Директор, задумавшись, стал прикидывать, где же нас спрятать так, чтобы ни торговые представители, ни складские не увидели засаду. И придумал, таки, молодец. Место засады оборудовали на соседнем складе, за стенкой, где хранился товар фирмы по продаже импортного вина. Хозяину обрисовали сложившуюся у нас нехорошую ситуацию, и он с радостью согласился помочь — воров ни один бизнесмен не любит. Дима довольно быстро протянул провода в этот склад, а маленькую камеру спрятал в светильнике под потолком нашего склада, просверлив в нём небольшую дырочку. Подключил к нашему компьютеру и с гордостью продемонстрировал, как всё это работает. А на экране монитора показывало действительно очень даже неплохо — склад был как на ладони. Но, мы могли всё происходящее на складе не только видеть, но ещё и записывать, на всякий случай, если до возбуждения уголовного дела дойдёт и потребуются доказательства кражи. Директор филиала, увидев «картинку», чуть ли не с ножом к горлу пристал к Димке, мол, сделай и на моём компе так же. Всё твердил, что давно бы уже сам вора поймал, если бы мы ему сразу такую систему установили. Ну, наверное, да. Мой «косяк». Давно надо было и здесь камеры с видеозаписью установить, как-то упустили мы это момент. В большинстве филиалах, ведь, установили, а здесь прохлопали. Казалось, что в таком тихом и спокойном городишке это будет лишним. И уж совсем «выпало» из головы, что самые крупные и жестокие «авторитеты» Великого Новгорода — выходцы именно из Боровичей. Димка, услышав стенания директора, не долго ломаясь, пошёл к тому в кабинет устанавливать в компьютер плату видеозахвата, благо с собой запасная была. И заодно, подробно объяснил, как потом пользоваться всем этим. А уж провод подключить директор и сам сможет, когда мы отсоединимся от своего компьютера. После оборудования помещения, мы успели посадить нашего техника на вечерний автобус, следующий в Питер и снова вернулись в гостиницу. Решили, что в засаду сядем с восьми утра, потому что к девяти приходят все наши на работу. А так как все торговые представители разъезжаются спустя пару часов, после загрузки своих машин, мы с Василием решили, что вора поймаем быстро и чужой склад не успеет нам особо надоесть. Честно говоря, до сих пор не пойму, а с чего мы тогда решили, что вор именно сегодня, в понедельник будет творить своё чёрное дело? Наверное, нам очень хотелось, чтобы так было. Но, у этого гада, так думаю, на это счёт свои соображения имелись. Мы с Василием честно пялились в экран монитора все три часа, пока торговые представители вместе со складскими собирали товар. Потом все разъехались и на склад пришёл директор посчитать остатки товара, как мы и договорились. Ещё в воскресенье мы решили, что в процессе сборки накладных директор на складе маячить не будет, дабы не спугнуть врага, а, если мы не увидим явной кражи, придёт пересчитать склад после отъезда всех. И тогда, если выявится недостача, мы повнимательней пересмотрим запись и найдём-таки вора. Вот после этого и можно будет освобождать чужой склад. Гениально. Но, недостачи на складе не выявилось. Вор в этот день так и не проявился. Вася с ухмылкой спросил меня: — Ну что, ночевать здесь будем? На коробках с вином? А завтра повторим? И так, пока не поймаем… Юморист, блин… За те четыре с половиной часа, что мы здесь просидели, я на эти коробки уже смотреть не мог… Позвонил нашему расстроенному директору, который тоже хотел побыстрее вора поймать и потребовал вызволить нас немедленно — закрыты-то мы были снаружи. Даже в туалет не могли сходить, а терпеть уже не могли. Кто ж знал, что всё так затянется? Всегда хочется, чтобы было так, как хочется, но… Вышли через другой вход, отошли подальше от филиала и стали решать, что дальше делать. Так сидеть