Одинокий всадник, завидя конвой, с уважением уступал дорогу. Дело государственное! Они неслись, загоняя скакунов. Лошадей было много. Крепких, выносливых, откормленных. На постах мустанги в изнеможении падали на передние ноги, но уже новые скакуны нетерпеливо ждали всадников. Черная Молния с замиранием сердца стремился к этой встрече. Ему было что сказать великим вождям. ...Народ дэлабар жил на самом берегу океана. Состоящий из семи племен, он выделялся многочисленностью, дружелюбием, своими познаниями в ремеслах и искусствах. Дэлабары первыми приняли на себя удар бледнолицых. И не стало безбрежных лесов, чистых родников, жирных оленей, безмятежно пасущихся на лесных полянах. Все было уничтожено. Дэлабаров согнали в резервацию. На бесплодном клочке суши жить невозможно. А на земле краснокожих росли города и все больше и больше фермеров вырубали девственные леса, превращая их в поля. Отец Черной Молнии стал одним из первых, кто без малейшего сомнения пошел за Черным Орлом. Он до последнего дня был с великим мэкигэном. После разгрома краснокожих он вернулся весь в ранах, но гордый и непокоренный. Род Большой Медведицы бежал из резервации в горы. Часть воинов из других родов примкнула к ним. Они поклялись жить и умереть свободными людьми. Армия, полиция, отряды фермеров постоянно охотились за краснокожими, пытаясь загнать их в резервацию. Шли годы, но кучка героев не сдавалась. Горные тропы в лесах были обильно политы кровью бледнолицых. Беспрерывные кочевки по горам, постоянная готовность к войне, голод, холод - такова была цена свободы. Но никто не свернул с тропы тревог и лишений. В это время и родился Черная Молния. Началась Семилетняя война. Франки обещали краснокожим свободу и землю и почти все племена пошли за ними. На поясах воинов не хватало места для скальпов энглишеских солдат. Когда война закончилась, энглиши решили окончательно уничтожить отряд дэлабаров. И они уходили все дальше и дальше в горы. Это было страшное лето. Горы поразила засуха. Черная Молния помнил каждый день, каждый час. На небе не было ни облачка, за все время не выпало ни капли дождя. Стояла ужасная тишина, деревья высохли, ветви с умирающей листвой с последней надеждой тянулись к нему. Птицы и животные бежали из родных мест, устремившись туда, где была надежда найти хоть каплю воды. Смолкли птичьи голоса и лишь иногда в голубом небе появлялся в вышине стервятник и, сделав огромный круг, вновь голодный скрывался в скалах. В долине была вода, но там солдаты. Много солдат. Великий Маниту отвернулся от своих детей. С последней надеждой люди взявали духов. Над раскаленными грязно-серыми скалами колыхался горячий воздух, поднимаясь вверх почти осязаемой мглой. В тени походных типи неподвижно лежали изможденные люди. Дряблая кожа обтягивала исхудавшие костлявые тела женщин. К матерям прижимались умирающие дети, обнимая худыми обессилившими ручонками их иссохшие шеи. Глаза малышей потухли, лица были похожи на старческие. Черная Молния никогда не сможет забыть этих страшных дней. Смерть от голода приходит не сразу. Врачале наступает мучительная боль в желудке. Затем появляется ощущение, будто что-то сильно сосет внутри и подступает к горлу. И, наконец, человеком овладевает полное безразличие ко всему и непреодолимо хочется лишь одного: скорее заснуть. Навсегда. Солдаты перерезали путь в долину: там верная смерть. Оставалось лишь одно - пробиваться через непроходимый перевал на север. Там были новые фермерские поселения, скот и зерно. Мужчины собрались на Совет. Черная Молния еще не прошел Посвящения и не имел права голоса. Он видел как выходил из типи отец. Шаги вождя были так тяжелы, будто ему прострелили ноги. У самого выхода он пошатнулся. И если бы обессиливший вождь не схватился за висевшие шукры, он бы упал. Что-то вдруг до боли сдавило горло Черной Молнии, но он не издал ни звука. Ведь он сын вождя рода Большой Медведицы. Рядом лежали уже почти безжизненные мать и сестра. Смерть все туже затягивала свою петлю. Слезы накатывались на глаза, он с огромным трудом сдерживал их. Лошади дэлабаров как и люди страдали от бескормицы. Без коней в горах преследуемый отряд беспомощен. Их сохраняли любой ценой - истощеных, с впавшими животами и торчащими ребрами. Животные оставались последней надеждой краснокожих. Но для дэлабаа мустанг не просто конь. Это друг и брат. Всегда и везде он делит с воином тяготы дальних дорог. Даже умирая от голода, воин