– Вадим… Тут такое дело. Не поможешь деньгами? Машинку хочу прикупить… А то моя совсем плохенькая. На лице Вадима не дрогнул ни один мускул. – Какую планируешь брать? Тим занервничал сильнее. – Не знаю, поезжу по автосалонам, посмотрю… Брата даже не смутило, что он сидит в кабинете владельца одного из автосалонов. – Сколько не хватает? – Тысяч пять, – Тим сглотнул, – евро. Вадим денег дал. Парней попросил присмотреть за Тимом. Главное, чтобы не кололся, с остальным – разберутся. Не разобрались. Пусть брат и не скатился на дно, не начал пускать дурь по венам, его страсть в игроманию превратилась в пагубную. Покер, какие-то ставки, игра на деньги. Всё довольно банально. Вадим хотел с ним встретиться. Звонил, приглашал, но Тимур игнорировал. В конце концов, Вадим махнул рукой. Не маленький. Если брата прижмет – придет, и тогда уже решат, что и как. До больших долгов Тим не докатился. Даже завязал, устроился работать дизайнером на фабрику. Обои рисовал. Со стороны всё выглядело вполне неплохо. И вот… Исход. Ком в горле Вадима образовался вновь. Как и сжигающее всё изнутри горечь от потери. Он сделал круг по району, взмахом руки поздоровавшись с такими же ранними бегунами, и направился к дому. Сегодня ещё более тяжелый день. Он увидел её сразу же. Невысокую, миниатюрную фигурку, одиноко стоящую у его ворот, он не мог не заметить. Никак. Вадим нахмурился. Какого… Час ранний. Более чем. Он, не сбавляя темпа, задрал рукав и посмотрел на часы. Без пятнадцать шесть. Кто может приехать к нему в такую рань? Да ещё без звонка. У него уже несколько месяцев нет постоянной подруги. Расстался и не озадачился вопросом постоянной любовницы. Поначалу всё отлично – девочки играют в кисонек, согласны на многие его условия, ласковые. А потом начинаются требования и претензии. Позывы прийти на его территорию и обустроиться. Он пока никого не приглашал. Максимум – переночевать. Или съездить отдохнуть вместе. И только. А тут… Она его тоже увидела, потому что расправила плечи, одновременно обхватывая их руками. Правильно, девочка, на улице холодно, а ты одета явно не по погоде: тонкие брюки, кожаная куртка, под которой не виднелся свитер. Вадим перешел на шаг метров за двадцать от дома. Пульс придет в относительную норму. Во время бега мужчина накинул на голову капюшон, снимать его пока не спешил. Незваная гостья нервничала, переступала с ноги на ногу. Она увидела его и теперь смотрела в его сторону. На кого же ещё? Улица пустынна. Так и хотелось девчонку отчитать за то, что отпустила такси. Кто же отпускает машину, не убедившись, что хозяева дома и тебя пустят за ворота? Только дамочки, которых природа не озадачила наличием мозгов. Или те, кто совершенно не приспособлен к реалиям жизни. Ни первых, ни вторых Вадим не жаловал. Он предпочитал взрослых, самостоятельных женщин, которые четко понимали, чего хотят и что могут дать. А также на что могут претендовать. Он ещё сбавил шаг, чтобы иметь возможность рассмотреть девочку. Первая ассоциация: кроха. Маленькая. Беззащитная. Вторая: красивая. Оглушающе красивая. Но не той клубной гламурной красотой, к которой они все привыкли: длинные ноги, токая талия, слишком перетянутая корсетом, полные, накаченные губы, перманентные брови, наращенные ресницы, подправленные филерами скулы. Все настолько одинаковые, что иногда и имени спрашивать нет надобности. Незнакомка другая. Нежная. Невысокая, светловолосая, с идеальной молочной кожей, которую хотелось рассмотреть поближе и удостовериться, что без изъяна. Губы бантиком поджаты. Вадим остановился в паре метров от неё. Девочка напряглась сильнее и сделала в его сторону шаг. – Доброе утро. Извините, пожалуйста, а вы не знаете… Она оборвала сама себя и сделала шаг назад – Вадим скинул капюшон, и она увидела его лицо. Несмотря на то, что они с Тимом вели разный образ жизни, сходство между близнецами никуда не делось. Вадим остановился и пристально посмотрел на гостью. И голос у неё соответствующий – мягкий, не звонкий. Ласкающий. В его порочном, испорченном женским вниманием сознании сразу же возникла мысль: а как он будет звучать, когда она будет кончать? Под ним. Твою ж мать. Верхняя губа Вадима дернулась в потребности оскалиться и выругаться уже вслух. Она его узнала. Сразу же стушевалась, побледнела сильнее, руки заломила. – Я… Меня зовут… Она разговаривать с ним, не заикаясь, не могла! – Я знаю, кто ты, – грубо бросил Вадим, засунул руку в карман и активировал ворота. – Раз пришла – проходи. Отец в курсе, что ты… у меня? Она мотнула головой. – Нет, – Майя Садарова шумно сглотнула. – Я должна была с вами встретиться в девять часов. – Весело. Значит, без ведома Наиля. – Да. Мне надо… поговорить с вами. А ему?.. Вот прямо здесь и сейчас? На рассвете, когда эмоции кроют так, что дышать нечем, и в груди не проходящее ощущение воткнутого лома? Он указал рукой, чтобы она проходила первой. Девочка снова стушевалась. Как, интересно, она собиралась вести с ним диалог, если дрожит, точно осиновый лист? Но смелости набралась, шагнула вперед, оказавшись рядом с ним. Вадим не ошибся – кроха. Самая настоящая. Если бы обувь на платформе или на каблуках, ещё повыше казалась бы. А так – сколько в ней? Не больше метра пятидесяти пяти. Может, шестидесяти. И он – больше метра восьмидесяти. Вес – за сотку. Она тоже чувствовала разницу в комплекции, потому что её взгляд бегло прошелся по нему, оставляя невидимые следы. Да и держалась она особняком, явно опасаясь приближаться ближе. Девочка-девочка, зачем тогда вообще пришла? В дом они входили молча. Она ступала осторожно, так же осторожно осматривая его холостяцкую берлогу, которая таковой скоро перестанет быть. И смех, и грех. Вадим провел по коротким волосам. Ситуация патовая. Но он знал, что так будет. Что возникнут проблемы. Их будет много. – Пошли на кухню. Кофе? Чай? Воды? – Воды, если можно. Какая культурная… Или таким образом выставляет расстояние между ними, очерчивает личное пространство? Так зря. Нечего было и приходить. Привел бы тебя отец, вот с ним разговор и продолжили бы. На кухне после ночных посиделок было не прибрано. Перед сном Вадим загрузил грязную посуду в посудомойку, на этом – всё. Пепельница с окурками, полупустые бутылки, пара неубранных тарелок с нарезками свидетельствовали о том, что здесь недавно сидела компания. Суетится перед Садаровой он не стал. Взял полотенце, промокнул пот с лица и шеи. По-хорошему бы подняться в комнату и принять душ. Но… раз гость незваный, пусть довольствуется тем, что имеется на данный момент. Он налил из графина воды и сказал: – Присаживайся, что стоишь в дверях.