— Ты не сможешь доказать, что Эльдар — берсерк. Я так и знала! Бритая голова, выносливость, сила, с которой никому не сравниться… Эльдар точно берсерк. Их тренировали в Западных горах с такой жестокостью, что из двадцати выживал один. Бастарды, нежеланные дети, лишние рты — край этот отличался богатой землей и плодовитыми женщинами, из-за их фертильности младенцев у подножья Западных гор всегда было в избытке. Берсерки во время боя не знали ни боли, ни усталости и дрались до тех пор, пока не падали бездыханными. Император издал закон, запрещающий тренировки новых берсерков, а старые отряды распустил. Вот только как оставляли детей перед пещерой, так и оставляют. А те, кто служил короне, ныне служат тому, кто больше заплатит. — Даже если так, он прекрасный учитель и куратор. Пока Роах хищно жевал мясо, запивая вином, — его силы шторм подточил так же, как и мои, Тавр попытался объяснить мне свою точку зрения: — Мари, если он тот, о ком думаю, его прошлое столь ужасно, что доверить ему судьбы молодых аристократов — очень опрометчивый, если не сказать опасный шаг. — Прошлое не определяет настоящее, — отрезала я жестко, — а аристократам крепкая рука не помешает. — Определяет, Мари. Мы те, кто мы есть, благодаря своему прошлому. — Год назад я училась в школе Танцующих леди. Училась угождать мужчинам, целовать и ласкать их, потому что мои родители видели в этом единственный способ поддержать финансовое состояние семьи. Мало кто ждал от меня большего. Сейчас сижу перед тобой, наследным принцем и своим женихом, полчаса назад я усмирила шторм с помощью волшебного зверя чак-чо. Прошлое остается в прошлом, Тавр, особенно когда ты был лишен возможности выбирать. Принц рассмеялся, золотые глаза заискрились, на секунду заворожив меня. — Такая юная, а с тобой не поспоришь. Я кивнула и налила себе немного вина. Мне нравился вкус сухих терпких вин, но не состояние опьянения, поэтому я взяла за правило пить очень мало. — Не поспоришь, — подтвердил граф. — А еще она очень упрямая. Остаток дня мы провели за приятной, хотя местами напряженной беседой, когда граф с Тавром говорили о политике, потом я отправилась спать в свою каюту. Мерное качание на волнах убаюкивало, и благодаря ему, а может, и сытой усталости, меня не тревожили мысли о прошлом и настоящем, а будущее представлялось непременно хорошим, пусть и скрытым туманной завесой времени. ГЛАВА 9 Роах вывел корабль от моря к Темной реке, а оттуда против течения, подгоняемые магическим ветром, мы отправились к столице. Река была быстрой, поэтому не замерзала зимой, а Роах достаточно сильным, чтобы поддерживать скорость корабля даже в таких немыслимых условиях. Глядя на белеющий в лесах снег, я вспомнила, что совсем скоро назначена свадьба моих безумных братьев-близнецов с внебрачной дочерью императора. Любовь к Киаре была единственным искренним чувством Римуса и Ромуса, поэтому союз я одобряла. В империи частенько случалось, что мужчина брал в жены сразу двух женщин. Одна становилась старшей женой, младших же могло быть сколько угодно. Поступать наоборот было не принято, поэтому новость о свадьбе Киары стала самой обсуждаемой сплетней в столице. А то, что Римус и Ромус приходились мне родными братьями, только подливало масла в огонь. Братья мои были ветреными, несдержанными, любили карты и женщин. Ко всему прочему себя они воспринимали как единое целое, а оттого считали, что делить на двоих одну женщину — совершенно нормально. Пасмурный день, в который мы прибыли в королевскую гавань, был скрашен ярким празднеством в нашу честь. В воздухе горели цветные огни, народ на пристани стоял разряженный. В первых рядах, конечно, аристократы — сверкали драгоценностями дамы, выпячивали грудь господа. Кто был подаровитей, создавал нехитрые трюки: пышными букетами расцветали полевые цветы, взлетали ввысь лепестки роз, распускающихся прямо на снегу, яркими стайками проносились магические светлячки. Позади, в не менее богатых одеждах, выстроились состоятельные горожане, купцы и их жены, отчаянно старавшиеся походить на магов-аристократов, копируя одежды, поведение, заказывая драгоценности у тех же ювелиров. Народ скандировал: «Принцесса Мари! Принц Тавр!» — именно в таком порядке. То, что добавка «мар» исчезла из