И едем опять по плохому поводу. Что-то этот наш не самый большой филиал стал доставлять слишком много хлопот. То ли директор там раздолбай, то ли население такое, специфическое — не могут честно работать. А началось всё, как всегда с панического звонка боровичского директора управляющей филиалами. Он поведал, что у одного из торговых представителей, Семёнова Вячеслава, при пересчёте кузова перед выходом на маршрут после праздников выяснилось, что считать-то и нечего. Ну, то есть — совсем нечего! Кузов его машины был совершенно пуст. Совсем. Ещё можно было бы сказать — девственно чист. Но, как не говори, как не изгаляйся, а товара там не было. Одним словом, ущерб от этого торгового представителя был заявлен на сумму восемьсот шестьдесят тысяч! Ни больше, ни меньше. Как всегда, сразу возникло много вопросов: — почему перед новогодними праздниками управляющая филиалами не дала команду всем директорам содержимое всех машин сдать на склады; — почему сам директор не догадался сложить весь имеющийся в кузовах товар на склад; — кому этот торговый представитель умудрился «скинуть» такую партию товара, ведь это Боровичи, а не Санкт-Петербург — там на такую сумму столько никто, даже со скидкой, в принципе взять не мог — не те деньги в торговле крутятся; — почему все машины на длинные праздники не были поставлены куда-нибудь в надёжное место под охрану на стоянку, ведь всем известно, как у нас гуляют на Новый Год; — неужели по поведению этого торгового не было заметно, что он затевает столь масштабное воровство. Ведь, он или игрок, или наркоман… И то и другое в маленьком городке не скрыть! Там о любых тратах более пятидесяти тысяч все узнают; — почему этот сука — директор филиала звонит и сообщает о ЧП только управляющей филиалами, а не в службу безопасности и я узнаю об очень серьёзном происшествии только от хозяина фирмы в его кабинете, и снова хлопаю глазами, выслушивая от него рассказ об очередной краже! Честное слово, хотелось тут же взять этого тупого филиального директора за волосы и бить головой об его стол до тех пор, пока он не вспомнит, что ему десять раз говорилось: «В случае чего, звони в СБ! В случае ЧП, звони в СБ…» Сука!!! Опять у руководства нашей компании может возникнуть вопрос об информированности о состоянии дел службой безопасности в филиалах, да, наверное, и не только там… Может… Одним словом, мы ехали в Боровичи совсем не в праздничном настроении. Сначала Василий меня уговаривал не горячиться на месте и сначала спокойно выслушать директора, а потом делать выводы, а потом я ему говорил то же самое. А всё потому, что нам обоим до жути хотелось сразу же по-приезду на место дать директору в морду, потом снова ещё раз — в морду и лишь затем выслушать его! Желание замочить директора на месте как-то пропало, как только мы его увидели. Сидел, бедолага, в своём кабинете, и чуть не плакал. По-моему, уже и с директорским креслом попрощался. Попросили сделать нам кофе, чтобы и он слегка отвлёкся, и мы успокоились. Потом стали выяснять, откуда такая огромная сумма недостачи — под девятьсот тысяч? На что директор, снова поник и слабым голоском сказал: — А это ещё не вся сумма. Ущерб наверняка больше… Мы ещё не успели прозвонить всех его клиентов, многие директора магазинов и их бухгалтера ещё гуляют… — Ты хочешь сказать, что этот кадр ещё и дебиторку собрал? — тут уже и мне поплохело. — Да ты представляешь, сколько на новогодние праздники магазины набрали в кредит товара?! И он всё умудрился собрать?! — Представляю. Слава богу, не всё, — слабо затряс головой директор, — у многих денег не оказалось, а так он почти у всех побывал, кому мы дозвонились. Мы с Васькой переглянулись. Перед новогодними праздниками большинству клиентам был увеличен товарный кредит до двух раз, потому что наше руководство впервые решило дать сотрудникам возможность погулять семь дней подряд. Но, без товара оставлять магазины тоже нельзя было, вот и результат… Вот и сумма такая вылезла. Оказалось, что, пока все сотрудники боровичского филиала отдыхали, один решил поработать, на себя. И как поработал, сука! Он регулярно объезжал все свои торговые точки и за наличку продавал сигареты, остававшиеся в его машине. А попутно, у кого мог, собирал деньги за отгруженный на период новогодних праздников, товар. При этом всем пояснял, что поступило такое указание руководства из самого Санкт-Петербурга. Проверить эту информацию было никак — ведь наше начальство отдыхало. Вот и отдавали этому шустрому торговому представителю