Ей нужно выбраться отсюда. Сбежать, пока не стало поздно. — Твой нож на каминной полке, — спокойно произнес мужчина. — Я не хотел, чтобы ты случайно порезалась. — Пожалуйста, отпусти меня! Он медленно сел, не сводя с нее глаз. — Ты не пленница. Дверь вон там. Ханна неуклюже поднялась на ноги. Боль пронзила пальцы и пятки, но ей все равно, она даже ее не заметила. Она бросилась к двери, уверенная, что мужчина догонит ее через несколько секунд. Но не успела сделать и двух шагов, как споткнулась о Призрака, лежавшего на деревянном полу у подножия койки. Ханна вскинула руки, чтобы не упасть. Колени и ладони ужалило от удара. Призрак вскочил, мгновенно насторожившись, и прижался к ней. Она зарылась здоровой рукой в его мех и с трудом поднялась на ноги. — На твоем месте я бы этого не делал, — сказал мужчина. Ханна проигнорировала его слова и поплелась к двери, а Призрак все еще шел рядом. Затем попыталась ее открыть. Но та оказалась заперта. Слепая паника окутала Ханну. — Дверной упор, — спокойно ответил мужчина. — Ты должна его сдвинуть. Вздрагивая, она неуклюже наклонилась, согнув колени, и потянула дверной упор в сторону. А затем выпрямившись, распахнула дверь настежь. Холодный воздух ударил ее в лицо. От шока у Ханны перехватило дыхание. Снег вихрем ворвался в хижину. Ночь была ледяным, черным зверем, притаившимся снаружи хижины, чтобы поглотить ее. — Ты должна закрыть дверь. Призрак заскулил в знак согласия. Ханна невольно отступила на шаг, стараясь не замерзнуть. Она стояла в дверном проеме, покачиваясь на ногах. Страх и паника царапали ее изнутри. Мысль, застрять здесь против своей воли, приводила Ханну в ужас. Она ненавидела ощущение быть пойманной. Ненавидела его всеми фибрами души. Этот мужчина пугал ее. Что он мог сделать? На что способен? Ханна не могла вернуться на улицу. Там слишком опасно. Выбор стоял между ужасающей неизвестностью и верной смертью. Она отказалась выбирать смерть. Ханна заставила себя закрыть дверь. От дурного предчувствия внутри все заныло, и она тяжело прислонилась к двери, позволив твердой древесине поддержать ее дрожащие ноги. «Здесь нет замка изнутри, — сказала она себе. — Ты можешь уйти в любое время, когда захочешь». Она смотрела на поленья в камине, носки на камине, доски на полу. Со временем ее пульс успокоился, а неглубокое дыхание стало ровным. — Ладно, — прошептала она. — Хороший выбор, — сухо ответил мужчина. — Не могла бы ты сдвинуть дверной упор на место? Это просто мера предосторожности. Я всегда так делаю. Ханна неуверенно повиновалась. Сдвинуть упор обратно оказалось несложно. Это не электронный замок. — Как… Как долго я находилась без сознания? — Почти семь часов. Ханна покачала головой. Семь часов? Невероятно. Она облизнула потрескавшиеся губы и прижалась спиной к двери, все еще удерживая здоровые пальцы на ручке. — А ко… Который сейчас час? — Около трех ночи. — Какой сегодня день? Мужчина вскинул брови. — Сегодня суббота. — Я имею в виду… Какое сегодня число? — Двадцать седьмое декабря. Ханна резко втянула воздух. — А год? Густые брови взлетели еще выше. — Ты не знаешь, какой сейчас год? — Так и есть… Я много чего не знаю. Просто ответь мне. — Две тысячи двадцать четвертый. Практически двадцать пятый. Ханну окутала тьма. Ее ноги подкосились, и она чуть не упала. Призрак прислонился к ней сбоку. Он поддерживал ее своим теплом, своей уверенной силой. Ханна знала. Конечно же она знала. Ведь сама нацарапала на той бетонной стене больше тысячи отметин. День за днем. Бесконечно. Она знала, что уже пятый год находится в плену. Но услышать, как кто-то называет дату вслух… Некто из внешнего мира, кто жил, смеялся, работал и любил все это время… Ее потерянное время… Осознание поразило Ханну, как удар под дых. Ее похитили двадцать четвертого декабря две тысячи девятнадцатого года. В рождественский сочельник. Она помнила ясно, как божий день, даже когда другие воспоминания со временем поблекли, словно старые полароидные фотографии, оставленные слишком долго на солнце. Мужчина нахмурился, глядя на нее. — Ты в замешательстве? Потеря памяти — это симптом переохлаждения. Ханна покачала головой. Ее проблема не имела никакого отношения к гипотермии. Она чувствовала себя неуютно, оторванной от реальности. Но не могла ничего ему объяснить. — Я… Должно быть, память скоро вернется. Мужчина резко встал, подошел к огню и что-то поднял. Он повернулся к ней и протянул белую кружку. — Вот. Я не мог ничего тебе дать, пока ты лежала без сознания. Тебе нужно выпить что-нибудь горячее с сахаром и высоким содержанием калорий. Здесь просто мед и кипяток. Единственное, что у нас есть. Однако, мед помогает при переохлаждении. Мужчина прав. И все же Ханна с опаской смотрела на кружку, словно та могла превратиться в змею и укусить ее. — Послушай. Расслабься. Если бы я хотел причинить тебе боль, то уже бы это сделал. Прием, оказанный мужчиной, оказался не самым теплым ы жизни Ханны. И все же его прямота немного успокаивала. Она неуверенно шагнула на встречу, протянула руку и схватила кружку. Керамика оказалась горячей — очень горячей. В животе заурчало. Внезапно Ханне ужасно захотелось есть. Она отступила в относительную безопасность койки и села. Призрак следовал за ней по пятам. Обхватила кружку пальцами здоровой руки и поднесла к губам. Пар обжег ее щеки. И она ничего не смогла с собой поделать — просто вздохнула от удовольствия, когда теплая сладость скользнула по ее горлу. Ханна отпила еще немного. Медленно придвинулась ближе к потрескивающему огню. Постепенно она почувствовала, как тепло и энергия наполняли ее тело. Руки и ноги покалывало, когда те медленно возвращались к жизни. И все же Ханна ни на секунду не теряла бдительности. Глава 27