– А-а, ну, наверное, ты права. А мы пока, значит, сможем подытожить, что нам известно о потенциальном преступнике, и построить версии. Относительно личности преступника возникло две версии: это именно тот человек, которого видел свидетель, или это кто-то другой. Вне зависимости от этого у данного человека должен был быть порез на правой руке, давностью соответствующий времени преступления, также на одежде, в которой он был в момент преступления, должны были остаться следы крови убитой, а кроме того, у него должен был иметься нож, соответствующий признакам, описанным экспертом, а возможно – даже со следами крови потерпевшей. – По-моему, действительно значимым уличающим признаком является только наличие пореза на правой руке, – задумчиво заметила Аулэ. – В целом ты права: и от одежды, и тем более от ножа преступник должен бы избавиться. Но сбрасывать со счетов эти признаки все же нельзя, поскольку люди, далекие от расследований, имеют очень слабое представление о возможностях криминалистической экспертизы, особенно если сами не являются магами и плохо себе представляют, на что магия способна. Нередко преступники моют или стирают вещи, испачканные в крови потерпевших, и оставляют их себе в полной уверенности, что следов крови на них не найдут. – Откуда ты знаешь? Это на ваших совещаниях по обсуждению дел из других отделов обсуждали? – Ну да, – кивнула Энту. – Я считаю, что такие вещи должны во время учебы рассказывать если и не в училище, то хотя бы в академии. Но, увы, такие практические вопросы рассматривают только на курсах повышения квалификации для действующих сотрудников, ну или на таких вот совещаниях, как у нас. – Да, ваш начальник очень разумно поступил, организовав эти встречи. – Неор Лагейрес вообще очень хороший начальник. Вот только в отпуск меня не отпустил по графику, – вздохнула Энту. – Хотя, с другой стороны, если бы отпустил, то я бы отправилась в Ильмэрме и не познакомилась с такой чудесной подругой, как ты. Энту улыбнулась, а потом, нахмурившись, добавила: – И с Агуду тоже. Ну да ладно, сейчас не время об этом говорить – нам надо построить версии и продумать, какие еще следственные действия можно произвести. Версий в отношении причин преступления получилось три: убийство стало следствием неудачной попытки изнасилования, а сумочку забрали, так сказать, заодно; целью убийцы было именно ограбление, а изнасилование, наоборот, было дополнением; пытался изнасиловать Ласенну и убил один человек, а сумочку забрал кто-то другой. – И что это нам дает? – поинтересовалась Аулэ. – Если целью преступника было изнасилование, значит, надо выяснить у родителей убитой, ее друзей и коллег, не известно ли им о мужчине, который преследовал Ласенну, добиваясь близости. Еще надо проверить по полицейской картотеке, не совершал ли тот, кто изображен на поисковом портрете, изнасилований ранее. – А так можно: искать не по имени, а по изображению? – Можно, но это намного дольше – такие запросы идут через КГКД, потому что только там есть специальные артефакты, которые могут осуществлять поиск по изображению. И действительно, после того как задача такого поиска была озвучена симулятору, он снова выдал, что результат данного следственного действия на данный момент недоступен и нужно ждать до завтра. А вот наличие мужчины, преследовавшего Ласенну, не подтвердилось, о чем симулятор сообщил сразу, как ему был озвучен вопрос. – А если целью преступника было ограбление, значит, надо проверить, не совершал ли этот человек ранее ограблений? – проявила догадливость Аулэ и сама озвучила эту задачу симулятору, который предсказуемо ответил, что надо ждать следующего дня. – Еще надо выяснить через полицейских информаторов, не предлагал ли кто-то скупщикам краденого пропавшую сумочку, – сказала Энту. С этой задачей до следующего дня ждать не пришлось: симулятор незамедлительно выдал ответ, что подобных фактов обнаружить не удалось. – Я все-таки не понимаю, почему ответы по следственным действиям, связанным с