занавешенного прозрачной гардиной, заметила отца, беседующего с каким-то пузатым дядечкой. Они были настолько увлечены разговором, что даже не заметили, как присутствующие разразились аплодисментами, ознаменовавшими открытие выставки. Народ принялся неспешно бродить от одного экспоната к другому. В самом центре просторного помещения, на возвышении, находилась уже знакомая мне серебряная чаша. Оставив Изольду рассматривать статуэтку обнаженной девы, почему-то лишившейся головы, я решила еще раз полюбоваться на находку родителей. Серебро мерцало под лучами света, направленного на постамент; витиеватые узоры тончайшей паутиной оплетали сосуд и… Я часто заморгала, стараясь прогнать наваждение. Потом снова посмотрела на чашу. Ерунда какая-то! Точно помню, что загогулины были изображены на всей ее поверхности. Как и символы, вытесненные на ободке. Но теперь я готова была поклясться, что некоторых знаков и рисунков недоставало. «Господи! Нашла, о чем думать!» — тут же одернула саму себя. О том, сколько закорючек было на допотопной посудине! И что только в голову не придет… Хотела уже присоединиться к Изе, придирчиво изучавшей очередную скульптуру, но замерла, не смея дышать. По залу, двигаясь бесшумно, я бы даже сказала крадучись, прохаживался молодой человек. Он был полностью сосредоточен на экспонатах, цепкий взгляд незнакомца напоминал взгляд охотника, напавшего на след дичи. Вот он повернул голову, и его глаза неестественно яркого изумрудного цвета сфокусировались на постаменте с чашей. Я едва успела юркнуть за широкую спину стоявшего рядом мужчины. Внутри все перевернулось от страха. Щемящее чувство, сдавившее грудь, снова заставило меня пуститься в позорное бегство. Ухватив Изку за рукав, выскочила в коридор и, только оказавшись в полутемном помещении, наполненном скупым светом бра, перевела дух.