не поднимет руку на мустанга. Спасать свою жизнь ценой жизни друга? Совет принял решение. Черная Молния еще не стал воином, и он взял на себя эту страшную вину. Он подошел к табуну. Его любимец стоял немного в стороне и широко расставленными ногами разгребал сухую траву. Мустанг сразу узнал своего хозяина. Тяжело подняв голову, он сделал несколько шагов навстречу. Слезы застилали глаза Черной Молнии, дальше идти он просто не мог. Конь приблизился, прикоснулся влажными ноздрями, лицо согрело теплое дыхание. Мустанг ничего не чувствовал. Он не мог ждать смерти от своего друга. Дэлабар обнял коня за шею и прижался к его храпу. Он боялся, что ему не хватит сил совершить это. Перед глазами стояли шатающаяся походка отца, впалые, тусклые глаза матери, тоненькие ручонки сестры. Выбора не было, отступить он не мог. Миг разлуки с любимцем неумолимо приближался. Наконец, он оторвался от шеи коня и дрожащей рукой вынул из-за пояса нож. Рукоять обжигала ладонь. "Прости меня брат", - шептали губы, - мы встретимся на Заоблачных Полянах Охоты. Иначе нельзя". Лезвие вонзилось в сердце. Тело пронзила дрожь. Мустанг удивленно стоял, не веря, что с ним случилось такое. Тем более от руки друга. Потом его ноги подломились и он рухнул на землю. Ударом ножа Черная Молная тут же перерезал горло, на мокасины брызнула кровь. В голове сразу зашумело и какаято сила стала толкать юношу в сторону от этого места. "Прости", - беспрерывно шептал он и шатаясь брел все дальше и дальше. Насытившись, дэлабары пробились через перевал и обрушились на бледнолицых там, где их никто не ждал. Они снова были свободны. Их путь лежал на запад. Туда, где нет белых людей. Но у Говорящей Воды огромные силы энглишей окружили их. Враги дорого заплатили за смерть каждого воина. В плен попали лишь те, кто истекал кровью, но не успел умереть. Пленников передали полиции. Правительственный агент на допросе обвинил отца в совершении государственных преступлений, угрожая судом и расправой. В память молодого дэлабара врезалось каждое слово отца. - Энглиши вторглись в нашу землю и силой и хитростью отняли ее у нас. На земле уже нет места для дэлабаров, только под землей. Вы оставили нам одно смерть. Мы воюем с вами. Мы сражаемся, чтобы выжить. Это преступление? Кто же тогда люди, которые как зверей травят нас, преследуя и уничтожая? Мы военнопленные. Мы не признаем ваши законы. Агент был поражен словами вождя. Пленникам сохранили жизнь. Женщин, детей, стариков бледнолицые погнали в резервацию. Воинов отправили в лагерь для военнопленных. На самом юге колоний в глубине тропических болот энглиши построили огромный лагерь, куда были согнаны вожди и лучшие воины многих враждебно настроенных племен. Сохраняя внешнее благообразие, бледнолицые без особых усилий методично уничтожали коренные народы Континента. На место героев, лишенных даже права жить в резервациях, и загнанных в лагеря, энглиши быстро нашли предателей, выдвинувшихся в новую туземную элиту. Создав из них местную полицию, власти легко полностью контролировали ситуацию. На бесплодных землях резерваций вести хозяйство было невозможно. Чтобы не умереть с голоду, дэлабары согласились на правительственные дотации. Но государственные чиновники вместе с краснокожими полицейскими разворовывали и без того ничтожную помощь. Голод, вынужденное безделье, отсутствие всяких перспекив, быстро ломали могучих воинов, превращая их в жалкие существа. Энглиши так и не смогли заставить вождей работать в лагере для военнопленных. Их не сломали не пытки, не голод, ни угроза смерти. Ни один из вождей не стал рабом. И энглиши отступили. В лагере мало кто жил подолгу. Даже охрана. Малярия, чахотка, москиты, огромная влажность. Почти каждый день Великий Дух забирал кого-то из своих краснокожих сыновей. Однажды ночью группа смельчаков устроила побег. Ее возглавил отец Черной Молнии. Тогда молодой воин впервые своими руками задуших солдата. Как горный лев ринулся он на врага. Вспрыгнув на спину бледнолицего, он сдавил его ногами в поясе, взял шею в замок, вгрызся зумами в мышцы. От напряжения мускулы воина будто окаменели. Солдат был огромным, сильным, он очень хотел жить. Даже мертвый он не разжимал пальцев на запястьях Черной Молнии. Правый глаз рыжего исполина вылез из глазницы и с выражением безумного ужаса смотрел на дэлабара. Как ненавидел воин в этот миг белых людей, лишивших его народ всего. Понимая свою обреченность, краснокожие