«Нельзя засыпать в снегу. Это неминуемая смерть». Справа раздался лай. Появился Призрак, который промчался по узкой тропинке и чуть не врезался в Ханну. Его лохматый хвост хлестал ее по плечу и затылку. Пес ей нужен. И каким-то образом он это знал. Пес знал и пришел Ханне на помощь. Призрак кружил вокруг нее, почти танцуя — высоко поднимая лапы в снегу. Мех вокруг его черной морды был окрашен в слабый красный цвет. — Ты нашел кролика, дружок? — пробормотала Ханна. — Рада, что нашел… Еду. Ты должен… Позаботься о себе… Сам. Слова звучали невнятно. Ее била сильная дрожь, говорить было тяжело. Стоило отдохнуть. Еще несколько минут. Пес ткнулся мордой ей в бок и тревожно заскулил. Его дыхание коснулось щек Ханны, но она не почувствовала его. Онемение — это плохо. Ханна не чувствовала ног. Как будто те превратились в обледенелые обрубки. Это плохой знак. Признак того, что… У Ханны больше нет сил повторять то слово. — Знаю, знаю… Я скоро встану… Скоро. Она попыталась подняться на ноги. Приказала онемевшим и замерзшим мышцам двигаться. Ей нужно идти дальше, чтобы отыскать дорогу. Еще один шаг. Разве не это она обещала Призраку? Внезапно Ханна потеряла равновесие и упала в снег на бок. Она перевернулась на спину и посмотрела вверх, на голые ветви. Безжалостный ветер стонал и выл, метая в разные стороны бесконечный рой снежинок. В уголках глаз Ханны застыли слезы. Ледяная корка покрывала ее брови и ресницы. Она чувствовала, как замерзают волоски у нее в носу. Призрак плюхнулся рядом с ней. Он прижался к ней своим длинным телом, предлагая тепло густого меха, как будто знал, что ей нужно. Собрав последние силы, Ханна повернулась к Призраку и зарылась лицом в мягкий загривок. Она любила его. Любила этого пса всем сердцем. В животе возникло движение. Локоток или коленка давили в ребра, мочевой пузырь, поясницу. Ханна ощутила вздувшуюся тяжесть в животе. Паразит, крадущий ее тепло, энергию, саму жизнь. Чувство вины кольнуло Ханну, но уже слишком поздно, чтобы чувствовать что-то еще, кроме усталости. И страха. Ханна всегда ощущала страх. — Прости, — прошептала она Призраку в шею. — Мне очень жаль… Если Ханна умрет, ее похититель победит. Она никогда больше не увидит своего мужа, никогда не обнимет Майло, не поцелует его маленькую взъерошенную головку, не вдохнет его сладкий аромат, не будет смеяться и петь вместе с ним колыбельные. Перед глазами возникло видение. Восхитительное, теплое и прекрасное. Майло хихикал, ковыляя к ней по траве на своих маленьких ножках, с детским лейкопластырем на ободранной коленке. Ханна наклонилась и широко раскинула руки, а малыш врезался в нее, обвив руками ее шею. Она погладила его тёмные кудри, целуя нежную оливковую кожу. «Ты вернулась домой, мамочка, — произнес сын своим нетерпеливым детским голоском. — Ты вернулась ко мне». Слезы застыли на ресницах Ханны. Она никогда не сможет сказать ему, как сильно жаждет обнять его снова. Никогда не расскажет ему, как все это время оставалась жива лишь ради него. Вокруг сгустилась темнота. Ханна всегда думала о цвете холода как о белом, напоминающем снег, или, может быть, голубом. Но холод, подобный этому, окрашен в черный, с полным отсутствием всякого света и цвета. С отсутствием жизни. Внезапно Призрак зарычал. Ханна ощутила, как под перчатками поднялась дыбом шерсть. Пес вскочил на лапы. Густой туман сознания пронзил страх. Она изо всех сил пыталась поднять голову и вглядеться в тени, в надвигающуюся темноту. Что там увидел призрак? Койота? Еще одного волка? Или что-то гораздо худшее? Нечто двигалось впереди. Но затем неясная фигура приняла очертания — длинные ноги, руки, широкие плечи, голова с серой шапочкой, низко надвинутый меховой капюшон. Мужчина. Он вернулся. У Ханны перехватило горло. Она