и ждать кражи можно до бесконечности, кто знает, что у вора в голове. А командировочные расходы чем оправдаем? Нас тут всё-таки трое. Решили с утра провести ревизию, раз уж ревизора с собой притащили. И — домой. Может быть после этого, вор и решится на очередную кражу — ведь, после ревизии склад, по идее, не должны бы хотя бы недельку считать. А директор, все дни после нашего отъезда по вечерам должен будет в обязательном порядке пересчитывать склад. И в случае обнаружения недостачи, просматривать записи на своём компьютере и вызывать нас снова. Что вы думаете, сработало! Уже на третий день услышал радостный голос боровичского директора. Он в трубку даже не говорил, а кричал радостно: — Спасибо!!! Попался, сука! Приезжайте, я вам покажу, как он это проделывал! Наутро снова поехали. Выезжать пришлось в половине пятого, чтобы к началу рабочего дня успеть. Снова не выспались, но настроение, тем не менее, было приподнятое. Вася, крутя руль, задумчиво так молвил: — Я ему — сразу в торец, сучаре… А потом, с ноги… Задрали эти Боровичи уже. Хоть бы ещё дороги нормальные были… — Да уж, дороги здесь убивают любое желание лишний раз ездить, — меланхолично подтвердил я Васькины слова, кивая головой на кочках. Прибыли мы вовремя, директор только-только утренний инструктаж собирался проводить, но пришлось немного отложить это мероприятие. Сели смотреть запись. На видео чётко было видно, как один из торговых представителей выносит коробки с сигаретами, собранные для него складскими по накладной и складывает их в свою машину. Потом спокойно проходит в угол, где лежали всякие баннеры, полочки и прочая рекламная продукция «JTI», берёт ворох всего и, нагло, буквально на глазах у всех, за спиной завсклада, кладёт всё это в начатую коробку «Винстона» и уже с этой коробкой спокойно идёт на выход. Видя рекламную продукцию в коробке, его никто и не думал останавливать — ведь не сигареты выносит, а рекламу. Вот это нервы у человека! Воровать так дерзко далеко не каждый сможет. А пока мы в директорском кабинете «кино» смотрели, торговые представители напряжённо переговаривались — поняли, что всё это неспроста. То месяцами никого из центрального офиса не видят, то через каждые три дня приезжают. Ну, а мы не стали тянуть кота за хвост — с ходу отправили всех заниматься своими делами, кроме господина Семёнова. Его мы вежливо попросили остаться. Именно этот товарищ оказался главным героем, запечатлённым на видео во время кражи сигарет. Закрыв кабинет на ключ и выпроводив удивлённого директора, а зачем лишний раз травмировать психику штатского человека, мы начали беседу. Причём пока это была не беседа, а мой монолог. Я спокойно объяснил товарищу Семёнову: — что чистосердечное признание наверняка смягчит его участь и уж точно не приведёт к скамье подсудимых; — что такая уж в нашей фирме сложилась практика — в случае возмещения причинённого ущерба, не передавать материалы на воров в органы внутренних дел, а ограничиваться увольнением по собственному желанию, хотя, лично я против такой постановки дел… Я бы всех сажал, но хозяин фирмы не даёт. Поэтому, «колись», погашай ущерб и свободен… Но человек не понял. Причём, талантливо так делал вид, что вообще не понимает, о чём идёт речь. И так «достал» нас этим, что даже Василий, обычно — человек очень выдержанный, и тот не сдержался, с ходу врезал в морду тому так, что бедный воришка улетел в угол. Встать там сразу не смог — рука у Васьки оказалась очень тяжёлой. Пришлось помогать ему подняться и снова усаживать на стул посреди кабинета. Слава богу одного раза хватило, заговорил. Пришлось выслушивать исповедь о необдуманно взятом кредите, просрочках, процентах, пенях и прочую лабуду. Ну, всё, как обычно — я не виноват — украл, повинуясь