Затем они снова поехали дальше. Через некоторое время начали показываться отдельные кустарники, затем целые группы их, а на горизонте замаячили большие деревья. Далее кустарники пошли столь густо, что закрыли обзор. Необходима была особая осторожность: Дэви поехал вперед, а Джемми следовал за ним на некотором расстоянии. Внезапно Дэви остановился. — Черт возьми, — сказал он, — тут что-то произошло! Толстяк пришпорил лошадь и через некоторое время въехал на открытое место. Перед ним возвышалась одна из конусообразных скал, которых так много в этой прерии. Следы шли к этой скале, дойдя до скалы, круто поворачивали обратно. По другую сторону скалы они увидели такие же совершенно ясно отпечатавшиеся следы, шедшие навстречу первым и смешивающиеся с ним на повороте. — Что ты скажешь на это? — спросил Дэви. — То, что за скалой были люди, которые, заметив индейца, бросились за ним в погоню. — Все-таки осторожность не мешает: может быть, они уже успели вернуться. Ты останься здесь, а я посмотрю, что там делается. С этими словами он слез с лошади и, бросив поводья Дэви, взбежал на утес. Достигнув вершины, толстяк медленно и осторожно пополз вперед и скрылся за выступом скалы. Скоро он вернулся и сделал знак Дэви, описав в воздухе рукой Дугу. Дэви понял, что ему не следовало ехать прямо, и поэтому поехал в объезд через кустарники. Обогнув скалу, он увидел следы стоянки: на земле лежало несколько железных котлов, лопат, заступов, кофейная мельница, различные мешки, кругом виднелись отпечатки лошадиных ног. — Ну, — сказал, покачивая головой, Дэви, — молодцы, очевидно, совершенно неопытны: они не позаботились даже привязать или стреножить своих лошадей. Индеец, вероятно, повернул, ничего не подозревая, здесь за угол и, увидав людей, предпочел быстро ускакать, а не возвращаться назад; почтенная же компания бросилась за ним в погоню. — Если они убьют его, то нам же придется за это рассчитываться, ведь краснокожим все равно, падет их месть на виновного или нет. Нам нужно поторопиться ему на помощь. — Я не думаю, что индеец мог уехать далеко на своей истощенной лошади. Они снова сели на лошадей и поскакали в направлении следов. Джемми, ехавший впереди, скоро остановился и повернул в кусты, куда за ним последовал и Дэви. Оба прислушались. До них доносились громкие голоса, о чем-то с жаром спорившие. — Это они, — прошептал толстяк. Привязав лошадей к кустарникам, они поползли в сторону голосов. Скоро они достигли небольшой речки с крутыми и высокими берегами. По другую сторону ее, у поворота, который она здесь делала, они увидели группу людей подозрительной наружности, из которых одни лежали, другие стояли. В центре группы лежал связанный по рукам и ногам индеец. Лошадь его упала у подножия крутого берега, на который уже была не в состоянии забраться. Люди эти производили отталкивающее впечатление. Для опытного глаза не было никакого сомнения, что они принадлежат к тому сорту людей, против которых на Диком Западе есть только одно средство — суд Линча. В настоящую минуту они разговаривали между собой шепотом. Речь, очевидно, была об участи индейца. — Интересно, к какому племени принадлежит этот юноша? На нем нет ни татуировки, — сказал Джемми шепотом, — ни других каких-нибудь отличительных признаков племени. Очевидно только, что он не находится на тропе войны. Не попытаться ли нам освободить его? — Само собой. Пойдем, я хочу переговорить с ними. — А если они нас не послушают? — Тогда нам остается прибегнуть к силе или хитрости. Я не боюсь этих молодцов, но пуля опасна даже тогда, когда она выпущена рукою жалкого труса. Я бы не хотел, чтобы они знали, что мы верхом, и я думаю, что мы сделаем лучше, если подъедем к ним с другой стороны. Пусть они думают, что мы не видели их со стороны степи. Глава вторая ХРОМОЙ ФРЭНК Оба охотника осторожно подползли к ручью, разумеется на приличном расстоянии от незнакомцев, перешагнули через узкий поток и, описав небольшую дугу, очутились перед упомянутой выше группой. — Халла! — закричал Толстый Джемми, делая вид, будто он крайне удивлен неожиданным присутствием людей в этой