13 ч. 44 мин. Как только мистер Рэли просит нас разделиться на группы, Кристи подсаживается ко мне: — Мама передала тебе про конкурс? Она реально увлеклась черным цветом. И перебарщивает с подводкой для глаз. Похожа на енота. — Ага, но она не сказала, что за конкурс. Только то, что ты хочешь участвовать. — Ладно. Рассказываю. Нам выдадут школьную видеокамеру. Это очень хорошие камеры, им просто так какая-то компания предоставила. Наша задача — найти в городе реально необычный биом. Типа пучка травы с жуками прямо посреди скоростной автострады, что-нибудь такое. — Ага. Можно попробовать. Есть идеи? — Ну да, автострада. Я же только что сказала. Ты вообще слушаешь? Она отрывается от своих черных ногтей, уже раздраженная. — Да я подумала, это просто пример. Не настоящая идея. И как записаться? — Я уже нас записала. Мы — команда. Так что ты, типа, идешь снимаешь биом, определяешь, что там с ним, и приносишь мне. У меня на маке стоит Final Cut Pro, так что я это отредактирую, добавлю музыку, титры и все такое. Будет круто! — Ладно, ладно. Давай. Мистер Рэли подходит как раз вовремя. — Ну-с, леди. Вы уж решили, что будете снимать? — Да, решили. Я ищу в его черных глазах беспокойство и жалость. Но он смотрит не на меня, а на Кристи. Будто на этой неделе главная проблема — ее новый макияж. — Кристи, все понятно в указаниях к проекту? — Да, а когда нам выдадут камеру? — Сегодня вы получите бланки разрешения, и, как только родители их подпишут, можно будет взять камеру домой. Я даже не переживаю на этот счет. Подпись мамы для меня не проблема. 16 ч. 05 мин. — Вот здесь написано, что расписаться должны обе мамы. По дороге домой Кристи пробует снять себя на видео и за десять секунд запечатлеть все возможные выражения лиц: — Ладно, хорошо. Подпишем. Она пытается изобразить волнение, но ей хочется выглядеть одновременно и взволнованной, и красивой. Похоже, трудная задача. — Ну, и я попрошу маму подписать сегодня вечером. Энди бежит за мной как хвост: — Мама подпишет? Правда? — Да, точно так же, как она подписала разрешение на твою экскурсию в прошлом месяце, — отвечаю я сквозь зубы. И щиплю его, чтобы заткнулся, но это не помогает. — У тебя будет видеокамера, ты сможешь устроить шоу голеньких тетенек! — Он кладет руки на бедра и извивается в коротком и причудливом танце. — Да-да, конечно, я устрою шоу голеньких тетенек. Какой ты тупой, Энди. Он вытягивает губы в трубочку и шлет мне воздушные поцелуйчики. И отскакивает в сторону, чтобы я не успела его пнуть. Кристи визжит: — Боже, как я тебя ненавижу! Просто не выношу! Отвратный мальчишка! Мы вдвоем оборачиваемся к ней, но она уже кривляется в телефоне. — Значит, если сдадим бланки завтра, то после уроков сможем начать снимать. — Я пытаюсь привлечь ее внимание. — Пожалуй, мне стоит давать комментарии в кадре. — Она пересматривает свое видео. — Что? Почему это? — Я очень хорошая актриса. Я могла бы добавить эмоций, понимаешь? — Она слегка растягивает слово «эмоций». — Возможно, но ты же в теме вообще не разбираешься. Наконец она выключает телефон и прячет в карман: — Допустим, но ты же можешь снять и написать текст презентации, а я буду, типа, актриса. А потом отредактирую это на компьютере, и получится действительно круто. — То есть я, типа, оператор? Я делаю всю работу, а тебе достается самое интересное? — Но это же прикольно описывать! Я выразительно закатываю глаза. Мы переходим дорогу молча. — Редактировать — тоже непросто. И это придется делать мне, потому что у тебя даже нет компьютера, — говорит Кристи, словно это она жертва. Я чувствую, как у меня пылают щеки. — Я могу сделать все на школьном компьютере. А ты можешь сама делать свой собственный дурацкий проект. Не понимаю, почему в наших проектах я всегда выполняю самую отстойную работу, а ты рисуешь обложки или выступаешь с докладом. Вообще нечестно. — Лейла, Лейла, Лейла. Я хочу пончик. Купи мне пончик. Энди похлопывает меня своей липкой ручонкой и показывает пальцем на кондитерскую. — Энди, отстань. — Отлично, тогда я сама сделаю этот проект. Раз ты так склочничаешь из-за этого. А ты иди работай за паршивым школьным компьютером, — отвечает Кристи. — Отлично. Можешь попытаться расшифровать, что означают все эти закорючки в учебнике. Это, кстати, называется «слова». — Фу. Понятно, почему моя мама тебя жалеет. Вот. — Она вытаскивает из кармана два доллара и протягивает их Энди. — Вот тебе на пончик. Я ведь знаю, что ты… Проехали. Энди так рад, что убегает, даже не сказав спасибо. Он еще слишком маленький, чтобы почувствовать себя униженным. Кажется, что глаза у меня жжет огнем, а лицо раскаленное, как металл. Мне приходит в голову миллион ужасных слов. Я вспоминаю все ругательства, которые когда-нибудь слышала, я хочу сказать ей, что ее никто терпеть не может, потому что она самовлюбленная стерва, и что у рыжих нет души. Но ничего не говорю. Я быстро иду к воротам. Не могу находиться с ней рядом, слышать ее голос. И все же слышу, когда она начинает смеяться: — Джейн Чейз только что написала о тебе в твиттере. Я, наверное, ей отвечу. Я быстро ухожу, пока не сказала чего-нибудь, что нельзя взять назад. Такое уже бывало. Она вернется. Забираясь в окно, я слышу, как по дому ходит мама. Поворачивать поздно — она знает, что я пришла. Мама стоит между кухней и гостиной, прямо у края ковра.