моего имени, ясно говорило: они все знали. К прибытию в столицу Тавр облачился в алую мантию, готовый предстать перед народом, я же надела теплое синее платье и меховую шаль, так кстати сыскавшиеся на корабле. Принц взял меня под руку и притянул к себе — не собственнически, скорее пытаясь уберечь. За мной живыми тенями следовали девушки из храма Кровавой богини. Их переодели в красивые платья, но даже в них они не походили на придворных фей — ни жестами, ни движениями, быстрыми и резкими. Было жалко наступать на цветы, выращенные магами земли, но я знала, стоит им покинуть пристань, и живой этот ковер без волшебства погибнет. Граф вышел следом, ведя за собой Ану. К концу путешествия маг огня словно ожил, он чувствовал себя гораздо лучше, когда мог видеть сушу в пределах досягаемости. Ану еще несколько раз пытался извиниться, но я была пока не готова прощать. Тем более, по горькому опыту общения с ним, понимая, что слова Ану — только слова. Тавр, заметив, что я погрузилась в раздумья, сжал мою ладошку, согревая своим теплом. Из толпы выскочила плачущая женщина и бросилась ко мне, пытаясь прикоснуться. — Империя будет жить! — восклицала она, в радостном припадке дергая себя за волосы. Ее мягко оттерли в сторону стража, попутно отваживая других излишне любопытных. Один мужчина в одежде торговца крикнул: — Да не верю я, что она маг воды! Сто лет их не было и вдруг так удачно появилась! Обманывает нас старый император! Стражники угрожающе двинулась к нему, напоминая, что Теренис хоть и стар, но все еще восседает на троне и правит железной рукой. Я жестом велела им остановиться. И ведь послушались, значит, уверены в том, что способности мои — не выдумка. — Подойди! — велела, и стража его пропустила. Принц с усмешкой наблюдал за происходящим, мои охранницы шагнули вперед, предупреждая возможную угрозу со стороны крикуна. — Ты не веришь, что я маг воды? — спросила я, заранее подозревая, какой последует ответ. — Не верю, — фыркнул он. — Слух пустили, чтобы знать не восстала из-за того, что принц на сквире собрался жениться. В словах этого невысокого плотного мужчины был резон. Мне не хотелось устраивать демонстрацию силы, тем более вредить ему, но раз было объявлено, кто я, нужно доказать это раз и навсегда. — Прекрасная погода для купания, не правда ли? — спросила, презирая себя за то, что собиралась сделать. Но пусть лучше простудится один из поданных, чем они подвергнут сомнению мои силы. «Слабый правитель — мертвый правитель» — гласит старинная поговорка. — Не понимаю, о чем вы, — буркнул мужчина и оглянулся, ища глазами поддержку. — Иди и искупайся, — приказала я, используя магию голоса. Торговец тут же встал по стойке смирно и зашагал к водоему. Он пытался что-то восклицать, противясь магии, но был бессилен. Мы же продолжили путь к карете, и больше никто не посмел усомниться в моих силах. На душе было погано, рука принца казалась тяжелой могильной плитой, под которой похоронена моя свобода. — Тебе не обязательно было это делать, — прошептал он мне на ухо. — Обязательно. Раз не удалось утаить кошку в мешке, пусть хотя бы все знают, что у нее есть когти. — Мари, ты должна расслабиться. Здесь нет врагов, нет тех, кто причинит тебе вред. — Тавр нежно сжал мою ладонь и помог забраться в карету. Шару и Лилиан он попросил поехать вместе с графом и Ану. Телохранительницы взглянули на меня, молчаливо спрашивая, следовать ли им приказу, я едва заметно кивнула. От глаз принца это не укрылось. — Истинный правитель, — сказал он и рассмеялся. Не было на свете звука приятней, чем смех наследного принца, но я слышала, что пропитан он горечью, словно Тавр сожалел о том, кем мне довелось оказаться. — Ты можешь стать самой выдающейся женщиной в истории империи. Я и не подозревал, что мне так повезет с женой, — произнеся это, он поднес мою ладонь к губам, поцеловал каждый пальчик, глядя мне в глаза, и удовлетворенно улыбнулся, когда мои Щеки заалели от смущения. — Я понимаю, что нас ждут во дворце, но не могли бы мы сначала заехать в академию? Хотелось бы увидеть друзей, — попросила робко. Тавр, вздохнув, покачал головой. Он бы и желал удовлетворить мою просьбу, но не мог. — Прости, но императору не отказывают. Даже я не посмею нарушить его прямой приказ тут