деньги, у кого сколько на тот момент были. На сегодняшний день недостача по кузову составила шестьсот десять тысяч, а у клиентов собрано было четыреста тридцать. И это ещё не всех обзвонили… Беда… Ну, и в конце выяснили, что парень после сделанного прятаться и не пытался. Он честно во всём признался. Но, при этом пояснил, что денег уже нет и взять столько ему негде. А потратил он их на наркотики и игровые автоматы. Естественно, не сразу, а на протяжении года. На дозу и автоматы занимал у знакомых, потом перезанимал… Что-то отдавал из зарплаты, что-то из денег фирмы, «подвешивая» долги на дебиторку крупных клиентов и перезаводя деньги потом с других… Одним словом, выстроил целую пирамиду. Но, как всякая пирамида рухнула и эта, и пришло время деньги отдавать. А занимал-то деньги у людей серьёзных, которые и за гораздо меньшие суммы руки-ноги монтировками ломали. Вот и решил деньгами фирмы с ними расплатиться — мы-то убивать не будем. Так, сволочь и сказал. В принципе, всё стало понятно. Естественно, возникли вопросы по системе проверки дебиторской задолженности, по периодичности проведения сверок с клиентами… Вопросов возникло много и, слава богу, большинство из них — к управляющей филиалами и к нашим финансистам. Но, в целом, уж больно удобное время выбрал этот козёл, сука! Теперь надо было определяться с возвратом украденных денег. Кто бы ни был виноват в произошедшем, а возврат денег всегда остаётся за службой безопасности. И никуда от этого нам не деться, за то деньги получаем. Вызваниваем злодея. Приходит буквально через двадцать минут, как будто ждал. А он и ждал, оказывается. Так и сказал, делайте что-нибудь, ждать мочи больше нет. Бежать ему, действительно, было некуда. А дома сидеть — отец всё время грозится прибить, мать плачет постоянно… Вот и получается, что ожидание для него хуже любого приговора: то ли к тюрьме готовиться, то ли инвалидом сделают… На улицу лишний раз не выйти — страшно, ходит оглядывается. Ведь в Боровичах все наслышаны, что новгородские бандиты с должниками делают. А в голове крутится — это новгородские…, а чего же тогда ждать от питерских… Дураку понятно, что, чем крупнее компания, тем круче бандиты, её крышующие. Пришёл, сел перед нами, голову поднять не может. Ещё раз, для очистки совести спрашиваю: — Хорошо подумал? Где деньги? Ну не мог ты в этом сраном городишке столько истратить. Наверняка где-то хоть немного оставил на «чёрный день». — Ничего не осталось, я же говорил уже… — и часто-часто головой мотает, — все потратил, даже под зарплату десять тысяч ещё занял, плохо совсем было… Мне ж зарплату отдадут? Да уж, юморист, совсем связь с реальностью потерял. Зарплату получить хочет. — А, может, тебе при увольнении ещё оплатить неотгулянный отпуск и выходное пособие дать? Это идиот с надеждой посмотрел на меня, но через пару секунд до него дошло, что над ним стебутся, и от снова голову опустил. — И что делать будем? Деньги всё равно возвращать надо. Где отец с матерью работают? — У них денег точно нет. Всегда жили от зарплаты до зарплаты. Отец — формовщик на кирпичном заводе, а мать — швея на мебельном комбинате. И там, и там платят немного. — Когда домой с работы приходят? — Да, после семи оба… — Ну, ждите вечером в гости, будем проблему решать. — Не надо в гости, меня отец точно потом убьёт… — Раньше думать надо было, а теперь чего уж… В восемь вечера припарковались у аккуратного трёхэтажного домика на три парадные к центру города — там жили несчастные Семёновы. Несчастные, потому что сын у них был единственный, а единственный сын-наркоман — беда. Я за всю свою жизнь только одного наркомана знал, который сам «завязал», и то, слишком дорого ему это обошлось. Дверь открыли сразу — ждали. У порога встретила заплаканная мать злодея, отец сидел в зале за круглым столом. Ну и мы с Василием прошли и сели за это тот же стол. Господи, смотрю на этих людей и сердце кровью обливается — ну как на них «давить», как пугать, деньги «выбивать»? Ну что у этих простых людей может быть на счёте в банке — тысяч пятьдесят-шестьдесят? И это в лучшем случае. Ведь зарплаты, наверняка, у неё — тысяч пятнадцать, а у него — восемнадцать. Точно не больше. Знаю я, сколько платят в таких городах. Слава богу, первым заговорил отец: — Посадите теперь Славку? — Посадим, ведь сумма-то огромная. А, как я понял, вам взять такие деньги негде. Даже кредит в банке не дадут, потому что зарплаты здесь маленькие… — Да, зарплаты маленькие. Это, вон, Славка, больше нас в два раза получал. Как мы радовались, думали, хоть он человеком стал, в люди выбился. Дорадовались… Большие деньги его и сгубили. Ещё больше захотелось. Автоматы эти… Какая сука их придумала, да ещё чуть ли не в каждом доме в центре поставила?