обстоятельствам. Пришлось сидеть и слушать эту ересь, время от времени кивая головой. Выслушивая признания, надо обязательно делать вид, что ты согласен с человеком, иначе он замкнётся и снова разговорить его будет невероятно сложно. А так, после того, как проворовавшийся выговорится, можно конструктивно решать вопрос о возврате украденных денег. И чаще всего вопрос решается так как надо, ведь и вор и ты на одной стороне, единомышленники, как он думает. Так и здесь, внимательно выслушали, согласились, что обстоятельства действительно частенько сильнее нас, но вопрос с возвратом денег надо как-то решать… Чтобы без милиции… И без статьи «на ушах»… Чтобы как ему лучше… Сошлись на том, что без помощи родителей, как всегда, к сожаленью, не обойтись. Позвонили маме воришки, попросили подъехать к сыну на работу. Папу пока дёргать не стали, ещё сына прибьёт, а мама, глядишь и пожалеет засранца… Приехала мать нашего, пока ещё, негодяя, вся испуганная, нервная. Сразу стала спрашивать, что с сыном случилось. Как понимаете, успокоить её было нечем. Пояснили, что её сынок на кражах попался и даже на видео запечатлён, так что отпираться было бесполезно. Так и сказали, что «светит» ему, в лучшем случае срок условный, а в худшем — реальный, годика эдак на два-три. Это, как настроение у судьи будет. Но, в любом случае, дальнейшая судьба сынишки крайне незавидна — вечный безработный, потому что дураков брать судимого за кражи в их небольшом городишке точно не найдётся. А, если уедет куда, тоже вряд ли работу найдёт, потому что сейчас он у нас устроен официально, с записью в трудовой книжке, и принимая его на новое место работы всё равно мне позвонят, поинтересуются, почему и за что мы его уволили с такого хорошего места. Но, слегка успокоили мы маму, если деньги за украденное вернутся в кассу, дадим возможность уволиться по собственному желанию и истинную причину никому сообщать не будем. Одним словом, речь идёт об ущербе, нанесённом нашей фирме, в размере семидесяти-восьмидесяти тысячах рублей, приблизительно. Окончательная цифра будет озвучена после официальной ревизии всего склада сегодня вечером. Услышав эту цифру, мать вора чуть в обморок не упала — зарплата у неё была двенадцать тысяч. И у мужа немногим больше. Но «выручил» сам «виновник торжества» — признался, что у него припрятано двадцать восемь тысяч — на машину копил. Тут уже и мать повеселела, если можно так выразиться, сказала, что до вечера оставшиеся деньги найдёт, назанимает. Договорились собраться утром, чтобы окончательно вопрос решить. Наутро, к девяти часам, мать вместе с отцом проворовавшегося торгового стояли у входа. Папа, естественно, прежде чем передать деньги, захотел лично убедиться в том, что это его сын воровал, что это не оговор… Провели мы его в кабинет директора, усадили перед монитором и включили запись… Мужик внимательно всё просмотрел и сказал: — Убью, сучёнка! Так опозорить перед всеми!.. И чего ему не хватало?! Больше ни у кого вопросов не было. Хотя нет, вру, были. После того, как деньги были внесены в кассу, подошёл завскладом и спросил, а когда ему и его помощнику можно будет получить те деньги, которые с них за последние месяцы из-за краж удерживали. На что я спокойно ответил, что — никогда. Это ему будет штрафом за потерю бдительности при работе с крупными материальными ценностями и допущенное разгильдяйство. Ведь, будь он повнимательней, и менее доверчив, краж бы не было. А то совсем расслабились: по складу шляется кто попало; выносят, что захотят, и никто их не проверяет… А, для того, чтобы раскрыть эти кражи пришлось столько народу задействовать из центрального офиса, столько командировочных выплатить… Так, что ему надо ещё спасибо сказать, что не уволили. Одним словом, завсклада ещё долго