поисками свидетелей и опросами, которые в реальной жизни занимают немало времени, симулятор дает немедленно, а вот по другим вопросам – нет, – заметила Аулэ. – Я думаю, это потому, что разница все-таки есть: на опросы потребовалось бы около недели, а вот на ответ из КГКД – намного больше. Видимо, и встреча кого-то из тех, кому показали поисковый портрет, с возможным преступником тоже произошла спустя длительное время, – ответила Энту. – Ты так говоришь, будто бы речь идет о реальном деле. – Конечно, – Энту даже удивилась, – взять материалы реального дела, выкинув лишние подробности, гораздо проще, чем выдумывать все полностью. Во всяком случае, как мне рассказывали, те задачи, которые разбирают на курсах повышения квалификации, составлены именно так – на основе реальных дел. – Значит, нам остается только ждать до завтра? – Погоди, мы еще не ставили задачу опроса целителей на предмет обращения человека с порезом на правой руке. – Думаешь, он пошел бы к целителю? – Если порез неглубокий, то вряд ли. А вот если он поранился сильно или рана загноилась, то вполне мог и обратиться. Однако эта проверка ничего не дала – симулятор сообщил, что все опрошенные целители заявили, что мужчина, изображенный на поисковом портрете, а равно человек с подобным порезом на правой руке к ним не обращался. – Вот теперь действительно все, продолжим завтра, – подытожила Энту. – До ужина еще почти два часа. Что будем делать? Опять пойдем гулять? – без особого энтузиазма предложила Аулэ. – Может, в бассейн? – А давай! Вану и Сию будем звать? – Даже не знаю, – озадачилась Энту. – Вдруг у них работа над заданием в самом разгаре, а они все-таки согласятся с нами пройти просто из вежливости? – Думаю, надо все равно попробовать, иначе они могут обидеться, – резонно заметила Аулэ. Энту оказалась отчасти права: Вана и Сия действительно усердно работали над заданием, но соглашаться на бассейн не стали, так что они с Аулэ отправились вдвоем. Оказалось, что в это время дня бассейн весьма популярен: помимо полутора десятков участниц в нем обнаружилось и примерно столько же «достойных молодых людей», которые не только плавали, но и просто прохаживались вдоль бассейна, с интересом разглядывая девушек в купальниках. – Может, пойдем отсюда? – шепотом предложила Аулэ, узрев эту шумную толпу. – Ты стесняешься, что ли? Или тебя смущают мужчины, на которых надеты только купальные шорты? – так же тихо спросила Энту, которая как раз с большим интересом разглядывала этих самых мужчин. Аулэ только неловко пожала плечами, подтверждая, что и стесняется, и смущают. – Но почему? – поразилась Энту. – Ты ведь говорила, что вы каждый год ездите отдыхать в Азулмар, а значит, и ходите на пляж, где и ты в купальнике, и вокруг полно мужчин в одних шортах. Это в Ильмэрме до сих пор даже молодые парни нередко появляются на пляже в старомодных купальных трико, а уж на модном-то курорте все должно быть по-другому. Вон у Ваны-то купальник какой откровенный! – Но на пляже они если и разглядывают девушек, то потихоньку, так, чтобы это было незаметно, а здесь вон как глазеют! – пояснила Аулэ. – Ладно, давай и правда уйдем, народу слишком много, нормально все равно не поплаваешь, – согласилась Энту. – Да, давай лучше в библиотеку сходим, – с благодарной улыбкой предложила Аулэ. – Ну в библиотеку я всегда готова сходить! – рассмеялась Энту. После ужина все собрались в библиотеке, ключ от которой неора Вейшейра снова доверила Бару. Рассказывать о результатах расследования тоже начал он: – В общем, отравили меня действительно ради того, чтобы рядом со мной оказалась эта Картанса Лаитегу. Когда воздействие зудня прекратилось и я спросил ее, как могу отблагодарить за то, что она больше суток помогала целителям, эта очаровательная неора обратилась со странной просьбой: чтобы я лично посмотрел материалы дела в отношении некоего Артальесу Маитанты. Не буду вдаваться в подробности, но преступление, в котором он обвинялся, было тяжким, а кроме того – связанным с