– Потому что это не должно тебя касаться. Я не хочу впутывать тебя в эту историю. – Хоть и не должно, все равно уже коснулось. Ведь она разыскала именно меня и поджидала возле моей работы. Как она про меня узнала? Откуда знает, где я работаю? Поэтому я имею право требовать от тебя объяснения того, что происходит. Он снова раздраженно проводит ладонью по волосам, словно прислушивается к какому-то своему внутреннему спору. – Пожалуйста, – ласково прошу я. Его губы крепко сжимаются. Он хмурит брови. – Вообще-то я представления не имею, как она тебя нашла. Может, видела наше фото в Портленде, не знаю. – Он опять вздыхает, и мне ясно, что он злится на себя. Он расхаживает взад-вперед. Я терпеливо жду и наливаю кипяток в заварочный чайник. После паузы он продолжает: – Когда я был с тобой в Джорджии, Лейла без предупреждения явилась ко мне домой и устроила сцену Гейл. – Гейл? – Миссис Джонс. – Как это «устроила сцену»? Он досадливо морщится. – Скажи. Ты что-то скрываешь. – Я перебарываю робость и добавляю настойчивости в свой голос. Он удивленно моргает. – Ана, я… – Ну? Он обреченно вздыхает. – Она пыталась вскрыть себе вены. – Не может быть! – Теперь понятно, откуда у нее бинт на запястье. – Гейл отвезла ее в госпиталь. Но Лейла ушла оттуда еще до моего возвращения. Господи! Что это значит? Попытка суицида? Почему? – Врач, лечивший ее, назвал этот поступок типичным криком о помощи. Он не верит, что она вправду шла на риск, и считает, что она лишь стоит на пороге суицидального мышления. Но я не уверен. Я пытаюсь ее отыскать и как-то помочь. – Она что-нибудь сказала миссис Джонс? Он смерил меня долгим взглядом. Я вижу, что ему не по себе. – Так, пару слов, – наконец, отвечает он, но я понимаю: он что-то недоговаривает. Я наливаю чай в чашки и обдумываю ситуацию. Итак, Лейла хочет вернуться в жизнь Кристиана и идет на крайние меры, чтобы привлечь его внимание. Ого, страшный способ… Но эффективный. Кристиан уехал ради нее из Джорджии, но она скрылась раньше, чем он туда прибыл? Очень странно. – Ты не можешь ее найти? А если через ее семью? – Они не знают, где она. Не знает и ее муж. – Муж? – Да, – смущенно говорит он, – она года два как замужем. Что? – Так она, замужняя женщина, была с тобой? – Ни хрена себе! Он и вправду не знает никаких рамок приличия. – Нет! Господи, нет. Она была со мной года три назад. Потом мы расстались, и она вскоре вышла замуж за этого парня. А-а… – Так почему же она теперь пыталась привлечь твое внимание? Он печально качает головой. – Не знаю. Нам лишь удалось узнать, что она сбежала от мужа четыре месяца назад. – Подожди, значит, она не была твоей сабой уже три года? – Два с половиной. – Но ей захотелось стать твоей законной женой. – Да. – А ты ни в какую. – Ну, сама знаешь. – И тогда она ушла от тебя. – Да. – Так почему же она снова вернулась к тебе? – Не знаю. – По тону чувствую, что у него есть объяснение. – Но ты подозреваешь… Он сердито прищурил глаза. – Я подозреваю, что это как-то связано с тобой. Со мной? Чего она от меня хочет? «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?» Я гляжу на Кристиана, на его великолепный торс. Этот красавец принадлежит мне; он мой. Мой. Но все-таки она так похожа на меня: такие же темные волосы и бледная кожа. При этой мысли я хмурюсь. Да… что в тебе есть такого, чего нет у меня?.. – Почему ты не сказала мне вчера? – Забыла. – Я виновато пожимаю плечами. – Понимаешь, междусобойчик после работы, в конце моей первой рабочей недели. Потом ты появился в баре. Твой… тестостеронный клинч с Джеком; потом мы приехали сюда. Эта встреча совсем выскользнула из моей памяти. Ты заставляешь меня забыть обо всем. – Тестостеронный клинч? – кривится он. – Да. Кто дальше пустит струю. – Я тебе покажу тестостеронный клинч! – Разве ты не будешь пить чай? – Нет, Анастейша, не буду. Его глаза прожигают меня насквозь. Говорят: «Я хочу тебя и немедленно». У-ух, горячо! – Забудь о ней. Пойдем. – Он протягивает руку. Моя внутренняя богиня делает в гимнастическом зале три сальто назад; я хватаю его за руку. Я просыпаюсь, потому что мне жарко. Оказывается, я обвилась вокруг голого Кристиана Грея. Он хотя и спит, но крепко прижимает меня к себе. Мягкий утренний свет просачивается сквозь шторы. Моя голова лежит на его груди, нога сплелась с его ногой, рука на его животе. Я осторожно, чтобы не разбудить его, поднимаю голову. Во сне он такой молодой и безмятежный. Он – мой. М-м-м… Я нерешительно глажу его по груди, пробегаю кончиками пальцев по спутанным волосам, а он не шевелится. Я прямо-таки не верю своим глазам. Он реально мой – на несколько драгоценных мгновений. Я нежно целую один из его шрамов. Он тихо стонет, но не просыпается. Я улыбаюсь и снова целую. Он открывает глаза. – Привет, – говорю я с виноватой усмешкой. – Привет, – настороженно отвечает он. – Что ты делаешь? – Смотрю на тебя.