– Если это терпит до послезавтра, то без проблем. Завтра мы с Ниллом хотим вместе с Эмми купить ей школьный портфель. – Уже? А разве пока не рановато? Эмми – дочка Нилла, и недавно ей исполнилось пять лет. Конечно, в следующем году она пойдет в школу, но до этого еще больше одиннадцати месяцев. Сиенна вновь возвращается за стойку, наливает колу в несколько стаканов и расставляет их на подносе, а затем широко мне улыбается: – Да, но она вбила себе в голову, что портфель нужен ей уже сейчас, а ты же знаешь Нилла. Потом мы еще сходим куда-нибудь поесть мороженого, и на пирог времени не хватит. Но в субботу ты его точно получишь. – Потрясающе, меня устраивает, спасибо. Он понадобится мне самое раннее после обеда для новых гостей, а если сможешь приготовить его только вечером, я просто подам его на следующий день за завтраком. – Айрин, привет! – Нилл спешит к нам с другого конца бара. Он коротко притягивает меня к себе и тут же делает шаг обратно к пивному крану. – Смотрите-ка, кто опять к нам пришел! – кричит он мне через плечо. – Сейчас столько всего происходит, – отзываюсь я и, еще раз махнув ему рукой, начинаю проталкиваться к Лив. Сиенна со своим подносом уже давно растворилась в толпе. Лив я нахожу сидящей вместе с Мэдисон и ее парнем Генри за столиком у стены, и она замолкает на середине фразы, когда замечает меня. – Айрин, ну наконец-то! Не ты ли говорила, что успеешь к половине девятого? – Она поднимается, чтобы приобнять меня. – Я заранее заказала тебе «Гиннесс», но, к сожалению, он уже давно стоит. – Ничего страшного, – отмахиваюсь я. – Привет, Мэдисон, привет, Генри. Здорово снова повидаться и с ними тоже. С Мэдди я знакома целую вечность – в школе мы с ней сидели за одной партой, – но хотя они с Генри живут в Каслданнсе, все реже появляются в «Брейди». Мэдди как-то сказала, что Генри к вечеру слишком устает, а без него ей не хочется куда-то выбираться. Генри кивает мне, не вставая из-за стола. – Айрин. Как у тебя дела? – Выглядишь измотанной, – вставляет Лив, перед тем как я успеваю ответить на вопрос Генри. – Постояльцы или мама? – Мама, – сетую я и придвигаю к себе пиво, опускаясь на стул возле подруги. – На самом деле я уже не знаю, что мне делать. – Она до сих пор всем недовольна? – сочувствующе интересуется Лив. – Да, и создается впечатление, что становится только хуже. Она все время злится, а если не злится, то в тупом оцепенении смотрит в окно. – Ох, Айрин, звучит ужасно, – произносит Мэдисон. – Так и есть. – Со вздохом откидываюсь на спинку стула. – Ты еще не заказала у Сиенны что-нибудь из еды, Лив? – Нет, пока нет. И слава богу, иначе все бы уже остыло. – Я сделаю заказ по пути на выход, – объявляет Генри и встает. – Ты что, уже собираешься уходить? – Мэдисон, кажется, не особенно это радует. – Я же говорил, что надолго не останусь – завтра рано выезжать. Что вам заказать? Лив бросает на меня вопросительный взгляд. – Особое рагу? – Я киваю. – Мэдисон, а тебе? – Мы с одной из коллег съели пиццу на двоих после работы, спасибо. Но второй «Гиннесс» не помешал бы… действительно жалко, что ты уже убегаешь. – Мэдисон поднимает голову, когда Генри наклоняется к ней, чтобы поцеловать. Разница между маленькой веснушчатой Мэдисон с темными волосами, подстриженными под ровный прямой «боб», и Генри – великаном с ежиком светло-каштановых волос – бросается в глаза даже сильнее, чем у Сиенны и Нилла. – Прости… в выходные у меня будет время, хорошо? – Ты всегда так говоришь, – вздыхает Мэдисон и тем не менее целует его второй раз. – Как поживает Кьер? – интересуюсь я у Лив после прощания с Генри. – Хорошо. Но он и два его соседа по квартире ищут нового съемщика в четвертую комнату… а точнее говоря – съемщицу. – А что с тем парнем, который жил там раньше? – Он решил, что лучше не учиться, а работать в фирме своего отца. Прямой дорогой сразу на уровень начальника. Наверняка очень удобно, когда тебе все в жизни достается на блюдечке с голубой каемочкой. Мэдисон подается вперед. – А почему человек, который въедет в четвертую комнату, обязательно должен быть женского пола? – Потому что соседи Кьера Олли и Адам внезапно сошлись во мнении, что с девушками проще, – закатывает глаза Лив. – Естественно, это никак не связано с тем, что Адам пару недель назад расстался со своей пассией. – И чуть более серьезно добавляет: – Мне не нравится, что по утрам у них под душем будет стоять какая-то дамочка. – Кьеру можно доверять, Лив, – ободряю я. – Я и доверяю. Но все-таки в выходной съезжу взглянуть на претенденток, которых пригласили на субботу и