государственной безопасностью. Доказательств вины Маитанты было собрано достаточно, и дело уже передали в суд. Но неора Лаитегу утверждала, что доказательства эти сфабрикованы и Маитанта ни в чем не виноват. Я решил запросить и изучить материалы, а допросом девушки занялись Агуду и Доусэ, они часто работают в паре, и думаю, что вы и сами догадываетесь, кто из них изображает доброго дознавателя, а кто – злого. Энту выразительно фыркнула, Агуду не менее выразительно закатил глаза, а Бар продолжил: – На всякий случай я не стал запрашивать материалы дела официально, а поручил снять с них копию одному надежному человеку таким образом, чтобы об этом никто не узнал. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что в этих самых материалах никаких надежных доказательств попросту нет! Одни косвенные свидетельства и показания с чужих слов. Вы уж мне поверьте, прекрасные неоры, но по таким серьезным обвинениям подобное считается недопустимым. Личности свидетелей могут быть скрыты, такое случается, но чтобы обвинение было основано на слухах – я такое впервые в жизни видел! А между тем Маитанте грозило не менее десяти лет заключения. Разумеется, подобные вещи не происходят просто так: либо этого молодого человека кто-то хотел убрать таким образом с дороги, либо вообще прикрывал свои темные делишки. Так что я добился того, что дело из суда забрали и отправили на дополнительное расследование дознавателю, которому я доверяю. Результаты, конечно, будут еще нескоро, но то, что дело нечисто, уже вполне понятно. – Что же касается этой Картансы Лаитегу, – подхватил Доусэ, – она ничего от нас скрывать не стала. Когда она проснулась в пятницу утром, рядом с ней на подушке лежал вестник, в котором было написано, что если ее пригласят помогать целителям, то ей следует попросить у пострадавшего, для которого эта помощь потребуется, пересмотреть материалы дела по обвинению Артальесу Маитанты. – А он ей кто? – полюбопытствовала Аулэ. – О! Это очень интересная история! Когда они были детьми, то жили рядом и часто играли вместе, и однажды Маитанта спас Картансу, когда она тонула. Потом их пути разошлись, и они много лет не общались, но Картанса, разумеется, своего спасителя не забыла, – ответил Доусэ. – То есть это не ее возлюбленный? – с некоторым разочарованием уточнила Аулэ. – Нет, – покачал головой Доусэ, – просто друг детства, к которому она испытывает сильную благодарность, ведь он спас ей жизнь. – Но кто же прислал этот вестник? И как, если все вестники конкурсанткам можно посылать только через неору Налкайидэ? – спросила Энту. – Вестник был анонимный, и отправили его напрямую, – включился в беседу Агуду. – Как это? – недоуменно нахмурилась Энту. – Ну это секретная техника, известная довольно узкому кругу работников УБВВУ и КГКД, – пояснил Агуду. – Так вы не нашли отправителя? – разочарованно протянула Вана. – Почему же? Нашли. Правда, если бы я не настоял на задержании этой Лаитегу, могли бы и не найти, – усмехнулся Агуду. – Задержании? За что? – удивилась Энту. – Не за что, а зачем – чтобы тот, кто послал ей вестник, узнал об этом и проявил себя, – назидательно поднял указательный палец Агуду. – А если бы не проявил, что бы вы делали? – состроила скептическую гримасу Энту. – Если бы не проявил, тогда бы и решали, – пожал плечами Агуду. – Так кто же это был? – вернулась к главному Сия. – Весус, – с широкой улыбкой ответил Бар. – Кто?! – Сия пораженно распахнула глаза. – Да зачем ему? – Хороший вопрос, – закивал Бар. – Там оказалась такая длинная и затейливая цепочка, что если бы Весус не признался, сами бы мы вряд ли догадались. Хотя по делам такого рода, как вы понимаете, мы бы и без чистосердечных признаний могли обойтись, в крайнем случае, просто заставили бы его выпить вердажи, и все дела. Но Весус ничего скрывать не стал. В общем, у него есть старшая сестра, у сестры есть муж, у мужа тоже есть сестра, только младшая, у сестры – подруга, а вот у этой подруги – роман с этим самым Артальесу Маитантой.