местности. — Я думал, что мы одни в этой прерии, и вдруг наталкиваемся на целое собрание. Я надеюсь, что вы позволите нам присоединиться к вам. Лежавшие на траве поднялись, и взоры всех обратились к пришедшим. Сначала они, по-видимому, были не особо приятно удивлены их появлением, но, приглядевшись к фигурам и одежде незнакомцев, все общество разразилось бешеным хохотом. — Гром и молния, — отвечал один из них, вооруженный с головы до пят, — что сей сон значит? Вместо ответа Дэви отъехал на некоторое расстояние от группы незнакомцев, Джемми в два прыжка очутился подле него. — С вашего позволения, почтеннейший, — спросил толстяк, — не можете ли вы нам сказать, что привело вас на берега этого прелестного ручья? — Никто нас не привел. Мы пришли сами, — последовал короткий ответ, который товарищи его приветствовали одобрительным смехом. Не обращая никакого внимания на это, Джемми обернулся и, сделав вид, будто он только сейчас заметил индейца, отскочил как ужаленный назад. — Будь я проклят! Как? Пленник, да еще к тому же краснокожий? Посреди всеобщей веселости, вызванной мнимым испугом Джемми, тот, который говорил раньше и, по-видимому, был начальником остальных, сказал: — Не упадите в обморок, сэр! Я полагаю, что вам еще не попадался ни один краснокожий? — Мирных я видел достаточно, а этот, кажется, еще не приручен. — Да, я не советую вам подходить к нему близко. — А что, разве он так опасен? Джемми хотел было подойти к пленнику но предводитель шайки загородил ему дорогу и сказал: — Подальше, сэр. Он вам вовсе ни к чему. Вообще я бы хотел знать, кто вы такие и что вам нужно? — Товарища моего зовут Кронерс, а меня Пфефферкорн… — Пфефферкорн, — прервал его бандит — это, кажется немецкое имя? — С вашего позволения, да. — Так убирайтесь к черту. Я не терплю этой национальности. — А мое обоняние не терпит людей вашей породы, — ответил Джемми уже совершенно иным тоном. Собеседник его сердито нахмурил брови и спросил угрожающим тоном: — Что вы хотите сказать и за кого вы нас принимаете? — Я хочу сказать только, что не нужно много разговаривать с вами, чтобы видеть, какого полета птицы вы и ваши товарищи. С этими словами он с быстротой молнии выхватил из-за пояса оба своих револьвера и взвел курки, то же самое сделал и Дэви и, прежде чем противники его успели схватить оружие, которое они непредусмотрительно оставили на траве, закричал: — Ни с места! Если кто сделает хоть одно движение — пускай простится с жизнью. Я хочу знать, что сделал вам этот индеец? Впрочем, лучше я сам его спрошу. — Спросите его сами, — иронически засмеялся предводитель, причем вся шайка вторила ему, — он не понимает ни одного слова по-английски и ничего не отвечает на наши вопросы. Джемми презрительно пожал плечами и обратился к индейцу. Последний лежал все время с полузакрытыми глазами и ни одним движением, ни одним взглядом не показал, что он понял что-нибудь из разговора. Он был очень молод, не старше восемнадцати лет, как и предполагал толстяк. На нем была кожаная охотничья рубашка и кожаные штаны. За красным куском материи, служившим ему поясом, не было заткнуто никакого оружия; но на другом берегу реки, подле его лошади, валялся длинный охотничий нож, а к седлу был привязан лук, сделанный из рогов каменного барана. Это скудное вооружение свидетельствовало о том, что молодой краснокожий явился в эту местность без всяких воинственных намерений. Когда Джемми подошел к нему, он в первый раз открыл глаза и с благодарностью взглянул на него. — Мой молодой краснокожий брат понимает язык бледнолицых? — спросил охотник. — Да, — отвечал тот. — Откуда это знает мой старший брат? — Я увидел это по выражению твоего лица. Не скажет ли мне мой младший брат свое имя? — Меня зовут Вокадэ. Слово «вокадэ» на языке монтана означает шкуру белого бизона. Это обстоятельство крайне удивило Дэви и Джемми, так как племя монтана считается вымершим. Поэтому Джемми продолжал: — К какому племени принадлежит мой краснокожий брат? — Я — нумангкэк и вместе с тем дакота! Нумангкэками называют себя монтана, а дакота есть общее название всех племен индейцев сиу.