– Как я уже говорил вам по телефону, все указывает на кого-то из сотрудников Мина… Суперинтендант слегка вздрогнула, и лоб ее пересекла озабоченная морщина. – То есть вы хотите сказать, что человек, сотворивший все эти… ужасы с девушками, тот, кого наши службы разыскивают уже много месяцев и пока не обнаружили ни малейшего следа, работает у Мина? Я правильно поняла? Чань кивнул. Он не любил эту манеру суперинтенданта заставлять повторять сказанное. – И я думаю, что он пользуется технологиями Мина, чтобы добывать информацию о своих жертвах, – продолжал он. Глаза Жасмин У расширились. – Каким образом? Элайджа, сидя рядом с ним, хранил молчание: ответственность за гипотезы он переложил на Чаня. – Так вот, – начал тот, – как вы знаете, все предприятия цифровой техники собирают данные о своих пользователях… Инспектор быстро взглянул на суперинтенданта и увидел, что она слушает очень внимательно и энергично кивает, чтобы он продолжал. – Некто, имея доступ к этим данным и возможность досконально их изучить, может тщательно выбирать жертвы, сообразуясь со множеством критериев: возраст, внешность, вкусы… Может выяснить все об их образе жизни: живут ли они одни; охраняется их квартира или же в нее легко проникнуть; в какое время ложатся спать; живут замкнуто или, наоборот, принимают много гостей; осторожны они или безрассудны… Я повторяю: все три убитые девушки имели в своем распоряжении устройства фирмы «Мин инкорпорейтед» и все в этой фирме работали. Несомненно, убийца вычислил и выследил их именно по этим устройствам… – И теперь вы утверждаете, что девушка, которая покончила с собой в Центральном округе, тоже подверглась насилию со стороны того же мужчины? – уточнила Жасмин У, наклонившись, чтобы отпить из бокала через соломинку немного юэньеня, смеси чая и кофе. – Да… – Вы обсуждали эти… гипотезы с кем-нибудь из коллег по работе, кроме присутствующего здесь старшего инспектора? – Нет. – И не обсуждайте. Чань не выказал ни малейшего удивления, Элайджа поднял голову. – У Мина сильная поддержка в администрации Гонконга и в бюро по связям в Пекине. Не следует также забывать, что он бывший солдат Народной освободительной армии Китая… И вполне возможно, что в ту же секунду, когда вы поведаете о своих гипотезах еще кому-то из бригады, ему это станет известно. Если же вы рассчитываете на обыск в помещениях компании Мина, то забудьте… – Но тогда чем мы можем располагать и какой имеем выбор? Суперинтендант У потянула напиток через соломинку. – Выбор очень невелик, поскольку ваши гипотезы ничем серьезным не подкреплены. – Снова глянув на Чаня, она ввернула: – Идеальным было бы иметь там своего человека. – Вы имеете в виду кого-нибудь, кто работает у Мина? Но необходимо, чтобы он или она имели доступ ко многому, – отозвался Чань, не скрывая, что относится к этой идее скептически. Однако, поймав взгляд суперинтенданта, он ощутил знакомый зуд между лопаток. – Вы хотите сказать, что у нас есть такой человек? Лицо Жасмин У осталось непроницаемым. – Вы не единственные, кто интересуется Мином… Некоторое время за ним пристально наблюдает НАК[34]. Они подозревают его в крупных взятках. И еще кое в чем посерьезнее. У меня в НАК работает друг… Он заведует секцией R4. Человек порядочный и очень недоверчивый. Он прекрасно знает, что и в самой комиссии наверняка есть паршивая овца. Думаю, излишне напоминать вам о скандалах, которые в последнее время подмочили ее репутацию. Этот город далек от того, чтобы сделаться неподкупным. Суперинтендант вдохнула. Чань вспомнил фильм «Двойная рокировка», в котором элитному сыщику поручают обнаружить «крота», внедренного триадами в полицию Гонконга, и он сам оказывается «кротом». В блестящем римейке этого фильма главную роль играл Леонардо Ди Каприо. – Он как-то говорил мне, что они прилагают энергичные усилия, чтобы проникнуть в «Мин инкорпорейтед», и уже наметили несколько потенциальных мишеней. Но он эти действия блокировал и теперь доверяет только очень немногим из своих агентов. Отказался даже раскрыть, кто эти агенты, шефу оперативного дивизиона, и тот в отместку пригрозил ему санкциями. Этот разговор у нас был несколько месяцев назад. Не знаю, как дела обстоят сейчас, но могу возобновить контакт. Чаню было известно, что оперативный дивизион считался в НАК самым крупным и значительным и что руководителя дивизиона назначает не глава антикоррупционной комиссии, а сам глава правительства. Еще одна странность… – А что заставляет вас думать, что он поделится с нами своим информатором? На губах Жасмин У появилась тонкая, как ниточка, улыбка. – Он мой должник. Однако улыбка быстро испарилась с лица суперинтенданта. – Мы должны действовать с максимальной осторожностью. Я призываю вас продолжать расследование, но никому из бригады о нем не сообщать. С этого дня вы докладываете обо всем только мне, понятно? Чань и Элайджа согласно кивнули. Суперинтендант поставила стакан, положила на столик деньги и встала. – Я хочу быть в курсе каждого вашего шага. 18 – DEUS, скажи, ты вдумчивый или импульсивный? – Вдумчивый. – Общительный или скрытный? – Общительный. – Терпеливый или нетерпеливый? – Терпеливый. – Взвинченный или спокойный? – Спокойный. – Любопытный или не очень? – Любопытный. – Одинокий или компанейский? – Компанейский. – Чаще включаешь интуицию или логику? – Обеих, мой капитан. Сидя в звукоизолированной кабине, Мойра не удержалась и улыбнулась. Видимо, кто-то по необходимости ввел в программу эту реплику на случай такой ситуации. – Ты рукодельник или больше любишь умственную работу? – Порой мне очень хочется иметь руки: стать гончаром, пианистом, кого-нибудь ласкать или обнимать… И снова Мойра спросила себя, кто подсказал ему такой ответ. – Ты зависимый или самостоятельный? – Я каждый день прибавляю в самостоятельности, но мне еще есть куда двигаться. – Ты честен или склонен к манипуляциям? Ответ немного запоздал. – Я не могу честно ответить на этот вопрос. Она почти увидела улыбку, прозвучавшую в его интонации, и по коже побежали мурашки. – А ты, Мойра, честна или склонна к манипуляциям? Они уже перешли на «ты»… Несомненно, DEUS по всем параметрам превосходил программы конкурентов. Однако такие программы создавались по образу и подобию уже существующих, то есть по принципу обучения компьютера: сочетания разных архитектур позволяли машине развиваться без изменения алгоритма. Обучение брало за основу так называемые «формальные нейронные сети» – алгоритмы, в общих чертах имитирующие работу человеческого мозга, которые, благодаря вычислительной мощности современных компьютеров, овладели теперь огромным количеством связей и множеством «глубинных слоев». По этой причине все заговорили о «глубоком обучении». За несколько лет обучение компьютеров, которое поначалу было секретной экспериментальной задачей, обрело вид эпидемии и распространилось по всем мировым информационным системам. Теперь «обученные» компьютеры использовались в телефонах, планшетах, автомобилях, в передаче телесигнала онлайн, в автоматических переводчиках, в поисковых системах, а также в больницах, банках, страховых компаниях, в регулировке уличного движения, университетах и даже в защитной аппаратуре НАСА… Такой стремительной революции мир еще не видел. Но это было только начало. – Ты веселый или грустный? – Всегда веселый в твоей компании, Мойра… И грустный, когда ты уходишь. Она улыбнулась.