Мы вошли в мою квартиру, и прения прекратились, потому что из кухни появился Роман Андреевич в фартуке и, взглянув на нас, спросил: – Есть новости? – О Лельке никаких. Но нам удалось кое-что узнать. – Кому это вам? – насторожился Роман Андреевич. Пришлось рассказать ему о проведенном расследовании. Это потребовало времени, в течение которого он успел нажарить картошки и приготовить салат, а мы с подружкой вспомнили, что весь день ничего не ели, и почувствовали страшный голод. Рассказ произвел на мужа впечатление, он покачал головой, между прочим, уважительно, хотя всегда боролся с нашими замашками сыщиков (если честно, у него есть на то причины). Так вот, выслушав нас и одобрительно покачав головой, Роман Андреевич заявил: – Выходит, операция была заранее спланирована: баба эта шлялась несколько дней по двору с собакой, познакомилась с Лелькой, а затем ее увезла. – Вот-вот, – зашептала Женька, – а еще реакция родителей. – Думаешь, они догадываются, кто это сделал? – Ну, я не стала бы делать столь поспешные выводы, но одно несомненно: таинственную тетю Люду надо искать в прошлом семьи Дунаевых. – Хорошо, – сказал Роман Андреевич, а я нахмурилась: – Чего ж хорошего? – Если все так, как я думаю, ребенок жив-здоров. А это главное. – Мы с Женькой открыли рот, но что такого он думает, Роман Андреевич объяснить не пожелал, ответив туманно: – Внутрисемейные проблемы, которые пытаются разрешить таким вот подлым способом. Посидев, поскучав и ничего путного не придумав, мы с Женькой разошлись по домам, то есть это Женька ушла к себе, я-то как раз сидела в собственной кухне. Роман Андреевич дважды звонил по телефону и с кем-то разговаривал, упоминая фамилию Дунаевых, но, возвращаясь в комнату, пожимал плечами и прятал от меня глаза. Утром я первым делом позвонила Вере: никаких известий о Лельке. Милиция, вняв нашим словам, начала искать даму с собакой, но пока безуспешно. Роман Андреевич отправился на работу, а я решала, сразу ли ехать к Дунаевым или попытаться приготовить мужу обед, горе горем, но питаться он чем-то должен. Роман Андреевич мужчина крупный, и аппетит у него хороший, и то, что он до поры до времени молчит и ни на что не жалуется, вовсе не означает, что я должна довести его до голодной смерти. Вздохнув, я принялась чистить картошку, с грустью констатировав, что о работе над детективом теперь и речи нет, и как я буду объясняться в издательстве, ведомо одному господу. Потом я подумала о Лельке и заревела, так мне тошно стало, и тут раздался звонок в дверь. Разумеется, на пороге я обнаружила Женьку. – Всю ночь кошмары снились, – заявила она, пройдя в кухню. – Надо что-то с этим делать. – С кошмарами? – Нет, со всем этим… Лельку надо найти, вот что… Я вздохнула и устроилась напротив Женьки. – Рома вчера звонил и сегодня – ничего нового. Еще раз всех опросили и даже словесный портрет составили… – А фоторобот? Ведь мальчишки ее видели… – Про фоторобот ничего не говорили, к тому же мальчишки такой народ, напридумывают с три короба… – Ну, не скажи. Если б не они, ничего бы мы об этой Людмиле не узнали. – Женька насупилась, взглянула исподлобья и закончила: – Не дает мне покоя эта семейная тайна… Менты их расспрашивали? – О чем? – не поняла я. – Сдается мне, Дунаевы догадываются, кто мог увести ребенка. – Ромка тоже так думает. – Позвони ему, может, есть новости. Я позвонила, но и у мужа новостей не было. – Странно, – вроде бы разозлилась Женька. – Не знаю, что у них за тайна, но рассказать о ней милиции они просто обязаны, если хотят ребенка найти. – По-моему, ты слишком увлеклась своими фантазиями, – попыталась я урезонить подружку. – Ничем я не увлеклась, – отмахнулась она. – Ты к Дунаевым поедешь? – Конечно. – Я вот что подумала: надо народ в том тихом дворике поспрашивать, вдруг кто-нибудь машину видел и запомнил номер? – Так милиция наверняка всех опрашивала. – Ой, не волнуй меня, я знаю, как они опрашивают. Поехали. – Поехали, – кивнула я, мысленно попросив прощения у Романа Андреевича, потому что выходило, что и сегодня не судьба ему пообедать. – Возьми машину, – выходя из подъезда, сказала Женька. – Вдруг куда съездить понадобится. Моя машина была