не щадили уже никого. В одной из схваток погиб отец. Умирая, он просил сына идти в резервацию и вывести людей на закат солнца, где нет белых людей. Остатки отряда уходили на северо-запад, где их ждала вольная жизнь. А Черная Молния вернулся в резервацию. По дороге он поднялся в горы, где его народ умирал от голода. Высоко на сосне, влади от человеческих глаз, висел череп его любимого мустанга. Выбеленный временем и солнцем, он был украшен птичьими перьями, бусами и иглами дикобраза. Воспоминания обожгли сердце. Кроме страданий в его жизни не было ничего. Воин насыпал в череп табаку и стал молить духа мустанга, чтобы он простил своего брата. Затем дернул поводья великолепного породистого скакуна, отнятого у убитого драгуна, и, не оглядываясь, помчался прочь. В резервации царили уныние, безразличие, полная апатия. Люди умирали как мухи, спиваясь и, самое страшное, многие уже не хотели вообще ничего. Дух воина покинул сердца мужчин. Казенная похлебка заменила им вкус вольной жизни. Остались костры, родовые трубки, воспоминания о былых подвигах. Но они уже не будили ни отваги, ни мужества. Туземная полиция арестовала его и сдала властям. Его везли через всю резервацию, но некому было отбить его у предателей. В колодках воина снова отправили в лагерь. Как он плакал. Как плакал суровый воин, которого ничто не смогло сломить. Его предали свои. Жизнь теряла всякий смысл. Этот путь, переполненный болью и стреданиями вел в никуда. Об одном просил дэлабар Великого Духа, чтобы Бог быстрее забрал своего сына на Заоблачные Поляны Охоты. Шли годы. Однажды в лагерь был доставлен молодой воин из племени гурол. Он утверждал, что далеко на западе на берегу огромной реки краснокожие разгромили армию энглишей, где были сотни пехотинцев и кавалеристов, а затем захватили первоклассный форт с пушками. Он говорил об этом так зажигательно, что ему поверили. В глазах военнопленных вновь загорелся огонь. А затем всю страну всколыхнула весть о разгроме экспедиции генерала Вэнса. В глубочайшей тайне в лагере готовили вооруженное восстание. Наступил апрель семьдесят пятого года и континентальцы открыто выступили против короля. Была заменена охрана лагеря и любовавших до того солдат сменили совсем другие люди. Энглиши стали заигрывать с краснокожими. В большой войне бледнолицых между собой никто не хотел получить удар в спину. Союз между краснокожими и франками ни для кого уже не являлся секретом. Ни континентальцам, ни энглишам эта новая сила не прибавляла оптимизма. Восстание в лагере в лучшем случае стоило бы не меньше половины жизней. Решили устроить побег троим. Гурол знал дорогу, но отряд попал в засаду. В короткой схватке двое воинов ушли в Страну Духов. Путь длинною более тысячи километров состоял из двух приблизительно равных частей. Черная Молния пробирался на север вверх по течению, Пригающей Реки, несущей свои воды почти вдоль берега океана. Поднявшись до истока реки, он преодолел горный хребет и оказался по другую сторону водораздела. Любой из ручьев впадал в Синюю Реку, воин, следуя движению воды, повернул на запад. У него не было никакого оружия, кроме ножа. Черепахи, раки, реже рыба служили ему пищей. В лесу было полно орехов, ягод, грибов. Днем дэлабар скрывался в дуплах, норах, старых берлогах, а, ????? ???????, ???????? ? ????. ??????? ???????? ?????????? ?????, ?? ???????? ? ???????. ?? ??? ???????????. ?? ?? ???? ????? ???????. ??? ????? ???????????? ???, ??? ??????? ? ????... Зоркий Сокол долго внимательно смотрел в глаза дэлабара. Как и тысячи других, воин пришел к шауни-алдонтинам, чтобы стать одним из них. Воин с обожанием следил за каждым движением вождя победителей. Зоркий Сокол чувствовал это обожание, эту безграничную веру. Он вспомнил неистовство Открытой Двери, требовавшего смерти алдонтинским лазутчикам, мудрость Сидящего Быка, его предсмертные слова. Шауни-алдонтины должны объединить все народы, такова воля Великого Маниту. Это судьба. Они стояли один против другого - великий вождь и великий воин. Они верили друг другу, они верили в себя. Стоящие над судьбою, на изломе судьбы. Бледнолицые начали между собой большую войну за земли краснокожих. Они дерутся как собаки за брошенную хозяином кость. Пусть же ненасытные койоты перегрызут горло один другому. Вся земля Континента станет свободной. Костер Совета догорал. Все ждали решения Штаба Армии. Зоркий Сокол легким движением выдвинулся вперед и окинул взглядом