— Это было жестоко, — я продолжала обвинять. — Ничего подобного. Кстати, отложенный оргазм всегда сильнее обычного. И заметь хотя бы, что я вчера не стал тебя долго мучить — пожалел. Я приподнялась на локте и охнула. Мы оба до сих пор без одежды. Потянула на себя угол покрывала с другой стороны, но его явно не хватало, чтобы все прикрыть. Да и ладно. Пусть сам смущается — я тоже всего его вижу. — А-а! Так это ты меня пожалел? Ну, ничего себе! — Не тебя — себя. Решил, что если совсем перегну палку, то ты можешь и сломаться. Потому разрешил тебе меня изнасиловать. — Так я и сломалась, Кир! — Нет. Ты кончала так долго, что я успел тебя догнать. Ломаются люди совсем по-другому, если ты не в курсе. И сейчас со мной разговариваешь, а не вопишь, сверкая удаляющейся голой попой. — Я воплю, — парировала неуверенно. Но он только рассмеялся, перекатился, навис надо мной и чмокнул в губы. Но снова приподнялся, глядя в глаза: — Маш, мы теперь любовники. Уже и не надеялся, что доживу. Скажи теперь — дальше с тобой будет проще? — Дальше? — растерялась я. — Знаешь… твои наклонности меня пугать меньше не стали! — Значит, проще не будет, — он вздохнул. — И да, какие еще наклонности? Вот сейчас я перед тобой, не включаю диктат. Таким нравлюсь? Я на миг сжалась, но потом все же решилась на откровенность: — Таким — да. — Тогда закрепим результат ватным сексом? — Чем? — Ну, это когда ты лежишь прямо так. А я стараюсь на тебе. И не переворачиваю, даже если очень захочу. Тысячи поколений до нас справлялись, справимся и мы. Наверное. — Я улавливаю твою иронию, — я прищурилась. — Намекаешь, что это скучно? — Что ты, не намекаю! Он надевал презерватив, нависнув надо мной и не отводя взгляда от моих глаз. Ногой раздвинул мои бедра и направил член внутрь. Да я еще совсем не возбуждена, что он делает? Но все-таки чуть изогнулась, когда почувствовала медленное проникновение и отступление. Кирилл просто неспешно покачивался, вводя его с каждым разом чуть дальше. Орган набухал сильнее от этих поступательных движений. Вот только я за этими действиями не успевала, точнее не успевала отмечать изменения в себе. — Кир… — мне все равно стало трудно дышать. Я вцепилась в его плечи, пытаясь разместиться удобнее. — Хотя бы поцелуй. — Зачем? — он изогнул бровь. — Мы же разговариваем. — Ра… разговариваем? — Ну да. Маш, я в некоторых вопросах старомоден, потому спрошу — ты не против встречаться официально? Я имею в виду, мы не будем скрывать отношения? Меня лично от таинственности тошнит. Ну и плюс вылазки по развлекательным заведениям станут намного проще. Следующий толчок был чуть резче. Я чувствовала, что член уже возбужден, Кир сам сдерживается, чтобы не спешить. — О… отношения? Кир, подожди… И он замер. Вообще-то, «подожди» относилось к другому — к разговорам во время занятия любовью, на которое тело уже настроилось, размякло и напряглось одновременно. Но он понял по-своему, потому нахмурился — нет, вы только гляньте на него! Нахмурился, словно мы с ним на деловом обеде! — Маш, ты ведь понимаешь, что между нами уже такая связь, которая не даст разойтись в стороны? По крайней мере не сразу. Или ты другого мнения? Я попыталась вывернуться, но не удалось — он остался во мне. И притом Кир внимательно смотрел в глаза, ожидая ответа со всей серьезностью. Я нервно сглотнула. — Ты про отношения? Я… я уже сказала, но ты не услышал. — О том, что боишься моих наклонностей? — Именно! — А я сказал, что вполне способен изображать из себя плюшевого медвежонка почти до бесконечности. И ты это тоже не услышала. Квиты? — То есть ты будешь изображать? — После вчерашнего, когда ты сорвалась с малейшего погружения в Тему? Нет, конечно! — Вот именно об этом я и говорю! Он округлил глаза, как если бы был всерьез удивлен моей непонятливостью. — Маш, я буду полным идиотом, если после такого масштабного шоу начну сдавать назад. Так что нет, хорошая моя, никаких послаблений. Будем погружаться дальше. — Но… Кирилл снова толкнулся вперед, этим выгибая мое тело дугой. И опять сдал назад. — Что «но»? — уточнил как ни в чем не бывало. — Ты просто… — Нравлюсь? — Не сейчас. Он сделал вид, что задумался — даже взгляд в сторону отвел. А потом выдал: — Знаешь, а я себе таким тоже не очень нравлюсь. Усложняем задачу. Ты должна считать мои движения — громко и отчетливо. А перед тем, как кончить, спросишь разрешения. Если собьешься, то получишь сперму в рот. Похоже, она пока останется для тебя наказанием, судя по предыдущим опросам. Поехали? — Кир! — Это игра, Маш, просто игра. Тебе надо переступить через шаблоны, чтобы научиться от нее кайфовать. Возразить я не смогла — на следующем толчке произнесла почти нехотя: — Раз. И он тут же прижался губами к моей шее, прикусил кожу, лизнул. И двинулся снова. — Два… Три, четыре. Меня начал подводить голос, удовольствие нарастало независимо от моей воли. К счастью, он двигался медленно, зато на пятом толчке наконец-то вошел на полную длину. — Пять, — я задохнулась и добавила на вдохе: — Шесть… Движения незаметно ускорялись, и одновременно путались мысли. Зачем я в этом участвую? Зачем выполняю его распоряжения? Не потому ли, что подчиняться ему мне нравится? Это будоражит, с каждой следующей цифрой я становлюсь будто еще зависимей, а он остается внимательным — и следит за тем, что говорю и что происходит. Это оказалось невыносимо: накатившее возбуждение никак не сочеталось с самоконтролем. — Двенадцать… тринадцать, о, черт… быстрее… Два счета я точно пропустила. И он не преминул это отметить: — Маш, соберись, глаза не закрывай. — Я сейчас… — Двадцать. — Я… Он снова замедлился — назад очень неспешно, а потом резко вперед. Вместо следующей цифры я смогла только протяжно простонать. Одними губами промямлила: «Двадцать один». — Умница. Видишь, это несложно. Но было сложно, да еще как. Глаза закрывались сами собой от пронзительного удовольствия, а когда они закрывались, то резкое движение внутри вызывало ощутимые спазмы. — Семь… — Ага, семь, — больше всего уничтожал его голос, ненормально спокойный для такой ситуации. — Другие варианты будут? — Кир… я сейчас… сейчас не могу сосредоточиться… — Почему? Я же могу. Или, по-твоему, я сейчас не испытываю удовольствия? — Потому что ты возбуждаешься от контроля! — А ты?