Руслан молча открыл для них дверь и усадил на заднее сиденье. — Людмила! — воскликнула свекровь, когда Руслан открыл переднюю дверь и для меня. — Как ты можешь?! Ты совсем сошла с ума?! Немедленно вернись и… Забери своего Васеньку? Нет уже, дорогая Валерия Васильевна, не смею лишать вас такого счастья! Я все это передала ей взглядом, а не сказала вслух, потому что в груди бесновалась обида. Может быть, не моя, а Люсина, но я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Да и я устала. Очутиться не по своей воле невесть где, беременной, с двумя замученными и запуганными детьми, лишившись работы, друзей, родных… да всего, чем жила и что меня окружало и бороться за выживание, совершенно не понимая, что произошло и что делать — я почувствовала, что и мои эмоции требуют выхода. На сиденье я опустилась почти без сил и в таком раздрае, что словами не передать. — …Я же тебя всегда как родную дочь любила! А ты… — не унималась свекровь. — А я сволочь неблагодарная, — завершила тираду за нее перед тем, как захлопнуть дверь. Все равно с такими людьми спорить бесполезно. — Эгоистка я. И денег за суррогатное материнство вы не получите. Еще квартиру отсужу и алименты. Готовьтесь. И я захлопнула дверь. Глава 7 Облегчение я испытала, только когда мы отъехали от этого дома. И как Люся только выдерживала все это? Мало того, что муж — пародия на мужчину, так еще и мамаша его, судя по всему, хорошо так приложила руку к ее низкой самооценке! — Сверим показания? — бодрым голосом спросил Руслан. — Какие показания? — от его слов мне на мгновение стало плохо, ноги налились тяжестью, руки ослабли. Неужели я всё-таки убила человека? — Что с… ним? Назвать борова по имени не повернулся язык. — С ним все замечательно. — Он жив? — А почему ты спрашиваешь? — Руслан старательно изображал удивление. — Но ведь я его… избила… — Ты? Шутишь? В тебе и пятидесяти килограмм нет. К тому же, беременная. Глупости, — взглянув в зеркало заднего вида, Руслан обратился к детям: — Ребятишки, а вы видели, чтобы мама кого-нибудь била? — Не-е-ет… — медленно покачали они головами. — Ну вот и замечательно. Машина свернула на парковку рядом с большим административным зданием. — А куда мы?.. Мой вопрос повис в воздухе, потому что ответ не требовался — я уже увидела крупную вывеску отделения полиции. — Не переживай, это буквально на пятнадцать минут. Я уже обо всем договорился, — ободряюще улыбнулся мне Руслан, но его глаза сверкнули желтым, а в выражении лица проступило нечто недоброе. * * * Все прошло на удивление быстро. Сотрудники отделения не задавали лишних вопросов. Нас сфотографировали, меня попросили расписаться в нескольких заявлениях. Один из сотрудников представился медиком и после фиксации обработал детям ссадины и царапины. — Руслан Раисович, — хмурился участковый, принимавший у меня заявление, — вы ведь знаете, если что — только намекните. О чем он просил Руслана «намекнуть», думать не хотелось, как и о том, кем все-таки является сам Галавиц. Подпольное казино, клуб как прикрытие, коррупционные связи с полицией… «Так, сейчас об этом ты думать не будешь!» — скомандовала я сама себе перед тем, как покинуть опорный пункт. Когда мы вновь оказались в машине, Руслан повернулся ко мне и с самым серьезным видом произнес: — Я везу вас к себе. Это не обсуждается. — Хорошо, — пожала я плечами. Одной с детьми оставаться не хотелось. А с ним я чувствовала себя защищенной. — Хорошо? — искренне удивился он. — Вези, — покладисто кивнула я и для наглядности пристегнулась. — Дети, вы ведь не против? Дети были не против. И в этот момент у меня внутри словно мышцу свело. Я охнула, прижимая руки к животу. — Что с тобой? — Руслан побледнел. — Люда… А я была бы и рада ему ответить, вот только могла лишь хватать ртом воздух, как выброшенная на лед рыба. — Мне нужно в больницу. Срочно! — выдавила из себя. — Мамочка, что с тобой?! — испугались дети, моментально захныкав. Руслан повернул ключ, вдавил по газам. Мотор взревел, и под визг шин мы сорвались с места. Живот то схватывало, то отпускало, меня тошнило, на тело накатила слабость. Внизу живота словно полоснули раскаленным металлом. Вдобавок ко всему, на меня накатил животный первобытный страх, паника, безысходность. Словно ничего хорошего в жизни уже не будет. — Нужно в больницу… — повторила я, вжимаясь в сиденье автомобиля. — До театра ближе, — непонятно ответил мне Руслан, под сигналы чужих клаксонов проезжая на красный. «Какой еще театр?» — мелькнула усталая мысль, но ее тут же смыло новой волной боли. Через какое-то время машина так же резко затормозила. Мне казалось, что мое сознание уже начало куда-то уплывать. — Сидите в машине, никуда не выходите, с мамой все будет хорошо, — услышала я, как он обращался к детям. Хотела сказать ему, что детей оставлять одних в машине нельзя, но все возражения отступили под натиском еще одного спазма. Руслан вытащил меня, подхватив на руки. Я видела здание с колоннами в монументальном стиле, высокую каменную лестницу. Зачем мы здесь? Это совсем не похоже на больницу. Поднявшись на крыльцо, Галавиц ногой толкнул тяжелую двустворчатую дверь с резными узорами, и так распахнулась, словно ничего не весила. — Руслан Раисович, что тут у… — Я оставил детей в машине, присмотри за ними, пожалуйста… — я даже не поняла к кому он обращался. Потом была еще одна лестница, большой концертный зал с высокими ложами и амфитеатром. «Он и правда притащил меня в театр…» — констатация факта, удивляться уже не было сил. — Герман! Балерины на сцене охнули, увидев нас, музыка прекратилась. — Репетиция окончена, всем уйти! Живо! Руслан осторожно уложил меня на пол. Я самой себе показалась маленькой. Просто песчинкой по сравнению с красивым громадным залом и большой сценой, на которой осталась лишь одинокая фигурка балерины. В своей пачке и пуантах она была больше похожа на ангела, неземное существо. — Зачем ты ее сюда притащил? Ничего не перепутал? Тут не госпиталь, — проворчал неизвестный мне мужчина, вставая рядом со мной на колени и придирчиво ощупывая мой живот, проверяя пульс. На врача он не слишком тянул. Слегка вьющиеся растрепанные волосы, молодой, с очень длинными пальцами, от прикосновений которых неожиданно действительно становилось легче. «Наверное, пианист…» — новый спазм поглотил собой сторонние мысли, я сдавленно застонала. Руслан взял меня за руку: — Все будет хорошо, все будет хорошо… — повторял он, обращаясь то ли ко мне, то ли к себе.