вождей, тихо произнес. - Сейчас уже все народы знают, кто их истиный враг. Пусть вожди поведут свои племена под один тотем. Солнце озарит Континент. Вождь положил руку на плечо дэлабара и добавил. - Брат! - Ты поведешь тысячу лучших всадников. Надо сжечь все, пленных не брать. Уничтежьте саму память о лагере. Сильный Удар возглавит отряд. Я все сказал. Хау! ЭПИЛОГ К началу последней четверти 18 века на Континенте произошло столкновение интересов трех этнических движений: набирающей мощь мировой империи энглишей, нарождающейся нации континентальцев и появившегося буквально на глазах нового краснокожего народа. Каждый участник событий совершенно не собирался идти на компромисс и для достижения своих целей готов был на все. Цели же эти абсолютно совпадали полное господство на Континенте. Противостояние этих сил растянулось на годы и развернулось на территории во многие тысячи километров. Если представить жизнь нации как явление, ограниченное временем, то уместно сравнение с костром, наиболее понятное людям живущим в единении с природой. Если нет искры, то и при достатке топлива пламени не получится. Отсюда, важно знать, что может стать такой искрой и в какой стадии горения находится костер. В начале и в конце горения затушить огонь несложно. Но в момент, когда пламя обжигает все вокруг, а топлива еще много, ситуация меняется в корне. Каждая нация, осознав себя как целостность, стремится найти свои корни в глубинах веков для подтверждения моги и величия. Часто при отсутствии таковых их изобретают задним числом. Известно точно, что ни во времена строительства пирамид, ни в эпоху Цезаря ни энглишей, ни энглишеского языка не существовало. Самое большее, речь может идти о середине одиннадцатого века. Также не существовало до 1768 года и шауни-алдонтинского народа, уже готового назваться одним именем, объединяющим огромное число людей из разных племен и даже рас и связанных общей исторической судьбой. Этот народ сформировался всего за несколько лет и тут же заявил о себе. Такое может показаться невероятным. Но в жизни достаточно примеров. На Куликовскую битву шли москвичи, смоляне, тверичи, а уходили с поля боя русские. На великий курултай съезжались тридцать кочевых племен. Они получили единое имя - монголы - и централизованную власть во глве с Чингих-ханом. Сроки и даты вполне прослеживаются. Почему объединенного краснокожему народу удалось добиться столь многого? Они достойно ответили на вызов истории? Да. Но их соседи и жители других частей света в эти же дни ответить на вызов не смогли. Значит у шауни-алдонтинов было то, чего не было, допустим, у тех же мэкигэнов. Начиная с середины 17 века разведчики вроде Бетардье с его нашумевшей книгой стали определенно улавливать изменения в стереотипах поведения некоторых племен. Но прослеживались они четко лишь строго по условной прямой линии, проведенной по Континенту из географической точки ограниченной 30( С.Ш. и 70( З.Д. Эта полоса насквозь прорезала материк с юго-запада на северо-восток. Народы, живущие вдоль этой линии, неожиданно ощутив свою силу, вступили в борьбу с колонизаторами. Другие же племена этого не сделали. Мэкигэны были к белым ближе других. Они на четверть века раньше шауни-алдонтинов начали войну и проиграли. Мог ли столь незначительный срок быть решающим? Не стал ли мэкигэнский народ костром, затушенным в самом начале горения? Если эти годы, точнее нехватка этих лет, определили трагическую судьбу мэкигэнов и дали шанс шауни-алдонтинам, значит у этих племен был общий старт. Два этнических костра зажглись в один миг. Мэкигэнский просто не успел разгореться. Что же подожгло эти костры? Новые нации рождались всегда почти мгновенно, что вызывало искреннее удивление современников. Невесть откуда взявшиеся персы всего за несколько лет покорили Ближний Восток, дойдя до Эллады. Александр Великий произвел еще более грандиозные завоевания, сломив империю персов. Арабы, ведомые новой религией, викинги, обрушившиеся на цивилизованные страны с севера и, конечно же, монголы. С точностью всего лишь в несколько лет можно определить даты начала этих этнических движений. История человечества насчитывает многие тысячи лет, а здесь важен каждый год. Особенно впечатляет это на примере аборигенов Континента. Ведь здесь не было, по сути никакого развития. Время не двигалось вперед, только по кругу от зимы к лету. На этом фоне нехватка двух с половиной десятков лет поражает.