воскресенье. Вероятно, даже задержусь подольше, ведь мне ужасно не хватает Кьера. Изначально Лив планировала чаще бывать в Дублине, но быстро поняла, что постоянная суета в квартире-общежитии на четверых совершенно не дает ей сконцентрироваться на работе. Лив – журналист-фрилансер, она пишет для многих изданий. Я знаю, что больше всего они с Кьером хотели бы снять отдельную квартиру в Дублине, но вместе с квартирой здесь, в Каслданнсе, не могут себе это позволить. А я рада, что от нее они отказываться не собираются. Сиенна приносит Мэдисон пива и прежде чем та успевает отпить глоток, уже уносится прочь. – Возвращаясь к твоей матери, Айрин, – произносит Мэдисон. – Может, твоей сестре стоит с ней поговорить. Мне начинает казаться, что сама ты от нее толку не добьешься. Ничего не могу с собой поделать – мой смех звучит горько. – Сюзанна с удовольствием поговорила бы с мамой, она неделями пытается это сделать. Но та продолжает отказываться обменяться с ней хоть парой слов. В глазах мамы Сюзанна вышвырнула ее из дома, и я боюсь, что упрекать сестру в этом она не перестанет никогда. – Кошмар. Бедная Сюзанна. – Да, бедная Сюзанна. Но прежде всего бедная Айрин, – высказывается Лив. – Ты принимаешь на себя весь удар, но мало что в силах предпринять. Тупая ситуация. – Она делает паузу. – А тебе не приходило в голову предложить матери на пару дней навестить Мэттью? Он творит чудеса. Мэттью – это имя маяка на Кэйрахе, крохотном острове у побережья. Макс Ведекинд, слегка эксцентричный хозяин этого сооружения, назвал его так, и не только Лив, но сейчас уже почти каждый привык к этому имени. Лив провела там полгода и любит маяк горячо и трепетно. В настоящее время Мэттью стал местом, где можно провести отпуск, и наряду с «Морскими ветрами» я управляю им для мистера Ведекинда. – Мне не верится, что она вообще станет рассматривать такой вариант, – признаюсь я. – Она ведь даже на мансарду отказывается подниматься. Тем более он уже полностью забронирован до начала ноября. Кстати, знаете, кто переедет на неделю к Мэттью? После того как сначала две недели проживет у меня? – И кто же? – любопытствует Лив. – Джошуа Хейс. Слышали о нем? – Джошуа Хейс? В смысле – тот самый Джошуа Хейс? Телеведущий? – вырывается у Мэдисон. – Именно тот. – О боже! Джошуа Хейс! Айрин, можно мне снять комнату возле него? – Тебе одной или возьмешь с собой Генри? – Я откидываюсь назад, потому что подходит Сиенна с двумя тарелками рагу для меня и Лив. – Я даже могу поинтересоваться, нельзя ли тебе спать сразу в его кровати. У него в списке пожеланий как раз значится дополнительная подушка. – Кому нужна дополнительная подушка? – любопытствует Сиенна. – Джошуа Хейсу, – отвечаю я. – С субботы он две недели проживет в «Морских ветрах». Сегодня его агентство прислало мне длинный список пожеланий. – Джошуа Хейс? Так это для него пирог? – Среди прочих, да. – Беру ложку, которую Сиенна положила на салфетку рядом с моей тарелкой. – Если ты тоже хочешь соседнюю с ним комнату, то придется делить ее с Мэдисон. – Лучше я разделю кровать с Джошуа Хейсом, чем комнату с Сиенной, – говорит Мэдисон. – Но, пожалуйста, спроси у него, не спит ли он без одежды. – Бедняга Генри, – выдает Сиенна, – какое счастье, что он уже ушел. – Генри в курсе, что лишь одного мужчину на всем белом свете я считаю чуточку более красивым, чем он, и это Джошуа Хейс, – невозмутимо парирует Мэдисон. – Он поймет. Я бы тоже не имела ничего против, если бы Айрин сдала Генри комнату рядом с Кирой Найтли. – Ты была бы не против? – изумляюсь я. – Нет, против. – Мэдисон поднимает указательный палец. – Если когда-нибудь Кира Найтли захочет снять у тебя номер, будь добра, скажи ей, что все занято до сентября две тысячи тридцать четвертого года. – А я вообще не знаю этого Джошуа Хейса, – подает голос Лив. – Чем конкретно он занимается? Он ведущий? – Да, точно. Сейчас ведет «Все ради любви», и он такой остроумный! А кроме того, он очень горяч… как можно иметь такую внешность? Я хотела отправить наши с Генри кандидатуры в заявку на его шоу, но Генри почему-то отказался, без понятия почему. – Да, странно, – сухо замечает Лив. – Подожди, пока его увидишь, – заявляет Мэдисон. – Спорю, ты один раз заглянешь ему в глаза и почувствуешь то же самое, что и я. – Лив с Кьером, Мэдди, – вставляю я. – У нее наверняка иммунитет. – Джошуа Хейс ирландец? – Лив вытаскивает смартфон и рассматривает фотографию, на которой он изображен. – Нет. Шотландец, но его бабушка по материнской линии была японкой. Он из Глазго, и раньше его семья жила довольно бедно, – поясняет Мэдисон.