в гараже. Гараж у нас один, а машины две, свою Роман Андреевич бросает возле дома и в настоящий момент отбыл на ней на работу. Красный «Фольксваген» два года назад подарила мне мама, точнее, ее муж, за что с тех самых пор я относилась к нему с дочерней любовью. Правда, машине было уже семь годков, и последнее время она начала меня тревожить, так что, если отчим хочет сохранить мою привязанность, пора ему задуматься, мужчина он преуспевающий во всех отношениях, и сокрушительного удара его бюджету такая покупка не нанесет. Гараж располагался в соседнем дворе, туда мы и направились, причем молча. Женька была всецело поглощена своими мыслями и обо мне вроде бы вовсе забыла, чему, признаться, я не огорчилась. Мы распахнули ворота, я выехала на «Фольксвагене», а Женька торопливо заперла гараж и устроилась рядом со мной. – Давай сначала во двор, – сказала она тоном, не терпящим возражений. Двор был пуст, если не считать двух котов, с комфортом расположившихся на скамейке. Тут надо пояснить, что этот двор собою представлял: длинная неширокая лужайка между двумя рядами кирпичных сараев. Первый ряд относился к тому самому двору со спортивной площадкой, на которой мы вчера познакомились с мальчишками. Сюда вел узкий проход от дома, где жил Антон, но машина вполне могла заехать со стороны улицы Гоголя. К тому же вряд ли она кому-то здесь бросилась бы в глаза, особенно если поставить ее поближе к выезду со двора. Еще вчера мы решили, что это прямо-таки идеальное место. Второй ряд кирпичных сараев выходил в следующий двор, огромный и захламленный, там начиналась улица Кирова, сплошь состоявшая из новостроек. Покрутив головой минут пять, я пригорюнилась, а Женька скривилась, и было с чего. Из тех домов, что слева, пространство между сараями не увидишь, а справа высились двенадцатиэтажки, я взглянула на окна-соты и тоже скривилась. Такое количество квартир за неделю не обойдешь, а вероятность успеха почти нулевая: время идет, через несколько дней ни один человек не в состоянии будет вспомнить, какую машину и когда он видел. – Пошли отсюда, – махнула рукой Женька, но направилась не к «Фольксвагену», а к многоэтажкам. Я последовала за ней, не понимая, чего ей там могло понадобиться, и вдруг, почувствовав пристальный взгляд, подняла голову и замерла с сильнейшим сердцебиением. На балконе второго этажа ближайшего к нам дома в инвалидной коляске сидел мальчишка лет тринадцати и внимательно наблюдал за нашими передвижениями. Я прикинула расстояние и сообразила, что с его балкона лужайка между сараями должна просматриваться полностью. Я зашагала торопливо и едва не налетела на Женьку. – Ты чего? – проворчала она. – Подними-ка голову, – шепнула я, не желая, чтобы парнишка меня услышал. Женька вняла совету, и в глазах ее мелькнуло озарение. За что я уважаю подружку, так это за то, что соображает она быстро (когда хочет). Последовавшая за этим сцена чем-то напомнила известную басню «Ворона и Лисица». Задрав голову, Женька с подхалимским видом улыбнулась и начала ласково: – Эй, как дела? – Это вы мне? – удивился парнишка. – Кому же еще, раз здесь ты, я да моя подружка. – А чего вы здесь ищете? – в свою очередь спросил он. – Машину. – Какую еще машину? – Парень явно стал проявлять интерес к разговору. – Ту самую, что в воскресенье стояла здесь, где-то около четырех часов дня. Ты в это время чем занимался? – Читал. – Жаль. Я думала, ты ее видел. Выходит, не судьба. – Серебристый «Део»? – Понятия не имею. Так здесь стоял серебристый «Део»? – Ну… – В котором часу ты ее заметил? – Я телик посмотрел и потом стал читать на балконе. А машина вон там стояла, ближе к дороге. – А что по телику смотрел? – «Смехопанораму». – А кто в машину садился, видел? – Нет. Видел, как она отъезжала. Мотор заработал, я голову поднял. – А номер, номер не заметил случайно? – Я даже не обратил на него внимания, – огорченно покачал головой парнишка и тут же спросил: – Вы девочку ищете, да? Ту, что пропала? – Да, – кивнула я. – К вам из милиции приходили? – Да они здесь вчера полдня болтались, спрашивали про девочку и про собаку… – Спасибо тебе, – вздохнула я. – Если б я знал, номер записал бы обязательно…