… Где молодым да бестолковым удержаться? Я с ужасом посмотрел на пожилого седого мужика — похоже он ещё не знает самого страшного… Мать, зажав рот кулаком, также, со страхом, умоляюще смотрела на меня — она-то знала, что их единственный сыночек, её кровинушка — наркоман. Вот что страшно, а автоматы — дело десятое. Я быстро схватился за чашку — ком в горле встал, зараза, ничем не протолкнуть. Потом, успокоившись слегка, спросил: — Ведь других вариантов найти миллион у Вас же нет? — Как миллион? Почему миллион? Было же восемьсот… — бедный мужик аж подпрыгнул, — вы, наверное, все недостачи решили на Славку свалить? Дурака нашли? Откуда ещё двести? — и на сына смотрит растерянно так. А тот, козёл, только голову ниже опустил, молчит. Пришлось снова мне объяснять: — Да нет, всё правильно, ничего на Вашего сына лишнего мы не навешиваем. Завтра суббота, приходите к десяти к нам, директор покажет, сколько продано сигарет с кузова, а сколько собрано денег с магазинов. Я разрешил, если хотите, он даст и адреса с телефонами этих магазинов — хоть объезжайте их, хоть обзванивайте, сами убедитесь, что я не вру — сумма именно такая. — И приду, пусть покажет. Не мог Славка столько за выходные украсть. Скажи, мать… — и к жене поворачивается. — Это не только за выходные… Пусть сам расскажет, — ну никак не мог я такого простого мужика дальше в дерьмо окунать — правду рассказывать. И так на душе муторно было — хоть волком вой. Если бы он знал, что их с женой дальше ожидает. Ещё не знают, что жить с наркоманом в одном доме никак нельзя, как бы ты его не любил. Это уже не твой сынок, не твоя кровинушка… Это уже человек, для которого что отец, что мать — только преграда между ним и наркотой. Очень досадная преграда. А наркота — дороже всех родных… И единственный способ выжить с таким уродом в одном доме — бежать самому, либо выгнать беду. Других вариантов нет. Но узнать это этим простым бедным людям ещё только предстояло, и мне их было бесконечно жалко, до слёз. Опять сердце рвётся из-за какого-то урода, опять мне будет вечером плохо. За что мне это наказанье?.. — Ну, с этим решили, полную сверку Вам с женой покажут. Что потом? Где деньги искать будем? — Будем искать. Сын у нас один. Квартиру продавать будем. Когда из деревни десять лет назад перебирались сюда, в город, не верили, что туалет тёплый бывает, вода горячая всегда есть, а не только в бане по субботам… Видно, не судьба нам, простым людям из деревни, так жить. Продадим вот эту квартиру, вернём Славкины долги, а на оставшиеся отремонтируем домик моих родителей в двадцати километрах отсюда, и будем жить. Они же там до смерти прожили, и мы проживём. А на работу сюда ездить будем, старенький Жигулёнок имеется. Ничего, проживём. Я видел, как сын-ворюга с ужасом на отца смотрит и что-то сказать хочет. И батя его это заметил: — Молчи, сынок. Ты своё дело уже сделал, теперь моя очередь. А то я не знаю, что с такими, как ты делают. Убьют, ведь дурака! А нам с мамкой как жить потом?! Ты ж один у нас! А деньги вернём, может и не посадят. Не посадите?.. — и на меня с надеждой смотрит. — Если всё вернёте — не посадим. Даже дадим уволиться по собственному желанию… — Ну и ладно. Не плачь, мать, чёрт с ней, с квартирой. И в деревне люди живут. Зато сын с нами живой будет! — Господи. За что мне это? — снова пришло в голову. — Почему приходится таких людей обижать. И понимаю, что я-то не виноват, что сын их своими руками… А внутри всё равно тяжко. На том и порешили. Наутро Семёнов старший всё-таки пришёл в лавку, все бумаги просмотрел внимательно и список магазинов с указанными суммами взял. Вздохнул тяжело, и: — А квартиру быстро продадим. Сосед дочку замуж отдаёт, богатый. Он давно именно в нашем доме жильё присматривал. Точно купит, уже сказал. Так что не надо ничего со Славкой делать, не надо… — Да мы и не собирались, я же говорил, — тут уже директор вмешался, — вносите деньги в кассу, и я лично ему трудовую книжку верну. — Не ему, мне. Теперь я сам его на работу устраивать буду. Подсобником ко мне пойдёт, хватит с белыми ручками ходить, в чистом костюмчике. Я, вон, всю жизнь в мозолях и грязной робе, и ни на какие автоматы играть не тянуло. Может и он одумается, — махнул рукой и пошёл, сутулясь. А мы все только переглянулись молча. Что тут скажешь…