извинялся за свой глупый и неуместный вопрос. Ну, а мы, как говорится, с чувством глубокого удовлетворения, поехали домой. Васька всё повторял, что не хотелось бы сюда так часто ездить, уж больно дороги здесь плохие, машину жалко… Полностью с ним согласен — не хотелось бы… 41 Отдохнуть и расслабиться, ничего не делая, в своём кабинете, как всегда не удалось. Буквально сразу, после нашего появления в центральном офисе, примчалась управляющая филиалами и стала «разоряться» насчёт наглых «чёрных», которые совсем «оборзели» в Колпино до такой степени, что оказываются платить за отгруженный товар под явно надуманным предлогом. Галина Ивановна так пылала праведным гневом, что я сразу подумал о грядущих неприятностях. Вот чем-то таким, на чём сидел, почувствовал просто… И как в воду глядел… Выехал в Колпино опять-таки с Василием — он же за филиалы вроде как отвечал. А директором там у нас был бывший милиционер по имени Дмитрий. Довольно молодой, из приличной семьи. Я, честно говоря, к уволившимся из милиции, проработавших там всего несколько лет, отношусь крайне настороженно. Ну, а как к таким относиться, если человек, пройдя весьма длительный и непростой процесс трудоустройства в органы внутренних дел, спустя несколько лет увольняется. Это что же надо было натворить, чтобы наши всепрощающие кадровики тебе предложили уволиться? Почему обязательно — «натворить»? Да потому что, я никогда не поверю, что сотрудник сам, будучи совсем молодым, с таким трудом устроившись в органы, через два-три года резко передумал служить в милиции и уходит добровольно «на вольные хлеба». Запомните, у тех, кто устраивается на работу в милицию, не та психология, чтобы потом подаваться на работу куда-нибудь на гражданку добровольно. Ведь у рядовых милиционеров, как правило, процентов на восемьдесят, какой-либо другой профессии за плечами не имеется. И ничего, кроме как нести службу, они не умеют. Потому что в милицию, почти всегда, за редким исключением, устраиваются сразу же после армии. Вот и получается, что, если человека попросили уволиться по собственному желанию, это означает только одно — что-то натворил. И натворил достаточно серьёзное. По собственному опыту знаю — потому, что в органах до сих пор действует порочная практика: за проступки подчинённого отвечает, в смысле, страдает, его начальник и…. отдел кадров. Поэтому, любому, кто сталкивался с нашей системой, понятно, что таких работников лучше не брать — может выйти боком. Процентов на девяносто этот человек окажется с «гнильцой» и, рано или поздно, подведёт или «подставит». Но, в Колпино, на директорское место, Дима проскочил, потому что сумел понравиться Консаковой: был довольно смазлив, а ей такие нравились; умел работать языком, в смысле красноречия; имел тестя-бизнесмена, у которого в Пушкине было что-то три или четыре ларька в хороших местах… Одним словом, взяли. А вот теперь, спустя год, начались проблемы. Ещё не разбираясь и не вникая в тонкости, я просто нутром почувствовал, что проблема будет не в клиентах… Приехав в филиал, сразу же попросил дебиторку и приготовился выслушать Димитрия. А тот стал заливаться соловьём о том, что всё у них идёт нормально, но вот один из постоянных крупных клиентов, ни с того, ни с сего, вдруг отказался платить за уже отгруженный товар. Речь шла о довольно приличной сумме в сто восемьдесят тысяч рублей. Самой интересное, что этого клиента я знал лично, ещё со времён Калистовой Лены. Это она, будучи директором, сумела переманить этого азербайджанца от наших конкурентов и никогда проблем с ним не было. А я в те времена старался ко всем крупным оптовикам съездить лично, познакомиться, склады посмотреть… Выслушав директора, который настойчиво требовал, как следует «наехать» на наглого «азера» и