же вернуться во дворец. Круговые движения его пальцев так расслабляли, что я почувствовала, как меня покидает нервное напряжение последних дней. — Только не говори, что тоже связан какими-то дурацкими контрактами с отцом! — сказала прежде, чем подумала, а ведь я сейчас, возможно, выдала тайну Роаха! Рука в ладонях принца дернулась, но он продолжал ее массировать, так что мысли мои снова улетели в неизвестном направлении: — Нет, Мари. Клятвы графа — одна из самых жестоких вещей, который сделал императорский род. Это клятва даже не самого Роаха, а всего клана Ледяного ветра. Она обновляется каждое поколение, и в случае ее нарушения умрет не только Роах, умрут все его кровные родственники. И это будет происходить долго и мучительно. — Ты освободишь его, когда станешь императором? — Я не могу разрушить договор. Он прекратит свое действие лишь со смертью отца и только в том случае, если маг воды зальет его текст своей кровью. Теперь ты понимаешь, почему Роах был так мил с моим племянником? Вся эта лживая дружба, на которую купился Теренис-младший, — ради призрачного шанса освободиться. Карета качнулась, движения рук Тавра сбились с ритма, и я вышла из оцепенения. — Не применяй больше ко мне свои фокусы, — попросила его строгим голосом. Мышцы были расслаблены, пульсирующая головная боль, признак усталости и постоянного стресса, улетучилась. Я чувствовала себя умиротворенной и довольной, словно домашняя кошка, но такая покладистость была не в моем характере. — Я не буду извиняться за то, что улучшил твое самочувствие. — Тавр вдруг поднялся со своего сиденья и со свойственным ему изяществом пересел ближе ко мне. — И ведь этого я добился, прикасаясь лишь к твоим рукам. Подари мне один вечер с тобой наедине, и я сделаю так, что все мысли о графе вылетят из твоей головы. — Не сомневаюсь в твоих способностях, — нашлась с ответом, чувствуя, что краснею. — С чего ты решил, что я думаю о Роахе? — Ты в него влюблена — это очевидно. Той глупой юношеской влюбленностью, которая ведет скорее к разрушению, чем к созиданию. — Хотела было запротестовать, но принц не позволил. — Я ни в чем тебя не обвиняю, просто хочу быть на его месте. А когда я чего-то хочу… — Тавр пожал плечами. Простой человеческий жест разрушал его идеальный образ и сделал его чуть-чуть более близким. — У меня будет вся жизнь на то, чтобы полюбить тебя. Я взяла его теплую руку и прижала к своей щеке. Может, он прав, и я влюблена в графа, но тогда это чувство надо вырвать из своей груди как сорняк, не позволив ему прорасти и превратиться во что-то большее. * * * Первым человеком, который побежал ко мне через весь зал, стуча каблучками по мраморному полу и рыдая навзрыд, была моя мама, довольно сильный от природы, но необученный маг воздуха. Она заключила меня в теплые объятия, о которых я так мечтала в детстве, и громко — от ее голоса аж мебель затряслась — воскликнула: — Я так за тебя волновалась! Ночами не спала, думая, как там моя маленькая девочка. Забавно было осознавать, что мама говорила чистейшую правду. Она действительно не чаяла во мне души в последнее время. Подлететь к Ану ей не дал граф, преградив путь этому мстителю в розовом платье. — Инцидент исчерпан, — спокойным голосом произнес он, обращаясь не к маме конкретно, но ко всем присутствующим в зале. — Ану, сын халифа, — огненный элементаль, их сила опасна для них самих. Наша задача помочь ему, чтобы ничего подобного не произошло впредь. Среди придворных наверняка были родители тех, кого Ану чуть не отправил на тот свет, и им бы очень хотелось отомстить. Своими словами Роах дать понять, что не стоит пытаться навредить Ану. Потому что прирученный элементаль огня — существо чрезвычайно полезное, ну и сына правителя Востока лучше не трогать. Отец смотрел на меня теплыми карими глазами и ласково улыбался. «Я рад, что ты в порядке, Маримар», — произнес он одними губами, не решаясь выходить вперед более родовитой знати, в отличие от мамы, которая на правах родственницы императора пробилась к самому трону и там притворно лишилась сознания. Во времена ее молодости барышни были обязаны падать в обморок как минимум раз в неделю. — Рад приветствовать вас дома! — Теренис шел к нам, а люди рассыпались перед ним в реверансах и поклонах.