не могла ни кричать, ни позвать на помощь. Не могла издать ни звука. — Отзовите вашу чертову собаку! — крикнул мужчина, перекрывая шум ветра. Он остановился в пяти ярдах от них, между березами, кленами и густыми зарослями кустарника. В руке у него лежал фонарик. — Я здесь не для того, чтобы причинить вам боль. Призрак остался стоять перед Ханной, огромный белый медведь, свирепый и защищающий. Воздух снова наполнил дикий гулкий лай, который вселял страх в сердце каждого, кто его слышал. Мужчина нервно отступил назад. Он поднял обе руки ладонями вверх. В них не было ничего, кроме фонарика. Ни пистолета, ни ножа. Но это не значит, что их у него нет. Не значит, что это не ловушка. Ханна неуклюже погладила пса по спине, чтобы успокоить того. — Ш-ш-ш, дружок. В ответ Призрак недовольно зарычал. Однако подчинился. Мужчина молча на нее смотрел. Он выглядел сердитым и обиженным, как будто хотел находиться здесь еще меньше, чем она. — Я нашел хижину. Меньше чем в миле к северу. С камином и дровами. Ханна не поверила ему. Образ теплого, мерцающего огня плясал в ее воображении. Чего бы она только не отдала за него… — Ты умрешь здесь, — сказал мужчина. — При холодном ветре тут будет минус тридцать, не меньше. Из-за лая Призрака она с трудом могла его слышать, думать, сосредоточиться. Ханну клонило в сон. — Майло, — хрипло пробормотала она. Зубы стучали так сильно, что она едва могла говорить. Ее разум накрыла белая пелена. — Мне нужно к… Майло… — Слушайте, просто поверьте мне. Я отведу вас в ту хижину, а потом уйду. Просто позвольте мне помочь вам. Темнота засасывала все глубже. Холод пронизывал до костей. Ханна теряла сознание, как бы ни пыталась бороться. — Х-хорошо, — выдавила она сквозь замерзшие губы. А затем все исчезло. Звук мужского голоса. Лай Призрака. Падающий на ее щеки и лоб снег. Навязчивый вой ветра. Темнота бродила по краю ее разума, окружая, приближаясь все ближе и ближе, пока Ханна не почувствовала, что соскальзывает в ледяные тёмные воды небытия. Глава 23 ЛИАМ День третий Из-за темноты, ледяного ветра, снегопада и женщины, которую он нёс на руках, потребовалась целая вечность, чтобы вернуться в хижину. Лиам несколько раз чуть не сбился с пути, но все-таки ухитрился идти по своим следам. Собака следовала за ним по пятам, все время недовольно рыча. Тот факт, что за ним шло существо, способное разорвать на части, приводило его в замешательство. Лиам не питал неприязни к собакам. Он просто не был большим поклонником псов, которые хотели его убить. Если бы он знал, что с этой женщиной путешествует гигантская собака-убийца, возможно, он бы так о ней не беспокоился. Но что сделано, то сделано. По крайней мере, зверь не делал попыток напасть на него. Может, пес каким-то образом почувствовал, что Лиам не собирается причинять ей вреда. И все же можно бы обойтись без этого рычания и оскала зубов. Оказавшись внутри хижины, Лиам опустил женщину на одну из коек. Собака последовала за ней. Затем злобно залаяла, шерсть на загривке встала дыбом, а морда скривились, пока Лиам поспешно не попятился. Он поднял руку в знак капитуляции, ладонью вперед. — Ладно, ладно. Ухожу, видишь? Успокойся. Пес прижал уши. Лиам держал одну руку на рукояти своего тактического ножа. Он двигался медленно и осторожно, полагая, что, если не будет действовать угрожающе, собака оставит его в покое. И, похоже, это сработало. Пес лежал на полу перед койкой, положив огромную голову на лапы, но глаза его настороженно следили за каждым движением Лиама. Сначала он хорошенько запер окна и дверь. Когда путешествовал, Лиам всегда брал с собой резиновые ограничители на окна и двери. Для большей безопасности. И теперь он воспользовался ими, заклинив дверь хижины, чтобы ту нельзя было открыть силой.