заставить заплатить деньги, я, покивав головой, с Василием выехал к тому на базу. Слава богу, дорогу ещё не забыл. Дима съездить с нами почему-то отказался. Приехав на склад «злостного неплательщика», самого хозяина на месте не застали. Но зато в кабинете увидели его кассира и бухгалтера в одном лице — Татьяну. Её я тоже помнил, общались. Слава богу и она меня узнала. И сразу выслушал от неё: — Юрий Викторович, что за дела у вас творятся? Я Диме вашему лично в том месяце сто восемьдесят тысяч в руки дала и никаких долгов быть не должно. А в этом месяце при сверке дебиторской задолженности этих денег не увидели. Получается, что он эту оплату у себя через кассу не провёл. Хорошо, что Алишер, хозяин, сам лично при этом присутствовал, а то, как бы я доказала, что не себе взяла. При этом, бедная, чуть не плакала. Пока разговаривали и хозяин фирмы подъехал. Поздоровались, он чаю предложил. Всё, как всегда. И тоже: — Мы с вами много лет работаем. Никаких проблем никогда не было. А теперь непонятка с вашим директором получилась. Он последние пару месяцев по вечерам сам за деньгами приезжать стал. Ну, мне так даже удобнее было — самому возить не надо. Естественно, никаких расписок с него не брали — сколько работаем, всё на доверии, проблем не было. А потом позвонила Катя, которая у Димы на компьютере сидит, заказы принимает и говорит, что у нас сумма «зависла», ещё с того месяца. Говорит, надо погасить задолженность, иначе товар не отгрузят. Какая задолженность, мы же всегда вовремя платили? Попросил я распечатку за тот месяц и выяснилось, что сто восемьдесят тысяч не проведены через кассу. А я точно помню, что Татьяна лично в руки Диме давала, на моих глазах. И что теперь делать? Вот дела… И кому верить? Возвращаюсь в нашу лавку, спрашиваю директора: — А почему это ты, Дима, лично стал за деньгами по клиентам ездить? Распоряжение центрального офиса, или как? Что за нужда самому рисковать — такие крупные суммы возить, да ещё и на личной машине? Непонятно… — Да у некоторых, из-за задержек платежей, приходится лично ездить деньги забирать, ну, а по пути и к Алишеру стал заезжать. Мне не трудно и им так удобнее. А в тот раз я заезжал, но денег у них тогда не хватало. Договорились, что потом все сразу отдадут, но, видимо, забыли. А теперь не признаются, сволочи, на меня валят… Надо с ними что-то решать, оборзели вконец. Тут уже и я засомневался — человек говорит и в глаза прямо смотрит. Пришлось созваниваться с «должниками» и снова о встрече договариваться, через два часа. Поехали все вместе, с Димой. Решил я «очную ставку» им устроить. Может так что-либо прояснится? Там, в кабинете, Татьяна слово в слово повторила, как она в присутствии хозяина Дмитрию вечером сто восемьдесят тысяч отдала лично в руки. И там же наш директор так же уверенно заявил, что не было такого. Иначе, мол, деньги в кассе были бы. От таких его слов работница Алишера даже расплакалась, а сам он, видно было, с трудом сдерживался, чтобы в морду Диме не заехать. Я уже, честно говоря, даже слегка растерялся. Ведь мог Алишер с Татьяной договориться? Теоретически — мог. А с другой стороны — столько лет с нами работать, а потом не из-за самой крупной суммы потерять заслуженный авторитет и доверие… На табачном рынке слухи о «кидалове» быстро расходятся, где ему потом товар брать? Поставщиков сигарет в городе немного, кто с ним будет с отсрочкой работать? Одним словом, крайне невыгодно ему с нами ссориться… И, опять же, что такое у Димы должно было произойти, чтобы так нагло чужие деньги присвоить. Ведь знал наверняка, что это «вылезет» обязательно. Я так понимаю, что на подобное только конченный идиот пойти мог бы, или человек, которому уже терять нечего. Но он же не наркоман, долгов, вроде огромных тоже нет…